Подлая «элита» России - Мухин Юрий Игнатьевич (книги онлайн txt) 📗
Вот теперь давайте вернемся к шантажу элиты СССР элитой Запада.
Куда девались «закрытые пакеты»?
Сомневаюсь, чтобы все 110 членов ЦК КПСС, избранные на XIX съезде КПСС, ясно представляли, что они совершили преступление, ликвидировав решения этого съезда. Но и те, кто понимал это, рассчитывали, что в крайнем случае разоблачения этого преступления они прикинутся ничего не понявшими дураками, «поверившими старейшему члену Политбюро Хрущеву», а вот сам Хрущев ответит по полной программе. И это понимание подсказывало, что Хрущев во имя собственного спасения вник во все подробности и лучше всех знает, что нужно делать, чтобы расплата не наступила. Таким образом, Хрущев стал авторитетом в вопросе спасения от этого наказания, ему верили остальные. Поэтому Западу не было необходимости шантажировать всех членов ЦК или даже Политбюро. Достаточно было шантажировать одного Хрущева, а он убедит остальное «коллективное руководство» СССР принимать решения, нужные Западу. Напомню: Хрущев тем более поддавался шантажу, что элита Запада его шантажировала еще и убийством Сталина.
Нравилось ли это Хрущеву? Безусловно, нет! Кому может понравиться нахождение под шантажом? Но что ему оставалось делать?
Разумеется, Хрущев не мог объявить всем членам ЦК, что он вынужден исполнять требования Запада, думаю, что даже самым доверенным, таким, как Микоян, Хрущев не сообщал всего. Скорее всего, как-то в курсе дела были министры иностранных дел, через которых, похоже, и велись секретные переговоры, да о чем-то могли быть информированы председатели КГБ, да и то не исключено, что им сообщалась всего лишь правдоподобная легенда. А те, кто догадывался о чем-то, предпочитали молчать, понимая, что чем меньше знаешь об этом, тем дольше живешь.
Хрущев, безусловно, был бо`льшим диктатором, нежели Сталин, но и Хрущев не мог всего, поскольку, пока партия состояла из еще сталинских кадров, Хрущев находился в состоянии Штирлица – ему нужно было легендировать любую уступку Западу так, чтобы в глазах даже партноменклатуры эта уступка выглядела как политика, а не как предательство. «Разоблачение культа личности Сталина» для непонимающих легендировалось «восстановлением ленинских принципов коллективного руководства», а для понимающих – необходимостью так подорвать авторитет Сталина, чтобы никому не пришло в голову задуматься о решениях сталинского XIX съезда. Уступка сионизму в вопросе холокоста легендировалось несвоевременностью ссоры с международным еврейством. Однако нечем было легендировать сдачу американцам Кубы, и Кубе пришлось помогать. Запад понимал проблемы Хрущева и понимал, что этот решительный и храбрый человек может пойти и на сумасбродный поступок, если его сильно загонят в угол.
Точно так же Брежнев мог легендировать пресечение сообщений о фальсификации высадки американцев на Луну тем, что, дескать, СССР обвинят в зависти, мало этого, мог вообще объяснять это необходимостью шантажа самих США с целью покупки в США 10 миллионов тонн зерна по дешевым ценам. Но Брежнев не мог запретить построить станцию слежения за «Аполлонами», не мог отказать военным послать разведывательные суда к мысу Канаверал. И американцам самим приходилось решать вопросы обмана военных СССР имитациями на трассе «полета «Аполлонов» к Луне» и на старте. Брежнев не мог предать Вьетнам, и американцы это понимали, правда, самой элите Запада эта война была выгодна даже без победного итога – слишком хорошо на ней заработали и банки, и военно-промышленный комплекс.
То есть до момента, пока партноменклатура КПСС не сгнила в полной мере, генсеки КПСС и сами сопротивлялись шантажу, и шли на уступки Западу только по возможности.
(Не хочется излишне драматизировать, но ведь внезапная смерть Брежнева вызвала вопросы, а смерти Андропова и Черненко, которые не пробыли на своем посту и полутора лет, можно, конечно, списать на волю божью, но можно и не списывать.)
