Стена Зулькарнайна - Джемаль Гейдар Джахидович (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

Если это — мультикультурализм, то он только укрепляет политический ислам и делает его более привлекательным для внеисламским кругов. Благодаря ему изрядная часть европейской интеллектуальной элиты сегодня приемлет ислам. Причем именно как духовный ответ на маргинализацию по отношению к катку глобализма. Люди, обладающие значительным интеллектуальным ресурсом, чувствуют, что по ним прокатывается бульдозер современной истории, давящий то, что было наработано за последние столетия в плане свободного человеческого самоощущения. И они обращаются к исламу, напрямую связывающему человека с силой, противостоящей второму началу термодинамики.

Космос давит на тебя, но есть Всевышний, делающий тебя центром космоса. При условии, что ты проявляешь политическую и духовную волю, являясь носителем Имана.

ВЫВОДЫ:

1. Человек, погруженный в быт, может не помнить ежеминутно о том, что он — мусульманин. Но если он слышит, как оскорбляют ислам, у него возникает чувство протеста.

2. Императивом номер один для ислама является отрицание сложившейся глобальной ситуации, мирового порядка.

3. Политический ислам, позиционирующий себя как метасубъект большой истории, именно в этой роли оказывается единственным компетентным союзником России, с которым возможен продуманный диалог.

Опубликовано в журнале Со-Общение № 3. Март 2003

“НАИБОЛЕЕ ДРАМАТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИЕЙ ЯВЛЯЕТСЯ ВБИВАНИЕ КЛИНА МЕЖДУ РОССИЕЙ И ИСЛАМСКИМ МИРОМ”

Интервью Гейдара Джемаля интернет-изданию Портал-Credo.ru. 25.10.2002

— Как вы считаете, можно ли чем-нибудь оправдать террористическую акцию в Москве 23—26 октября?

— Было бы ошибочным называть эту акцию террористической, потому что неправильное употребление термина ведет к неправильному пониманию картины и, соответственно, ошибочным шагам. В данном случае следует вести речь о военной акции сражающейся стороны, которую надо квалифицировать как глубокий рейд на территорию противника. Такого рода рейды являются профессиональными функциями роты дальней разведки спецназа ГРУ, а также разведывательных управлений армий России и других стран — это чисто военная акция. Терроризмом называются действия, осуществляемые не сражающейся, а политической стороной в мирное время для достижения не военных, а политических целей.

— А вы тут видите не политические цели, а военные — можно ли тут отделить одни от других?

— Я вижу здесь две цели. Одна цель — военная, которую преследует непосредственно чеченская сторона, стоящая за группой коммандос. А другая цель — политическая, которая преследуется теми, кто помогал осуществить эту идею, кто согласовывал ее, кто также стоит за этой акцией — а это уже не чеченская сторона, и она преследует не те цели, которые декларируют чеченцы.

— А что это за сторона, что вы имеете в виду?

— Я говорю о той стороне, который не входит в круг, объединяемый понятием “противоборствующая чеченская сторона”. Помимо этого есть еще другая компонента.

— А что это за компонента?

— Это та компонента, которая ставит перед собой цель нанести удар по режиму президента Путина, добиться падения этого режима и свержения президента.

— То есть вы разделяете версию о том, что к этому имеет отношение Березовский?

— То, что он имеет к этому отношение, — это, во-первых, очевидно, потому что фактически он об этом сказал, но не прямо, а косвенно. В том комментарии, который он дал в ночь после совершения этого события на “Эхо Москвы”, где он обозначил рамки задач, которые соответствуют его политическому проектированию: по его словам, благодаря взрывам президент Путин пришел к власти, а благодаря нынешней акции он может уйти. За этим содержалось не высказанное, но прочитываемое утверждение: во время взрывов Березовский был заместителем секретаря Совета безопасности, фигурой имеющей отношение к спецслужбам, к организации безопасности страны и он неоднократно заявлял, что располагает информацией о том, что это осуществлено со стороны России.

