Жизнь за гранью жизни (СИ) - Басаргина Е. (полная версия книги TXT) 📗
МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ДУХОВ
делом не хитрым, потому что самые простые меры, принятые на первый раз комиссией, изобличили природу каждого из фактов, считаемых за медиумические. Не стану повторять того, что сообщил в прошлом публичном чтении и прямо скажу, что братья Петти оправдали пятую гипотезу и признаны были комиссией обманщиками.
Поджигателя не видели с факелом в руках - а поджигателем признали. Таков суд современности, приговор - дело совести.
Но это не должно было бросить тени на остальных медиумов; остальные могли быть совершенно свободны от обмана. Медиумов братьев Петти должно было признать обманщиками, но из этого не следовало, что и все медиумы таковы; подобном тому как в каждом сословии, в каждой профессии есть честные люди и обманщики. Одно только надо было признать, сверх пятой гипотезы, что наши спириты очевидный обман не видят. Они не стремились облегчить дело разъяснения, а требовали сеансов или в совершенной темноте или в полутьме; требовали завода музыкального" ящика, звуки которого мешали уху наблюдателей в{ темноте, они прямо выставляли, как доказательства) действительного существования спиритических явле-j ний, производимых братьями Петти, такие как бы научные факты, которые этого характера вовсе не) имеют; так например за доказательство того, что кап-1 ли, являвшиеся перед одним из братьев Петти, не' образованы слюной этого последнего, они выставили' то обстоятельство, что под микроскопом в этих каплях не оказалось слюнных телец, как будто бы слюнные тельца составляют всегдашнюю принадлежность 1 выделений слюнных желез. Мало того, вскоре после моего декабрьского публичного чтения, в котором я старался воздержаться от всякого личного суждения, читал протоколы, они перешли к обвинению всей комиссии в предвзятом предубеждении против медиумизма и на этом основали затем свой отказ в содействии. Дело превратилось из научного исследования,
могущего привести к разъяснению, в борьбу убеждений. Не мы тому виною. Не мы начали дело порицания по газетам и журналам. Иль было молчать? Того хотели и прямо говорили: "ничего не видели - ну и молчите". Не стану я здесь полемизировать - дело сложно и мало содержательно. Перейду к существу дальнейших дел комиссии. Однако для ясности сделаю некоторое отступление.
Представим себе, что некто явился бы с изобретением новой машины и стал бы утверждать про нее, что никакой затраты не только в денежном, но и в физическом смысле она не требует. Взялись бы иные ее исследовать и не заметили бы тех затрат, стали бы на сторону изобретателя и подняли бы курс утверждаемого. Но сколько бы таких лиц ни было, в науку не взошло бы утверждаемое изобретателем и его последователями, пока они этого не доказали бы чем-нибудь другим, кроме своих заверений, пока они не опровергли бы существующего в науке, не объяснили бы причины общего заблуждения. Это потому, что в науке твердо стоит, основанное на множестве фактов, то представление, что работа не может образоваться иначе, как при затрате какого-либо другого рода движения, какой-либо другой работы, в физическом смысле. Но может быть утверждаемое наукой не верно? Ведь есть же прогресс в науке: есть же эпохи, когда признаются в науке за истину положения неверные. Таково ли или нет положение вопроса о сохранении сил, - это, наверное, решило бы спор между последователями изобретателя и теми, которые держатся обычного, утвердившегося в науке представления; первые были бы в одном лагере, вторые в другом. Таков обычный путь научного прогресса. В старину противники вели бы силлогистический спор, они только и делали бы, что упрекали бы друг Друга в предубеждении, в предвзятой идее, в нелогичности ее хода, писали бы и все бы писали. Вот тогда-то, когда господствовал подобный прием в разборе явлений, тогда-то и жили твердо ложные
МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ДУХОВ
