За кулисами второго фронта - Орлов Александр (книги без сокращений .txt) 📗
Зная о столь значительных военных приготовлениях противника, американское командование рассчитывало на помощь СССР, особенно в разгроме мощных сухопутных сил Японии на Азиатском континенте. Начальник штаба армии США генерал Маршалл писал: «Важность вступления России в войну заключается в тем, что оно может послужить той решающей акцией, которая вынудит Японию капитулировать». И еще: «…Риск и потери будут в величайшей степени снижены, если перед нашим вторжением (в Японию. — А.О.) будет осуществлено наступление из Сибири».
Дальнейшее развитие событий полностью подтвердило стратегическую необходимость наступления советских вооруженных сил.
Президент США Трумэн писал позднее, что «русские… спасли нам много жизней в войне против немцев… Мы очень хотели, чтобы русские вступили в войну против Японии…».
5 апреля 1945 г. наше правительство денонсировало советско-японский пакт о нейтралитете. В заявлении указывалось, что «обстановка изменилась в корне… Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Крое того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза».
Однако летом 1945 г. возникли новые обстоятельства. В США 16 июля была успешно испытана плутониевая атомная бомба «Толстяк». Правительство США решило применить ее против японских городов, что, по его мнению, вынудит Японию капитулировать. И испытания атомной бомбы, и решение сбросить ее на Японию держались в секрете от Советского Союза. Но Сталин имел сведения о разработке американского атомного оружия уже с сентября 1941 г. В СССР внимательно следили за ходом работ по созданию американской атомной бомбы и параллельно в секрете от США и Англии разрабатывали свой атомный проект.
Поэтому, когда новый президент США Г. Трумэн во время Потсдамской конференции 24 июля 1945 г. конфиденциально сообщил Сталину о том, что у них создано «оружие огромной разрушительной силы», не сказав, однако, точно, что это за оружие, Сталин не выразил какого-либо удивления и интереса: ему было известно, что американцы успешно испытали атомную бомбу. Он только сказал президенту, что рад слышать об этом и надеется, что американцы успешно применят это новое оружие против Японии. Трумэн и Черчилль решили, что «дядя Джо» просто не понял, о чем шла речь.
А в Вашингтоне создание атомной бомбы тотчас изменило план ведения войны с Японией. Полагали, что удары одной-двух атомных бомб по густонаселенным городам Японии приведут к капитуляции Страны восходящего солнца и без вступления в войну СССР на Дальнем Востоке. Так что лавры победы достанутся только американцам. Тем не менее в Потсдаме Трумэн и его генералы вновь подтвердили свою прежнюю просьбу к СССР выступить против Японии.
Теперь перед командованием США вопрос стоял так: успеть атомными бомбардировками принудить Японию к капитуляции до начала наступления советских войск на дальнем Востоке.
В Москве отдавали себе отчет о возможных действиях США и Англии в связи с появлением атомной бомбы. Начальник Генштаба А.И. Антонов на совещании начальников штабов союзных стран в Потсдаме 24 июля наиболее вероятным сроком вступления СССР в войну с Японией назвал середину августа. И вот теперь американцы торопились заставить японцев капитулировать в первой половине августа. Поэтому первый атомный удар — по Хиросиме — был произведен 6 августа с самолета-бомбардировщика Б-29 урановой бомбой «Малыш», которая даже не испытывалась на полигоне. Новую плутониевую бомбу не успели изготовить. Ну а непрестанное сокращение срока второго удара: 2, 11, 10 и, наконец, 9 августа, — чрезвычайно нервировало руководителей и исполнителей операции.
Командующий 20-й воздушной армией, действовавшей с Гуамских островов по Японии, генерал К. Лимэй с острой тревогой отнесся к такому неожиданно сокращающемуся времени на подготовку к атомному удару по новому объекту. Очень опасным представлялась загрузка «Толстяка» в бомбоотсек Б-29. Сложность компоновки бомбы не позволяла оснастить ее взрывателем в воздухе, следовательно, взлет обещал быть очень рискованным: не исключали взрыв на взлете.
