Большая восьмерка: цена вхождения - Уткин Анатолий Иванович (читать книги полные .TXT) 📗
Соединенные Штаты также настаивали на подобных односторонних уступках СССР по крылатым ракетам воздушного базирования, чтобы вывести из-под действия договора вышеупомянутые неядерные крылатые ракеты «Тихая радуга». Подчеркнем: эти уступки Горбачев выбивал из своих военных сам на финальных, предшествующих встрече на высшем уровне встречах в Москве 18–19 мая 1990 года. Эти уступки вызвали отчаянное противодействие советских военных, что даже отложило отлет Бейкера в Вашингтон272. Бейкер настаивал на том, что новую американскую ракету следует исключить из калькуляции Договора по стратегическим наступательным вооружениям. Тогда путь к дальнйшим встречам открыт. Горбачев воскликнул «Договорились!» и с чувством пожал руку Бейкеру.
Но в отличие от прежних лет, военное противодействие фантастическим идеям Горбачева в военной отрасли росло. Год с лишним уже длились переговоры по стратегическим вооружениям. В последний день своего февральского (1990) пребывания в Москве госсекретарь Бейкер нашел советскую делегацию во главе с маршалом Ахромеевым менее расположенной к желаемому Соединенными Штатами компромиссу, касающемуся невключения в договор крылатых ракет морского и воздушного базирования. И, когда американские дипломаты прибыли на Спиридоновку для фиксации договоренности, советская сторона уже выдвинула свои ограничительные оговорки (запрет на модернизацию и превращение обычной боеголовки в ядерную). Бейкер бросился к Шеварднадзе. Тот попросил дать описание технических возможностей «Тихой радуги». Бейкер сказал, что даст описание технических возможностей «Радуги», но не даст никаких обещаний на будущее.
На следующий день Бейкер уладил весь процесс договоренности и вылетел в Вашингтон. Журналистам он говорил, что виновником задержки является Горбачев, но в частном порядке он обвинял советских военных специалистов, оказывающих давление на советского президента.
Справедливость вершилась своеобразно. Каждая сдача позиций Горбачевым сокращала шагреневую кожу его влияния, популярности и власти. Словно по сюжетам великих греческих драматургов тень Немезиды вставала за Горбачевым. 29 мая, накануне отбытия Горбачева в Вашингтон, Борис Ельцин был избран Председателем Верховного Совета Российской Федерации. Горбачев не приложил необходимых усилий для победы своего ставленника, всей душой он был уже с «другом Джорджем». Это его и погубило. Теперь во всех своих внешнеполитических эскападах Горбачев был вынужден оглядываться на внутреннюю арену, все менее благожелательную по отношению к нему. Заметим, что только после подавления консервативного восстания на Двадцать восьмом съезде Коммунистической партии Советского Союза в июле 1990 года Горбачев оказался в состоянии принять западные требования в отношении объединения Германии и пойти еще дальше — подписать договор о сокращении обычных вооруженных сил и вооружений в Европе.
На пути к объединению Германии
Вставала угроза полного изменения баланса сил в Европе — особенно если объединенная Европа останется в рядах НАТО. В Советском Союзе возникло мощное течение сил, обеспокоенное отходом Восточной Европы от Советской России. Оно впервые создало ощутимую оппозицию внешней политике Горбачева, основанной на «новом мышлении». Заместитель Громыко Корниенко, ведущий советский германист Валентин Фалин, его заместитель в секретариате ЦК Николай Португалов — все требовали от Яковлева и других «остановить» Горбачева и Шеварднадзе от этой передачи Германии американцам.
Со времени крушения Берлинской стены в ноябре 1989 г. Горбачев и Шеварднадзе — никто не тянул их за язык — оба сделали заявления, что «Германия когда-нибудь может осуществить объединение». Делу придавал экстренность поток мигрантов. Только в январе 1990 г. на Запад перешли 75 тысяч восточных немцев. На предстоящих в марте 1990 г. в ГДР выборах победителями будут сторонники германского объединения, это было достаточно ясно. Чтобы не оказаться позади событий, американцы постарались выработать свой собственный план. Ялтинский процесс четырех победителей уже не подходил, а приглашение 35 стран ОБСЕ делало процесс громоздким. В Государственном департаменте (Росс и Зеллик) решено было, что к двум германским государствам должны присоединиться четыре державы победительницы, т. е. 2+4. Этот план создавал у Горбачева иллюзию того, что СССР является частью общего механизма. Это была иллюзия; но не были иллюзией огромные вооруженные силы державы-победительницы.
