Большая восьмерка: цена вхождения - Уткин Анатолий Иванович (читать книги полные .TXT) 📗
По мере того, как я выслушивал эти жалобы, я приходил в ярость. Это мы должны были возмущаться по поводу очевидных фабрикаций. Крючков и КГБ создавали фабрикации для Горбачева… Американская разведка и Гейтс лично никогда — насколько я знаю, не лгали своему президенту. Наша интерпретация событий могла отличаться, но она всегда была честно представлена как мнение, и не камуфлировалась под псевдофакт. Я прервал переводчика: «Гейтс не больший антисоветчик, чем Крючков антиамериканец». Горбачев пробормотал, что он думает о Гейтсе то же, что мы думаем о Крючкове»364.
Кремль, зная о жесткой позиции Моисеева, решил именно его послать на переговоры в Женеву. А Белый дом решил еще лучше — призвать его к американскому президенту. Гейтс проанализировал ситуацию так «Он получит личный опыт, увидев президента, который сам мечется, не зная как решить данный вопрос». Чтобы сохранить форму, Буш в письме Горбачеву пригласил Моисеева в Вашингтон. Генерал Моисеев в конечном счете прибыл 20 мая в Вашингтон с такими инструкциями Горбачева, что в успехе его миссии можно было не сомневаться. Советские высшие военные круги очевидным образом стали заложниками заигрываний Горбачева с американцами.
До сих пор жертвователями выступала советская сторона. И продолжала быть таковой. Спорной оставалась судьба 753 БМП морской пехоты, размещенных в двух регионах — в районе Мурманска и в Крыму. Моисеев 20 мая 1991 г. привез в Вашингтон еще одну советскую уступку; речь шла о том, чтобы включить 753 БМП в общий зачет Ограничения вооруженных сил в Европе (ОВСЕ). На следующий день президент Буш пригласил генерала Моисеева в Овальный кабинет Белого дома. И высказался прямо. Если советская сторона будет настаивать на «отзыве» договора, который подписали уже 20 государств, это заставит Соединенные Штаты пересмотреть свое отношение к Советскому Союзу. Более того, встанет вопрос, кто же хозяин в Кремле. «Мне бы не хотелось поднимать эти вопросы», — сказал Буш. Моисеев выразился в том духе, что понимает обеспокоенность американской стороны. Бушу поведение генерала показалось убедительным.
В тот же день Моисеев посетил Пентагон и был встречен своим американским контрпартнером Колином Пауэллом, с которым они четырежды встречались за последние восемнадцать месяцев. Оба посочувствовали друг другу: сложно иметь дело с гражданскими. Более откровенно, чем когда-либо, Моисеев объяснил, что машины морской пехоты нужны советскому руководству для контроля над гражданским населением. В районе Мурманска — над Прибалтикой; в Крыму — для броска в Закавказье. Пауэлл посоветовал «Мише» пересечь Потомак и встретиться с партнером по переговорам Реджинальдом Бартоломью. Тот нажимал, требуя скорого подписания — ОВСЕ уже готов. Президент Буш написал Горбачеву письмо. Пусть Бес-смертных и Бейкер встретятся в Лиссабоне и пусть эта встреча будет последней в процессе выработки ОВСЕ. 27 мая Буш по телефону сказал Горбачеву, что различие в позициях обеих сторон «очень незначительно». Если советская сторона подвинется «чуть-чуть», то откроется дорога для поездки президента Буша в Москву.
Горбачев ответил, что получил письмо Буша и дал инструкции Бессмертных ввести в ОВСЕ «новые идеи». Брент Скаукрофт, глядя прямо в лицо Буша, рассмеялся и сказал: «Мне кажется, что противостоящая сторона моргнула»365.
27 мая 1991 г. у Горбачева состоялся очень важный разговор с президентом Бушем. Доминировали три темы: ОВСЕ, СНВ и экономическое сотрудничество. Ключевое решение было принято на встрече Бейкера и Бессмертных в Лиссабоне 1 июня 1991 г., где два министра встретились, чтобы положить конец долгой гражданской войне в Анголе.