Командующий стратегической авиацией Спаатс и его подчиненные очень нервничали, опасаясь, что их атомные удары не снимут вопроса о вторжении с моря и с воздуха, а это означало: нужно либо готовиться к серии атомных налетов, в том числе и на Токио, либо вернуться к старым, затягивающим войну, планам подготовки полномасштабного вторжения.
Итак, еще одному Б-29 предстояло повторить сбрасывание атомной бомбы — теперь на Кокуру. Было это 9 августа. Кокура, к счастью для него, был закрыт плотными облаками. Тогда командир экипажа Б-29 произвел бомбометание по запасной цели — Нагасаки. «Толстяк», взорвавшись несколько в стороне от цели, уничтожил 44% города, который издревле служил в Японии воротами для христиан.
Атомные удары по японским городам породили в западной историографии грубое измышление: якобы СССР начал военные действия против Японии не случайно 9 августа, а не в середине месяца, как говорили Сталин и Антонов в Потсдаме: Москва боялась, что Япония капитулирует уже после уничтожения Хиросимы. Тогда Советский Союз не стал бы участником и победителем войны на Дальнем Востоке. Но факты — упрямая вещь: Япония больше всего опасалась как раз советского наступления. Даже после того как атомная бомба «Малыш» сравняла с землей Хиросиму, японское правительство продолжало войну, и только 9 августа, когда началось наступление Красной Армии, премьер Судзуки признал:
«Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны».
Документы показывают, что срок вступления СССР в войну был определен до взрыва первой американской атомной бомбы. Как только Сталин вернулся из Потсдама в Москву, маршал Советского Союза А.М. Василевский, главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке, 3 августа подробно доложил ему о ходе подготовки Маньчжурской операции. Он сказал, что войска готовы начать боевые действия 5—7 августа, но он, Василевский, предлагает начать наступление 9—10 августа, так как в эти дни ожидается более благоприятная погода в районе предстоящих боевых действий. Это предложение было одобрено Сталиным. Так что решение начать Маньчжурскую операцию 9 августа было принято до взрыва первой американской атомной бомбы, а приказ Василевского войскам был отдан 7 августа — уже после атомного удара по Хиросиме, но еще до выступления Трумэна по радио, из которого миру стало известно об этой первой в истории человечества атомной бомбардировке.
Вот и выходит, что Советский Союз вступил в войну против Японии по долгу союзника, по настоятельным просьбам западных держав, начиная еще с Тегеранской конференции, и независимо от применения США атомного оружия. Он выполнял свой союзнический долг — и в решающей мере ускорил капитуляцию Японии.
Начав наступление против Квантунской армии, советские войска в течение 24 дней разгромили главную на Азиатском континенте силу японских войск. Это очень крупный вклад в победу над Японией. Кроме того, Красная Армия освободила южную часть острова Сахалин, Курильские острова и Корею, которая с 1904 года была захвачена японцами.
Так вот, именно в Корее советская 25-я армия на 38-й параллели встретилась с американской 24-й армией.
Вопрос о Корее возник еще на Ялтинской конференции. Тогда президент США Ф. Рузвельт предложил главе советского правительства И.В. Сталину взять Корею под совместную с СССР опеку. По мысли Рузвельта, это диктовалось необходимостью, поскольку за долгие годы, когда Корея, по существу, была японской колонией, лидеры корейского народа утратили навыки самостоятельного управления страной и требовалось время после освобождения страны для появления в ней подготовленных людей, способных цивилизованно управлять вновь созданным независимым государством.
На Потсдамской конференции в июле — августе 1945 г. встал вопрос о том, кто будет освобождать Корею. Справившись предварительно о том, не входила ли в планы американцев высадка сухопутных войск в Корее, советские представители предложили следующее: Корейский полуостров находится и в советской зоне ответственности — для проведения сухопутных операций, и в американской — для воздушных и морских боевых действий. Но 14 августа Сталин одобрил без обсуждения выдвинутое в тот день предложение президента США о разделе Кореи на две оккупационные зоны по 38-й параллели. После этого советский руководитель дал приказ своим сухопутным войскам остановить наступление в Корее на 38-й параллели в середине августа и дожидаться там американцев, и это при том, что американские силы появились на полуострове значительно позднее, 7 сентября 1945 г.