— Вы думаете, он принимал участие в организации взрывов или это без его согласия?

— Это не могло быть без его согласия и участия, он был одним из элементов системы. Он прямо говорит две разных вещи: 1. Я привел президента Путина к власти; 2. Взрывы были осуществлены для того, чтобы привести к власти президента Путина. Если поставить между этими высказываниями стрелку, то получается: “Я организовывал эти взрывы для того, чтобы привести к власти президента Путина”. И теперь, если человек говорит о том, что существует некая симметрия: через что был приведен президент к власти, через то он и уйдет, то возможно логическое допущение, что Березовский организовал и то и другое. Это допущение напрашивается хотя бы потому, что 17 мая этого года в Турции должен был пройти 4 съезд чеченской диаспоры, на котором должен был присутствовать организатор этого съезда Борис Абрамович Березовский. Власти не дали разрешение на проведение съезда. Тем не менее я думаю, что этот съезд и не должен был состояться, а был отвлекающим маневром, и уже тогда было принято решение о содействии этой акции. Чеченцы, которые в ней участвовали, были искренними. Но у тех сил, которые взаимодействовали с чеченскими организациями, были совершенно другие цели и задачи, которые не имеют ничего общего с прекращением войны, так как падение режима Путина не означает прекращения войны. Цель этой акции — компрометация режима, который был построен на том, что на памяти людей жестко дал обязательства покончить с “чеченским терроризмом”, а сегодня власть выставлена в смешном свете. И обратите внимание на то, какие комментарии присутствуют в тех изданиях, которые имеют отношение к Березовскому. Например, “АПН.ру”, комментарии которого носят двойной оттенок: с одной стороны, издевательство над властью, которая ничтожна и, скорее всего обречена, и, с другой стороны, — подстрекательство Путина к резким действиям и немедленному удару по ДК, к штурму. Совершенно очевидно, что штурм с гибелью всех лиц, там находящихся, станет незаживляемой раной в памяти людей и огромным пятном на имидже Путина. Такие советы давал, в частности, Коротченко, который на АПН представлен военным экспертом “Независимой газеты”.

— Коротченко все-таки работал в “НГ” еще при Третьякове, а Третьяков по многим вопросам расходился с Березовским…

— Но он же не ушел к Третьякову, а остался в “Независимой газете” Березовского.

— Возможно, хотя к Третьякову нельзя уйти, потому что просто некуда.

— Да, совершенно верно, но я могу вам назвать по крайней мере одного человека, который работал там и который ушел, — редактор “НГ-религий” Максим Шевченко. Моя точка зрения такова: опальный олигарх выполняет посредническую роль между тем, кто хочет падения режима Путина внутри России, и тем, кто хочет падения режима за пределами России, и захват заложников в Москве — одна из попыток добиться падения режима Путина.

— А вы как на это смотрите, было бы вам жаль режим Путина, если бы он пал после этого?

— Мы должны понять, что, каким бы он ни был, если этот режим рухнет, то ему на смену придет старокремлевская команда. А эта команда будет вести совершено проамериканскую политику, которая, естественно, должна быть антиисламской.

— Разве сейчас, оглянувшись на события последнего года, вы можете назвать политику Путина не проамериканской или антиамериканской? Разве политика Путина не выгодна США?

— Путин не является проамериканским политиком целиком и полностью, поскольку он идет по течению, это оппортунист, который принимает конформистские решения, но который понимает, что полная сдача позиций не приведет ни к чему хорошему.

— А если придут к власти в России “враги” в вашем понимании, то по сравнению с сегодняшними оппортунистами хотя бы наступит какая-то ясность, будет понятно, где враг США, а где друг?

— Я хочу напомнить, что разрушение СССР стало своеобразной “атомной бомбой” для народов Евразии, когда погибли сотни тысяч людей. А сегодня повторение той же ситуации может стать “водородной бомбой”, потому что в этом случае произойдет появление на территории России нескольких суверенитетов этнографических структур.