Накануне Мальты Горбачев выступал перед представителями тридцати пяти стран членов Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, собравшимися в Риме. Он говорил о том, что «существование двух германских государств явилось решением истории». И все же, фактически впервые, он не сказал, что перемены в этом вопросе невозможны273.
Именно тогда, на рубеже 1989-1990-х годов, идея объединения Германии и сохранения ее в Североатлантическом союзе — а все это возможно было лишь с советского согласия — стала осевым замыслом администрации Джорджа Буша. Но что, если СССР сделает выход из НАТО ценой германского объединения? Не поддадутся ли немцы?
В послании конгрессу в январе 1990 г. президент Буш предложил значительные сокращения американских и советских войск в Европе. Две сверхдержавы будут иметь по 195 тысяч человек в униформе, при этом Соединенные Штаты будут иметь право держать еще 30 тысяч своих военнослужащих в других местах Европы274. Дальнейшие переговоры привели американскую сторону к признанию права СССР иметь 370 тысяч солдат в Центральной Европе, но у СССР не будет права иметь войска в других частях Европы. Имелось в виду, что Москва уже вела переговоры о выводе своих войск из Чехословакии и Венгрии к 1 июля 1991 года (75 тыс. в Чехословакии и 50 тысяч в Венгрии).
Созданное в 1945–1955 годах стало слабеть. Москва не ощутила живучести НАТО как американского инструмента, она стала жить иллюзиями замены обоих блоков Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Судьба единого восточного военного блока была уже предрешена. На встрече 7 июня 1990 г. Политического консультативного комитета Организации Варшавского Договора были созданы новые комиссии для рассмотрения возможности новой роли пакта. Но Венгрия уже подала заявление о своем желании покинуть военный союз к концу 1991 г. Поразительно было то, что Польша с президентом-коммунистом и доминирующими в нижней палате коммунистами, опасаясь последствий объединения Германии, отвергла предложение о выводе советских войск. Оставалось вероятие того, что Организация Варшавского Договора сохранит свое существование в модернизированной форме.
Американец Гартхоф удивляется тому, что «гораздо большие сокращения советских войск не представляли, казалось, проблемы для Москвы»275. Фактически позволяя поглощение Бонном Восточного Берлина, вожди Советского Союза хотели максимально долго продлить состояние наличия «двух Германий». Это позволяло надеяться на еще долгое пребывание советских войск на территории Восточной Германии. Но в январе 1990 г. Горбачев и Шеварднадзе решили проститься с иллюзией, что объединение Германии представляет собой вопрос отдаленного будущего. Они должны были на каком-то этапе все же обратиться к этому роковому вопросу.
Западные немцы категорически выступали против такого хода событий. Они требовали, чтобы объединение Германии произошло на основе статьи XXIII западногерманской конституции. Канцлер Гельмут Коль был твердым сторонником этого варианта. Согласно его плану пять восточногерманских земель индивидуально вступали в ФРГ, что просто растворяло ГДР в западногерманском соседе.
В начале 1990 г. государственный секретарь Джеймс Бейкер решительно взялся за дело. Он поставил задачу «затащить» Советский Союз в такую интернациональную систему, которая замаскировала бы геополитическое падение. В феврале, во время визита в Москву, Бейкер предложил Шеварднадзе создать переговорную систему, которую госсекретарь назвал «два плюс четыре», систему, в которой два германских государства договаривались между собой, а затем к ним присоединялись державы-победительницы. Неизбежен вопрос: что, Шеварднадзе не видел, что страдающая сторона — СССР прячется за частокол, где ее особые интересы не видны и не ощутимы. Речь идет о стране, потерявшей в Великой отечественной войне 27 млн. человек От рук немцев, в результате неспровоцированного нападения Германии.