Следующий вопрос – как передавались эти знания о шантаже Запада от генсека к генсеку? Ведь не передать их было невозможно. Представьте, что Брежнев бы после Хрущева начал игнорировать шантаж, не зная о нем, и Запад начал бы, пусть и частичное, разоблачение преступления партноменклатуры. Тут же бы вскрылась роль Хрущева в этом преступлении, и его достали бы соратники даже на пенсии. Разумеется, что после снятия с должности Хрущев мог лично проинформировать Брежнева. Однако память слаба, а количество дел, связанных с шантажом, должно было нарастать, и преемнику, чтобы не ошибиться, нужно было знать не просто эти дела в общих чертах (как я их в этой работе описал), а знать в подробностях. Кроме того, Генсек мог внезапно умереть в должности, что и случилось с Брежневым.
Получается, что в ЦК должен был существовать довольно приличный архив дел, связанных с шантажом, и должен был быть предусмотрен механизм их передачи от генсека к генсеку.
Интересно, что слух об этом впервые появился в связи с Катынским делом на процессе «по делу КПСС» в 1992 году. Именно тогда, вручая суду фальшивки по Катынскому делу, Шахрай заявил, что они находились в «закрытом пакете», который передавался от генсека к генсеку. Адвокат КПСС на этом процессе Ю. М. Слободкин тогда Шахрая высмеял – как умерший генсек мог передать этот пакет, если он не знал, кого изберут генсеком после его похорон? Я до последнего времени разделял сарказм Слободкина, но оказывается, мы с Юрием Максимовичем недооценили генсеков. Кстати, после этого фальсификаторы опомнились и стали утверждать, что и катынские документы были найдены просто в архиве, и что они хранились в личном сейфе Горбачева – версий их находки достаточно, и все разные. То есть про то, что генсеки передавали друг другу некие пакеты, сегодня стараются забыть.
Вот теперь, когда мы рассмотрели все предшествующие обстоятельства, вернемся к рассказу А. И. Лукьянова на «круглом столе», который 19 апреля 2010 года провела фракция КПРФ. Анатолий Иванович говорил о Катынском деле максимально осторожно, неконкретно и «политкорректно». Фактически он лишь выразил некие неопределенные сомнения в том, что поляков в Козьих Горах расстрелял НКВД. По мнению Стрыгина, Лукьянов специально говорил не откровенно и не сказал ничего существенного по политически острой теме Катыни, чтобы не портить отношения с нынешними российскими властями. Хотя в личном разговоре со Стрыгиным несколько лет назад Анатолий Иванович был значительно более конкретен и сообщил гораздо больше фактической информации, сильно помогшей в расследовании истинных обстоятельства Катынского дела.
Опять отвлекусь. Для карьеры в СССР нужно было иметь опыт руководства, и совершенно естественно смотрятся карьеры первого секретаря компартий союзных республик, а потом и председателя Президиума Верховного Совета СССР Л. И. Брежнева, секретаря ЦК, председателя КГБ Ю. В. Андропова или секретаря обкома и секретаря ЦК Горбачева. ЦК КПСС возглавляли секретари ЦК, а у них в помощниках был аппарат, состоявший из 27 отделов ЦК. Заведующие этих отделов были руководителями второго плана, скорее, конторскими бюрократами, нежели руководителями. Среди отделов ЦК были даже на слух авторитетные, скажем, «Военный отдел», «Оборонный отдел» или «Международный отдел». И заведующие отделами ЦК тоже делали карьеру, но, что удивительно, это были не заведующие авторитетных отделов, а заведующие очень незаметного отдела – «Общего». Многолетний заведующий Общим отделом ЦК К. У. Черненко стал генсеком, а заведующий Общим отделом при Горбачеве А. И. Лукьянов стал последним Председателем Президиума Верховного Совета СССР.
Так вот, на «круглом столе» Лукьянов рассказал следующее. Общий отдел ЦК по своей сути является канцелярией ЦК, и только. В этом отделе находился архив документов ЦК разной степени секретности, о существовании которого знали все члены и работники ЦК (большинство этих документов теперь переданы в Архив Президента РФ). Но в кабинете заведующего Общим отделом стоял большой сейф. О его предназначении и о том, что надлежит делать с хранящимися в этом сейфе документами, полагалось знать только заведующему отделом и всего одному особо доверенному работнику архива. Лукьянов поведал, что в сейфе хранились пронумерованные закрытые пакеты желтого цвета. Количество их я не уточнил, поскольку Лукьянов, закончив свое выступление, куда-то быстро исчез. Однако из неофициальных источников у «закрытых пакетов» известен № 34.
