Диалоги (декабрь 2003 г.) - Гордон Александр (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
А.Г. Очень интересно! Получается – это новый детерминизм?
С.О. Да, совершенно верно. Новый детерминизм в устройстве и функционировании биосферы, новая сторона в видении детерминизма как важнейшей особенности устройства мира.
Хотя мы не нашли сладостной нашему сердцу свободы, разрешите мне – хотя, кажется, наше время уже истекло – в заключительный миг оторваться от строго научной, суровой и прозаической реальности и окончить в другой тональности, выраженной словами Максимилиана Волошина, который тоже признал, что «свободы нет», но на этом не остановился. Вот слова Волошина («Таноб», 1926):
Теория асимметрии мозга
Участник:
Виген Артаваздович Геодакян – кандидат технических и доктор биологических наук
Виген Геодакян: До появления жизни на Земле были простые молекулы и сразу следующий уровень – ценоз: океан или атмосфера. Не было огромного количества уровней организации. С возникновением жизни появилась дискретность во времени: поколения и другие фазы, и в пространстве масса разных форм: клетки, организмы, виды и т.д. Как это могло произойти? Только одним способом – если непрерывно происходили дивергентные процессы, из одного – два: (1V2).
Рост дисперсии элементов унитарных систем (УС) неизбежно превращает их в бинарно-сопряженные дифференциации (БСД). Следовательно, в живой природе должно быть очень много двойных систем, которые не «забыли» еще свое происхождение от унитарной. Оказывается, действительно их очень много и они помнят о своем происхождении. В биологии: ДНК-белки, ядро-цитоплазма, генотип-фенотип, два пола, два полушария, правши-левши и т.д. Бинарных систем много среди физико-химических: обобщенные заряды и потенциалы; социальных: государство-правительство, больница-поликлиника, в спорте защита-нападение, в суде защита-обвинение; в технике: киль-руль корабля, стабилизаторы-рули ракеты и т.д. и т.п. Они всегда состоят из консервативных (первые в приведенных парах) и оперативных подсистем (КП, ОП), с дисперсией фенотипов ОП > КП. Это создает бимодальную популяцию с последовательным получением информации от среды (Е): ЕОПКП и поочерёдной, асинхронной эволюцией подсистем: сперва ОП, потом КП. При этом отбору «платит» только ОП, а более ценная КП эволюционирует «бесплатно», т.е. асинхронная эволюция экономнее синхронной. В этом эволюционный смысл всех БСД.
В схеме адаптогенеза Дарвина дело обстоит так: наступает ледниковый период, у животных становится гуще шерсть и толще подкожный жир. Значит, среда играет роль некоего экологического потенциала, заставляющего эволюционировать живые системы. Поэтому, если сравнить его с электрическим, то аналогом системы будет лампочка. Простейшая схема – батарея и одна лампочка. Это аналог унитарной системы бесполой, симметричной и т.д. С появлением второй лампочки возникает два варианта соединения: параллельное или последовательное. Первое ничего нового не дает, а второе – создает принципиально новую структуру. Оказывается все БСД – структурные аналоги последовательного включения лампочек, тогда как УС – параллельного или одной лампочки.
Два века назад, пока мы не знали законов электричества, не понимали, чем отличается последовательное включение от параллельного, не могли пользоваться электрическим утюгом или наряжать елку. Сегодня мы в таком же положении находимся в биологии. Все биологические теории, в том числе и главные парадигмы 20 века: классическая генетика и дарвинизм, по умолчанию – теории унитарных систем. Они не могут объяснить бинарные системы, так же как в плоскости не решается объемная задача. Биология должна перейти от мономодальных популяций, с непосредственным контактом со средой и синхронной эволюцией, к бимодальным, к популяциям с опосредованным контактом и асинхронной эволюцией, т.е. от «синхронных» теорий к «асинхронным». Только такие теории смогут объяснить бинарные системы, которые, как эволюционно более прогрессивные, для нас интереснее, чем более примитивные унитарные.
Приведу один пример. 20 лет назад две группы английских ученых сделали интересное открытие. Они скрещивали самца и самку мышей, потом кесаревым сечением извлекали оплодотворенные яйцеклетки до слияния мужского и женского пронуклеусов в общее ядро зиготы. Одну клетку не трогали – она служила контролем. Из второй извлекали отцовской пронуклеус и заменяли её материнским из третьей, и наоборот. Таким образом получили возможность сравнить три типа скрещивания: самка-самец, самка-самка и самец-самец. Изготовленные таким образом яйцеклетки имплантировали приемным матерям. Мышата от отца и матери рождались через 21 день, а от «однополых» родителей – гибли, не доживая до рождения. Тогда, на десятые сутки беременности делали кесарево сечение и смотрели, в чем дело, почему они гибнут, чего им не хватает. Оказалось, там, где скрещивают двух самок между собой, почти нормальный эмбрион, но ненормально маленькая плацента. Там, где двух самцов, – все наоборот. Ненормально маленький эмбрион и огромная, больше чем в норме, плацента. Как это может быть, что это значит? Это значит, что развитие сугубо женского органа – плаценты определяют мужские гены, а «общего» эмбриона – женские.
Ни одна теория не может объяснить этот парадокс. И 20 лет он остается загадкой. На самом деле очень просто. Плацента – это эволюционно новый орган, поэтому её гены находятся еще в мужском геноме, еще не дошли до женского генома, или же дошли, но еще закрыты. А эмбрион – это древняя информация, которую мы получаем от своих матерей, т.е. новые признаки женщин определяют мужские гены, а старые признаки мужчин – женские. Я еще вернусь к этому. Об этом, об эволюционной теории полов, я рассказывал в первом своем выступлении на этой программе, о теории дифференциации хромосом и «номадических генов» – во-втором. Сегодня, на основе той же идеологии и того же подхода расскажу о новых изоморфных теориях БСД: асимметрии организмов, мозга и тела. Все теории БСД изорморфны. В их основе лежит одна и та же идея дихронной эволюции подсистем.
Как говорил Козьма Прутков: «зри в корень и бди» (добавлю, «и мимо не проходи!»). Перейду к корням. В 80-е годы, заинтересовавшись асимметрией, я узнал, что существует классификация форм симметрии организмов – классика нашей биологии Беклемишева. Он сопоставил организмы разных типов симметрии с их эволюционной прогрессивностью и расположил их в следующий ряд. В начале ряда он поместил амёбу, как более примитивное существо, чем одноклеточные шаровой симметрии, которым он дал второе место. Третье место заняли организмы радиальной симметрии – морские звезды, медузы, а на четвертое место попали билатерально симметричные организмы – рыбы, насекомые, позвоночные, т.е. все прогрессивные виды, среди них и человек.
Такая классификация показалась мне неверной, и в 93-м году я предложил другую. Амёба в этом ряду неуместна, потому что она, хоть и проще одноклеточных шаровой симметрии, но она бесформенна, и ей не место в классификации форм. Значит, амёбу надо убрать. Но так как наш трехмерный мир, в принципе, допускает четыре типа симметрии (по каждой оси или симметрия, или асимметрия: ссс, асс, аас, ааа), то Беклемишев число типов угадал правильно, но тип ааа поместил не там, где надо, и честь представить этот тип отдал не тем, кому надо. Я предложил типом ааа считать не амёбу, а человека. Что значит ааа? Это значит, что у организма имеются три асимметрии: разные спина-брюхо, нос-хвост и левое-правое. У амёбы их нет! Но, заменив амёбу на человека, естественно, его надо поместить не в начале ряда, а в конце.
