Экзотическая зоология - Непомнящий Николай Николаевич (читать хорошую книгу txt) 📗
Кентавр был популярным героем росписи ваз. Его художественное воплощение зависело от того, какой кентавр был изображен на вазе. Два самых «цивилизованных» кентавра – Хейрон и Фолос – обычно изображались с ногами человека, в то время как вся задняя часть их тел оставалась лошадиной. Хейрон почти всегда одет, у него могли быть человеческие уши. Фолос, напротив, чаще всего предстает обнаженным и непременно с лошадиными ушами.
Кентавр с четырьмя лошадиными ногами воспринимался греками скорее как животное, чем как человек. Несмотря на человеческую голову, его уши – почти всегда лошадиные, а лицо – грубое и бородатое. Кентавра, как правило, изображали обнаженным, с мужскими и конскими гениталиями одновременно. Образ кентавра, безусловно, не был общим для всей Греции: в континентальной ее части кентавров изображали с всклокоченными длинными волосами, а в Ионии и Этрурии – с короткими. Эти существа не обязательно имели при себе лук – чаще бревно или булыжник. Классическим можно назвать изображение смерти Каинея в битве при Лапите: кентавры погребают умирающего героя под горой бревен и камней.
На вазе работы Клития (560 до н. э.) изображены оба вида кентавров: с одной стороны – Хейрон, одетый в хитон и возглавляющий процессию богов в честь новобрачной пары (Пелея и Фетии), дружески приветствует жениха; на обратной стороне – сцена битвы при Лапите. Роспись символизирует двойственность природы кентавров, противопоставляя Хейрона, подчинившегося порядку, который установлен людьми, и других кентавров, которые угрожают этому порядку своим диким нравом.
Эти два типа – не единственные, а лишь наиболее распространенные в Греции. Кроме них изображались крылатые кентавры, указывающие на то, что кассит-ская традиция не умерла окончательно. Несколько кипрских терракотовых фигур VII века до н. э. можно с полным основанием назвать «кентавроидами». В отличие от Минотавра с туловищем человека и головой буйвола у этих существ имеются человеческие головы (иногда – с рогами) и тела буйволов, что, вероятно, связано с культом бога плодородия – быка.
Не меньшую загадку, чем сам образ кентавра, представляет его имя. Ни Гомер, ни другой древнегреческий поэт Гесиод, упоминая о кентаврах, не описывают их наружность, если таковой, разумеется, не считать характеристику «волосатые люди-звери». Хотя изображения лошадей с человеческими головами встречаются начиная уже с VIII века до н. э., нет никаких оснований полагать, что во времена Гомера представление о «полузвериных» существах было настолько распространенным, что не нуждалось в комментариях. Современный английский писатель Роберт Грейвс, много обращавшийся в своем творчестве к эпохе античности, считал, что кентаврами Гомер именует представителей воинственного племени, которые поклонялись лошади. Под предводительством своего царя Хейрона кентавры выступили против своих врагов лапитов совместно с ахейцами.
Споры о происхождении слова «кентавр» никогда не утихали. По разным версиям, оно могло произойти от латинского «центурия» – «сотня» или греческих «центрон» – «козел», «кентео» – «охотиться, преследовать» и «таврос» – «бык».
Первым древнегреческим поэтом, упомянувшим о лошадиной природе кентавров, был Пиндар (ок. 518– 442 или 438 до н. э.). В «Пифиане» он говорит о возникновении кентавров. Лапит по имени Иксион влюбляется в Геру, и Зевс в отместку посылает к нему облако, напоминающее по виду богиню, Иксион совокупляется с облаком, и оно рождает ему ребенка: «Мать эта принесла ему чудовищное потомство. Не было никогда ни такой матери, ни такого ребенка, которого не приняли ни люди, ни боги. Она вырастила его и нарекла Кентавром. От его союза с магнезийской кобылицей произошло небывалое племя, нижнюю часть унаследовавшее от матери, а верхнюю – от отца». С другой стороны, согласно Пиндару, происхождение Хейрона было совершенно иным. Он – «сын Филира, потомка Крона, который некогда правил огромным царством и был сыном Небес». Хейрон женился на девушке по имени Харико, и у них родились вполне человеческого вида дочери. Он, видимо, был единственным «домашним» кентавром. Именно Хейрон являлся воспитателем Ахилла и Геркулеса.