ния и суеверия, не подвигалось научное знание вперед. Ныне же, вот лет уже 200, действуют иначе; предмет научного спора в науках стараются обследовать фактически: в истории по документам, в филологии по живым и мертвым языкам, в опытных науках - на опыте. При этом главная работа выпадает, конечно, на долю тех, кто утверждает нечто новое. Они всеми силами стремятся доказать утверждаемое на опыте тем, которые отвергают. Они - вызывают, они - рады испытанию - к тому побуждает их сила убеждения. Проповедники новых идей относятся к недоверию с признательностью, потому что, если они убеждены в истине, они тем большую получат славу, когда докажут справедливость утверждаемого или на опыте, пред лицом людей, неверящих новому открытию. И вот наши изобретатели предстают во всеоружии пред лицом людей, готовый видеть, но готовых и сомневаться. Изобретатели вызывали. Они заверяли. Им говорят - покажите. Согласились, стали показывать и сами видят, выходит не ладно, ничего не показывается, и те, кто взялись смотреть, не видят ничего нового. Представьте же теперь далее, что изобретатель и все последователи его взяли бы да бросили все дело - сказали - не хочу, добирайтесь сами. Вот это и вышло затем в комиссии с нашими изобретателями новой системы научных тестов. Разве Отто Герике отказался бы от опыта, когда-то ктолибо стал утверждать, что его два магдербургских полушария, из которых выкачан воздух, удерживаются между собой не воздушным давлением, а при помощи подлога, хотя бы например склеивания? Он был необычайно рад этому: это предубеждение против возможности действия воздушного давления на полушария было для него чрезвычайно полезно; он с радостью встретил лиц, которые сомневались, ибо ему легко было доказать их ошибку и справедливость того, что он не склеивает полушарий, что не клей и ни другой какой-либо способ скрепления, а воздушное давление составляет силу, удерживающую,
дебургские полушария друг с другом с такой крепостью, что потребовалось двадцать лошадей для того, чтобы разорвать два между собой сложенных, необыкновенно больших, им нарочно приготовленных полушария, из которых был выкачан воздух. Герике сделал свой опыт на площади - созвал всех смотреть.
Таким понимали мы и положение наших спиритов; им представился случай доказать пред лицом неверящих не только справедливость спиритических фактов, но и верность спиритической гипотезы, мы думали, что спириты приготовили для нас что-либо разительное, несомненное, изгоняющее сомнение с очевидностью. Таковы были в самом деле и первые шаги спиритов в комиссию. Они охотно пошли на дело исследования. Они же устранили Петти, медиумов, оказавшихся обманщиками, доставили затем следующего сильного медиума, обещали целый десяток, требовали много, много времени для наблюдений. Судите сами: вот что заявляет от 2 января 1876 года, Александр Николаевич Аксаков, извещая комиссию о прибытии нового медиума.
"Велись переговоры с одной частной особой, известной в лондонских кружках по своим медиумическим способностям. Эта особа есть та самая дама, с которой были произведены опыты Круксом, описанные им в его статьях и приведенные на стр. 128 брошюры "Спиритизм и наука"; "Эта дама не медиум по профессии, она согласна однако же, ради исследования, предложить свои услуги всякому человеку науки, мной (пишет Крукс) ей представленной". Такой отзыв г-жа Клайер оправдала, продолжает Аксаков, изъявив согласие приехать сюда, чтоб предложить свои Услуги комиссии".
Следовательно, Крукс ей рекомендовал поездку сюда. Далее г. Аксаков пишет:
"Специальность г-жи Клайер составляют сеансы за столом при свете. Обычные явления при этом: Движения стола и других предметов при
МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ДУХОВ
нии и без прикосновения, изменение тяжести предметов, стуки в столе, полу и других частях комнаты, а через них и весь ряд диалогических явлений. Медиумизм г-жи Клайер совершенно подходил, сколько я могу судить (пишет Аксаков) по личному опыту, для испытания манометрического стола. Произведенный с нею Круксом опыт инструментального констатирования объективности звуковых медиумических яв.-гл.нй едва ли не первый, удавшийся в этом роде; имею основание думать, что комиссия не упустит нг'.к)ящий случай, чтобы повторить его".