В американском посольстве в Лиссабоне 1 июня 1991 г. Бессмертных передал Бейкеру письмо генерала Моисеева с анализом последних советских предложений. Говоря на безукоризненном английском, Бессмертных мог бы сосредоточиться на смысле письма, но ему нужно было загнать под узду советских военных. Поэтому он читал медленно и громко письмо по-русски, давая переводчику возможность переводить его слова на английский. Бессмертных хотел, чтобы советские военные в точности перевели весь текст на английский язык, не потеряв и не исказив ни одной детали.
С другой стороны за процессом наблюдал профессиональный юрист Бейкер, мастер деловых контрактов. Он рассматривал фразу за фразой, чтобы не потерять ни зернышка русской глупости. Нет, перевод был до идиотизма точен. Главное, советская сторона согласилась засчитывать БМП всех мастей как боевые машины пехоты и точка. (К примеру, у Советской армии было 1700 БМП, сопровождающих и охраняющих советские стратегические силы). Советская сторона утверждала, что эта техника не подпадает под ограничения обычных вооруженных сил — ОВСЕ. Западная сторона утверждала, что БМП, боевые машины пехоты сегодня могут стеречь ракетные шахты, а завтра броситься в общей атаке на западные позиции вплоть до Атлантического океана.
Итак, Моисеев пошел на компромисс по БМП. Бейкер послал Вулси в Москву добивать русских по оставшимся категориям оружия. После пятидневной схватки в мае 1991 г. все, казалось, было решено к удовольствию американской стороны — на виду7 у деморализованного советского военного руководства (включая такие спорные вопросы, как максимальные размеры, потолки, численность береговой охраны и техническое оборудование морской пехоты).
Теперь проблема обычных войск и вооружений в Европе была решена в принципе. Открылась дорога к Вене, где 14 июня СССР окончательно сдал свое преобладание в обычных вооружениях блоку НАТО, который вовсе не хотел попасть в мусорную корзину истории — в отличие от ОВД. 14 июня 1991 г. Договор ОВСЕ был подписан на Специальной сессии послов в Вене — в том же самом зале, где переговоры по этому вопросу начались в марте 1989 г. Позорный день в истории российской дипломатии.
Процитируем лучше американского переговорщика и скрупулезного автора: «Все проблемы были окончательно решены односторонним обещанием Советского Союза принять на себя некоторые дополнительные обязательства, уступая в вопросе о сокращениях с тем, чтобы удовлетворить двадцать одного участника договора. Советская сторона «сохранила лицо», но она, так или иначе, взяла на себя обязательства по дополнительным сокращениям»366.
Даже американец не может найти двусмысленных слов: «По внешним признакам Советский Союз (или, скорее, нужно говорить о Генеральном штабе) не сделал роковых уступок, но по существу и в целом он сделал эти уступки»367. Еще во многом живо было то поколение, чьей кровью Советский Союз прорвался в Центральную Европу и щитом Варшавского Договора прикрыл свои западные границы. Они — и все мы — оказались преданными.
Выиграв мировую войну, путем неустанного труда вооружив Советскую армию передовым оружием и твердо осуществляя контроль над Восточной и Центральной Европой, Советский Союз в удивительно короткий срок впал в удивительную бесшабашность и раздал, как в диком разгуле, все приобретенное предшествующим поколением. Через десять с небольшим лет все эти страны были членами западного военного альянса и просили феноменальные средства (Польша —1,5 млрд. долл.) у США, полностью перенаправив свою военную систему против России. Смутное время смело систему безопасности страны, подведя НАТО на расстояние часа автомобильной езды от Петербурга.
Советская сторона в процессе СНВ
Президент Буш решил лично оказать на Горбачева решающее воздействие, и вопрос о приезде американского президента в Москву (прежде планировавшийся на февраль 1991 г.) был поставлен в повестку дня снова. «Президент хотел подписать в Москве соглашение по Стратегическим наступательным вооружениям, но он знал, что — даже если все спорные моменты в вопросах стратегических вооружений будут решены — будет неправильным политически подписывать Договор по СНВ до достижения всех обязательств по Договору об обычных вооружениях в Европе (ОВСЕ), согласованные еще в прошлом году… В Советском Союзе политические противники обвиняли Горбачева в наивной поддержке западных интересов, не содействующих достижению результатов, благоприятных для Советского Союза»368.
