Пути, которые мы избираем - Поповский Александр Данилович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
И все же работу довели до конца. В один прекрасный день она приложила электроды к одиночному волокну и пустила электрическое напряжение. Вместо обычной доли секунды потянулись тревожные минуты — одна, другая — и наконец третье веко стало сокращаться.
В анналах науки будет записано, что закономерность, установленная японским физиологом на нерве лягушки, была не только подтверждена русской девушкой на теплокровном Животном, но и значительно углублена и расширена.
Дальнейшие опыты принесли Шевелевой неудачу. Они наполнили ее сердце тревогой и горечью. Быков был свидетелем жестоких сомнений помощницы, он же предсказал ей успех…
Началось с того, что отдельные волокна стали отказываться проводить электричество. Выделенные из одного и того же нерва, они по-разному ладили с электродами: одни аккуратно сокращали третье веко подопытной кошки, а другие этого сделать не могли. Напрасно девушка искала разгадку, вновь и вновь повторяла свои опыты с начала.
Проходили недели в экспериментах, в тщетных поисках и сомнениях. Упрямая искательница никому из друзей о своих трудностях не говорила, не жаловалась и не спрашивала чужого совета. На вопросы ученого, как идут ее опыты, отвечала, что проверяет одно обстоятельство, от которого многое зависит.
Проверив еще раз методику, Шевелева углубилась в расчеты. Это означало, что ее неугомонные пальцы нашли себе желанный труд. Назиданиям ученого грозила опасность быть затертыми потоком новых идей. Они действительно явились, и девушка успела даже о них помечтать.
У Шевелевой были не только замечательные руки, но и глубокий, проницательный взор. Она так долго склонялась с лупой над нервом, пока не обнаружила нечто такое, чего раньше не замечала. В нерве оказались четыре изолированных друг от друга пучка. Нерв словно состоял из различного рода проводников.
Она рассказала ученому о своей находке и пожаловалась на то, что отдельные волокна нерва отказываются действовать на третье веко кошки.
Ее голубые широко раскрытые глаза со взглядом, неизменно устремленным вдаль, выражали волнение и растерянность. Эти волокна изрядно расстроили ее. Не могут же они не проводить электричество. Тут что-то не так. Она сделала все, что зависело от ее искусства и стараний… Нет, в том, что случилось, пожалуй, и самому Быкову не разобраться.
Ученый поспешил успокоить ее: нет никаких оснований сокрушаться, все закономерно, более чем естественно. Никто до нее так глубоко не заглянул в строение нерва, to, что она сделала, исключительно важно, но почему третье веко должно во всех случаях сокращаться?
— Наши нервы не только возбуждают мышцу, — объяснял он ей, — но и угнетают ее.
— Вы хотите сказать…
Он не дал ей договорить и жестом предложил молчать. Занятый собственными мыслями, он отстранялся от всего, что могло поколебать их размеренный ход.
— Проверьте проводимость каждого пучка в отдельности. Не спешите с решением, будьте строги к себе и к научному выводу.
Ученик Павлова унаследовал от своего учителя привязанность к факту, который в его представлении олицетворял самое истину.
Тема о свойствах отдельного волокна и его проводимости отступила на задний план. Мысли девушки витали вокруг вновь открытых четырех пучков.
— Вы допускаете мысль, — спросила она ученого, — что под одной оболочкой возможна исключающая друг друга деятельность?
— Не я один это допускаю, — ответил он, — Иван Петрович Павлов был убежден, что в нерве заключены волокна, задерживающие деятельность органов. То же самое думают за границей. Никто еще, к сожалению, этого не подтвердил.
Ученый пришел к Шевелевой в лабораторию, долго разглядывал расщепленный нерв и, взволнованный, пожал ей руку.
— Ищите, — сказал он ей, — вы стоите у преддверия большого успеха. Помните, я вас предупреждал, что с шейным узлом легче связаться, чем отделаться от него. В вашей работе я не оставлю вас. Будем собираться в положенный час, я, как всегда, буду пунктуален и точен.
Оговоримся и на этот счет: ни торжественный тон, ни искренний блеск его глаз не обманули аспирантку. Она знала ученого и не могла даже мысленно представить себе его точным.
Первое время Быков исправно ее навещал, расспрашивал и давал советы.
