«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович (книги хорошего качества txt) 📗
Однако мало — открыть месторождения. Их необходимо разведать, а затем и разрабатывать. Все это требует не только хорошей техники, но и квалифицированных специалистов разного профиля. Так что стране все приходилось осваивать сразу: и природные ресурсы, и создание техники, и ее эксплуатацию, и обучение специалистов. Во многом приходилось опираться на старые дореволюционные кадры. Это заставило всерьез пересмотреть отношение к истории России, выставляя на первый план ее славное прошлое.
О том, что держава крепко встала на свои опоры, говорит такой факт: в 1936 году удельный вес импортной продукции в общем потреблении страны снизился до 1–0,7 %, а торговый баланс к исходу второй пятилетки стал активным и принес прибыль.
Некогда преимущественно аграрная Россия добилась того, что по структуре промышленного производства вышла на уровень наиболее развитых стран мира. По объему промышленной продукции СССР обогнал Англию, Германию, Францию и занял второе место в мире, уступая лишь США.
Стремительная по темпам, грандиозная по масштабам советская индустриализация позволила успешно развиваться железнодорожному транспорту — основному виду транспорта в те годы. Руководитель железнодорожников Каганович спустя много лет вспоминал, что Сталин говорил наркомам, руководившим другими отраслями экономики, что экономика страны развалится без хорошо налаженного железнодорожного транспорта.
Сложней обстояло дело с сельским хозяйством. Здесь приходилось бороться не только с отсталостью, но и с последствиями раскулачивания и насильственной коллективизации. Принятый на II съезде колхозников-ударников в феврале 1935 года Примерный устав сельскохозяйственной артели обобщил и оформил новые отношения в колхозной деревне, определил главные принципы организации производства и распределения в колхозах, гарантировал существование личного подсобного хозяйства у колхозников.
Теперь стало ясно, что суровая, даже жестокая политика в области сельского хозяйства, которая господствовала в начале 30-х годов, была в значительной мере необходимой. В противном случае развитие страны регулировалось бы «снизу», в соответствии с возможностями и потребностями крестьянства. А крестьянин не станет трудиться на город по доброй воле, не получая взамен ничего, кроме бумажных денег, доверия к которым быть не могло. Требовалось бы сначала развивать легкую промышленность и спешно закупать зарубежные товары, чтобы удовлетворять потребности «свободного крестьянства».
Вот почему надо было заставить крестьян работать на индустриализацию силой, можно сказать, закрепостить их, организовав в подконтрольные сверху хозяйства. Это насильственное мероприятие, принесшее немало горя и страданий крестьянам, в перспективе давало возможность применять новую технику и научные методы ведения сельского хозяйства, провести и здесь индустриализацию.
Восстановление сельскохозяйственного производства началось в 1935–1937 годах, когда стали подниматься урожаи и на поля постепенно стало выходить все больше техники. Выросли валовые сборы зерна, хотя в целом за вторую пятилетку они оказались ниже, чем в первую: 729 млн. ц против 735,6 млн. ц. Однако, как известно, коллективизация особенно сильно ударила по животноводству, потому что крестьяне учинили массовый забой скота, не желая его «обобщать». Теперь возобновился рост поголовья скота. Поднялась оплата труда колхозников.
В 1937 году система МТС (машинно-тракторных станций) обслуживала 9/10 колхозов. Одновременно завершался процесс коллективизации остававшихся еще единоличных хозяйств. К началу второй пятилетки их было около 9 миллионов. В 1937 году колхозы объединили 93 % крестьянских хозяйств. Полностью сложился колхозный строй как составная часть советского общества (в стране насчитывалось 243,7 тысячи коллективных хозяйств).
Жизнь в СССР налаживалась. С 1 января 1935 года были отменены карточки на хлеб и муку. Осенью приняли новый закон о школе, укрепляющий власть учителя и дисциплину учеников. В городах упразднили потребительскую кооперацию и оставили только государственные магазины. Отменили карточки на мясо, жиры, сахар, картофель, рыбу. В конце года отменили ограничения на поступление в вузы по социальному признаку.
Объединение разрозненных — по национальному составу — частей страны проводилось не только политически и экономически, но и на основе единства культуры. В 1938 году правительственным указом было введено обязательное преподавание русского языка в школах всех нерусских республик (вспомним, что Сталин не без гордости называл себя человеком русской культуры, что было совершенно верно).
Казалось бы, укрепление экономической мощи страны и улучшение жизни народа должны были радовать Сталина и всех его соратников, а противников убеждать в том, что проводимая генеральная линия себя оправдывает. Казалось бы, не было никаких веских оснований для той волны репрессий, которая последовала в 1937 году. Правда, антисоветская пропаганда почти вдесятеро преувеличивает количество осужденных за антисоветскую деятельность (цифры мы еще приведем). Но все равно их число исчислялось сотнями тысяч.
В чем же дело? Какие объективные причины могли определять массовые репрессии? Неужели только тем, как утверждал Сталин, что сопротивление строительству социализма увеличивается по мере успехов советской власти и обостряется классовая борьба.
С внешнеполитических позиций это положение логически оправдано. Раз уж ведущим капиталистическим державам не удалось в зародыше задушить пролетарское государство, а затем и не оправдались надежды на его экономический крах, то приходилось всерьез задуматься о том, к каким это может привести результатам. Чем более явными, определенными, бесспорными становились успехи Советского Союза, тем больше беспокойства это доставляло буржуазным государствам. Ведь их руководители помнили об угрозе мировой революции (хотя Сталин и отказался от этой бредовой идеи).
Ну, а как обстояли дела во внутренней политике? Уж здесь-то поддержка Сталину вроде бы должна была быть обеспечена, и чем лучше становилось положение трудящихся, чем больше увеличивалось благосостояние народа, тем меньше внутренних врагов должно было оставаться у Сталина. Разве не так?
Нет, не совсем так.
Враги бывают разные. Во-первых, враги среди народных масс. Их действительно могло становиться все меньше по мере улучшения жизни в стране. Тем самым укреплялся в народе и культ личности Сталина.
Во-вторых, у всякого удачливого руководителя существуют завистники и ненавистники, желающие захватить власть в свои руки. Одни из них готовы это сделать из идейных побуждений, полагая, что положение в стране могло быть значительно лучше при проведении их политики. Другие — карьеристы и честолюбцы, которым бы самим хотелось взойти на вершину пирамиды власти.
Естественно, что и у одних, и у других тайных противников существующей власти должны быть сочувствующие и пособники вне страны, и у разведок целого ряда государств были все основания налаживать с ними связи и помогать им.
Улучшение положения в стране и укрепление существующей власти заставляют активизироваться все эти враждебные силы и предпринимать самые решительные и радикальные меры для того, чтобы произвести переворот. И если при этом нет возможности опираться на недовольство широких народных масс, не приходится рассчитывать на их поддержку, значит, остается другое средство: дворцовый переворот, военный путч.
Таковы логичные действия в той обстановке, которая сложилась в СССР в середине 30-х годов. И при всей кажущейся иррациональности исторического процесса, в своих главных направлениях, суммирующих действие разнообразных сил, эти направления подчиняются определенной логике. В противном случае не могло быть никакой исторической науки: лишь перечень имен и событий.
В действительности существуют вполне определенные логичные закономерности как биологического и геологического, так и социального, экономического, общественного развития. Это еще не означает, что во всем права теория общественного развития, созданная Марксом и Энгельсом. Но на вторую половину XIX и первую половину ХХ века она оказалась во многом пророческой, уловившей основное направление эволюции капитализма и социалистической революции.