История другого кентавра – Нессоса – дошла до нас благодаря трагедии Софокла (V век до н. э.). Геракл везет к себе в дом свою невесту Дейанейру. Кентавр зарабатывает перевозом людей через реку Эвен. Дейанейра садится к нему на спину, чтобы перебраться на другой берег, но посередине реки Нессос хватает ее и пытается обесчестить. Геракл спасает невесту, пронзая кентавра копьем в грудь. Умирая, Нессос советует Дейанейре собрать его кровь и использовать ее в качестве приворотного зелья в случае, если Геракл когда-нибудь полюбит другую женщину. Дейанейра обмакивает в кровь кентавра край туники. Когда Геракл надевает тунику, пропитанная ядом ткань прилипает к его телу и причиняет такую мучительную боль, что он бросается в огонь. Если в Греции кентавр был воплощением животных качеств, несовместимых с человеческой натурой, необузданных страстей и неумеренной сексуальности, то в Древнем Риме он превратился в миролюбивого спутника Диониса и Эроса. Наибольший вклад в формирование римского варианта образа кентавра сделал, безусловно, Овидий (43 до н. э. – ок. 18 н. э.) в «Метаморфозах». Поэт вносит множество деталей в историю женитьбы Пейритоона и последовавшего затем сражения. В битве участвуют не только Фолос и Нессос, но и другие кентавры, являющиеся плодом воображения Овидия. Среди них наибольший интерес представляют Циллар и Гилонома.
Циллар – юный, белокурый кентавр, Гилонома – его возлюбленная, девушка-кентавр с длинными волосами, украшенными розами, фиалками и белыми лилиями, «прекрасней которой не было в лесах». Когда Циллар погибает в битве, Гилонома бросается на копье, пронзившее ее возлюбленного, и сливается с ним в последнем объятии. Эта история прекрасного кентавра, его женственной возлюбленной, их верной любви и трогательного самоубийства контрастирует с образом дикого и необузданного греческого кентавра.
Древнейший из дошедших до нас гороскопов был составлен около 410 года до н. э. в Вавилоне. Не вызывает сомнений то, что зодиакальный Стрелец (Кентавр), так же как Скорпион и Козерог («антилопа подземного океана» Эя), – образы, навеянные касситскими пограничными монументами. Наряду с созвездием Кентавра-Стрельца существует и Южный Кентавр. Под именем зодиакального Козерога кентавр перешел и в искусство исламского мира.
Закрепление кентавра в качестве одного из зодиакальных символов сыграло свою роль в том, что память о нем сохранилась и в средневековье. В бестиариях образ онокентавра, человека-осла, однозначно связывали с дьяволом. Средневековый кентавр всегда изображался облаченным в тунику или плащ и непременно держащим боевой лук в руках. Таким его можно увидеть на гербе английского короля Стефана I. Существуют и изображения кентавра с человеческими руками, неуклюже стоящего на единственных задних лошадиных ногах.
На байонском гобелене, запечатлевшем сцены нормандского завоевания Англии (XI век н. э.) в эпизоде, изображающем Гарольда на пути к Вильгельму Завоевателю, присутствуют пять длинноволосых одетых кентавров, двое из них – крылатые. А в эпизоде «Гарольд спасает двоих солдат» изображен кентавроид с львиными лапами. Каменное изваяние еще одного леонтокентавра можно увидеть в Вестминстерском аббатстве в Лондоне.
В «Божественной комедии» Данте встречаем Хейрона, Нессоса и Фолоса в седьмом круге ада, где они сбрасывают в реку из кипящей крови души «насильников». Данте удается в небольшом отрывке перечислить большинство мифологических черт кентавров. Когда Хейрон замечает Данте и Вергилия, он достает стрелу из колчана, висящего у его бедер, и расправляет бороду, чтобы она не мешала ему разговаривать. Хейрон не лишен интеллекта: он видит, что нога «того, кто позади, передвигает то, чего касается», и понимает, что Данте жив. Нессос вспоминает свое прижизненное ремесло и перевозит Данте и Вергилия через кровавую реку Флегетон. Кентавры седьмого круга – «хранители и распорядители вечной справедливости».