— Только не увлекайтесь, следуйте от факта к факту, не спешите привлекать всех и вся в поддержку надуманной теории.
Она обещала быть строгой к себе и тут же высказывала произвольные теории, отступала от задачи и уносилась бог весть куда. Он низводил ее на землю, напоминал о том, что фантазия должна держаться как можно ближе к земле. Смущенная девушка соглашалась и заговаривала об опытах, которые она проведет, о сложных комбинациях, способных объяснить ей значение пучков.
— Превосходная мысль, — соглашался ученый, — попробуйте. Я приду к вам на опыты. Буду ровно в два часа.
В два часа он сообщал ей, что уезжает на совещание.
— Поработайте сами, — был его совет, — завтра эти опыты повторим.
«Завтра» походило на «сегодня» и напоминало собой последующие дни. Неодолимые препятствия держали ученого на расстоянии от шейного узла. Он пробовал перехитрить судьбу, не назначал часа своего прихода, но и это не помогало.
Как много значит опора, на которую хоть мысленно можно опереться! Девушка трудилась и мечтала, отрывалась от томительных исканий и уносилась туда, где желаемое так легко становится действительным. Лишь напоминание об учителе возвращало ее непокорную мысль к истине, постигаемой трудом и терпением.
Однажды, когда ученый, покинув свой кабинет, решительно направился к аспирантке, он за дверью услышал ее возбужденный голос: девушка нараспев читала стихи. Она читала взволнованно, вкладывая в пушкинские строфы восхищение и радость удачи. У нее были для этого все основания. Она так долго подводила к пучкам электроды и пускала по ним электрический ток, пока не убедилась, что только один из пучков не вызывает сокращений третьего века. Однако, если этот пучок раздражать одновременно с другими или после одного из них, он сдерживает сокращения третьего века. Между проводниками, поднимающими жизнедеятельность мышцы, природа вплела один тормозной. И тут, как и во всем, природа сочетала контрасты, чтобы из различий создать единство.
О печальном просчете ученого
Шевелева встретила свой успех со смешанным чувством облегчения и тревоги. Она исполнила первую часть задачи. Труд был не легкий, теперь все позади, она снова свободна и может передохнуть. У нее много времени, так много, что его некуда будет девать. Ее дни и недели прошли в суровом однообразии: она ни разу не побывала в театре, перестала ходить на концерты, не помнит, когда садилась за рояль. Счастливая, как школьница, она радовалась вновь обретенной свободе. Время от времени являлись сомнения и заставляли ее призадуматься. Так ли уж хорошо, что работа окончена? Опыты над нервом доставили ей много счастливых часов. Сколько находок и сколько неожиданного в каждой из них! Она привыкла думать о своих опытах не только в лаборатории, она мысленно проделывала их за обеденным столом, по дороге домой, перед сном в постели. Тишина и сумрак ночи, покой, наполнявший ее, рождали плодотворные мысли. Они запоминались и помогали ей в лаборатории. Кто знает, что принесет с собой новая тема. Уж лучше бы прежняя не так скоро исчерпала себя.
У Быкова не было причин предаваться мрачным размышлениям, жалеть о законченной работе. Аспирантка исчерпала свою тему, но проблема далеко не решена. Все еще не ясно, как эти различные нервные пучки осуществляют на мышцу свое влияние.
— Подведем первые итоги, — предложил помощнице ученый. — Вам удалось выделить одиночное волокно из нерва теплокровного животного и выяснить его проводимость. Вы доказали, что волокна, входящие в состав нервного кабеля, несут неоднородную службу. Оболочка нерва как бы заключает в себе две души — жадную к подвигу и склонную к воздержанию… Не значит ли это, — продолжал он, — что пучки выделяют неодинаковые вещества? Я представляю себе это так: импульс следует вначале из головного мозга электрическим разрядом; там, где нерв соединяется с внутренним органом, мышцей или железой, из его ткани выделяется росинка большой возбуждающей силы. Все просто и ясно, непонятно дальнейшее: как может один и тот же химический продукт, выделенный нервом, одновременно возбуждать и тормозить мышцу? Возможно ли одним и тем же воздействием добиваться противоположных результатов? Дальнейшие поиски должны продолжаться без промедления. Это мой вам совет… Не обязательно, чтобы ученики повторяли ошибки учителей…
