Суперфрикономика - Левитт Стивен Д. (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Есть ли какая-то четвертая тактика, способная помочь найти террористов36?
Иан Хорсли верит в то, что такая тактика есть. Этот человек не работает в правоохранительных органах, правительстве или армии. На своей работе он не делает ничего, что можно было бы хотя бы отчасти назвать героическим. Он родился и вырос в центральном регионе
Великобритании в семье инженера-электрика, сейчас находится в среднем возрасте. Он счастливо живет вдали от невыносимого лондонского шума. Несмотря на свою приветливость, он редко выходит в город повеселиться и почти не участвует в вечеринках. Хорсли, по его собственным словам, «является совершенно средним человеком, забыть о котором можно за минуту».
Когда он был подростком, то размышлял о карьере бухгалтера. Однако когда отец его девушки помог ему устроиться на работу кассиром в банк, он оставил школу. По мере того как банк рос, Иан занимал все новые должности, но ни одна из них не казалась ему интересной или финансово привлекательной. В какой-то момент он занялся компьютерным программированием, и эта работа показалась ему чуть более занимательной, так как давала ему «фундаментальное представление о принципах работы базы данных, с помощью которой строилась работа банка».
Хорсли научился старательно и внимательно наблюдать за человеческим поведением. Ему легко удавалось отличать правильное от неправильного. Однажды ему предложили заняться расследованиями мошенничеств среди сотрудников банка, а потом он взялся за мошенничества со стороны клиентов, представлявшие собой гораздо более серьезную угрозу для банка37. Вследствие мошеннических действий клиентов британские банки ежегодно теряли около 1,5 миллиарда долларов. Эта проблема усугублялась действием двух факторов: ростом количества операций, производящихся через Сеть, и ростом конкуренции между банками, стремящимися завоевать все новые доли рынка.
В то время стоимость денег была настолько низкой, а кредиты столь доступными, что практически любой человек, у которого присутствовал пульс, мог (вне зависимости от гражданства или кредитной истории) зайти в любой английский банк и моментально получить дебетовую карту (по сути, даже наличие пульса было необязательным условием: мошенники довольно легко пользовались данными умерших людей или вымышленными именами). Хорсли занялся изучением привычек различных подгрупп потребителей. Выходцы из Западной Африки были настоящими мастерами в деле подделки чеков, а эмигранты из Восточной Европы умело пользовались вымышленными данными. Эти мошенники действовали неутомимо и творчески: часто они караулили у дверей банковских колл-центров и предлагали выходящим сотрудникам взятку в обмен на информацию о клиентах.
Хорсли организовал команду аналитиков и специалистов по работе с клиентскими профилями. Команда создавала компьютерные программы, которые могли изучить всю базу данных клиентов и выявить случаи мошеннической деятельности. В команде работали хорошие программисты. Однако мошенники были не хуже: как только старые способы переставали работать, они моментально придумывали новые. Эти быстрые мутации привели к тому, что Хорсли научился думать как мошенник. Даже во сне он подсознательно перерабатывал миллиарды единиц банковской информации, выискивая последовательности действий, свидетельствовавшие о неправомерных операциях. Создаваемые им алгоритмы становились все жестче и точнее.
Нам посчастливилось встретиться с Ианом Хорсли в этот период, и вместе с ним мы задались вопросом: если разработанные им алгоритмы могут просеивать бесконечные потоки данных о банковских операциях и успешно выявлять действия мошенников, то можно ли разработать алгоритмы, позволяющие найти других плохих парней, например потенциальных террористов?
Наши предчувствия подкреплялись данными, полученными после атак 11 сентября. Анализ банковской информации девятнадцати террористов позволил выявить некоторые типичные действия, которые в совокупности отличали их от обычных клиентов банков.
— Они открывали счета в американских банках, внося сумму, эквивалентную примерно 4 тысячам долларов. Обычно счета открывались в отделениях больших и хорошо известных банков.
— В качестве адреса обычно использовался адрес «до востребования» в почтовом отделении, который часто менялся.
— Некоторые из них регулярно получали и отправляли переводы в другие страны, однако суммы переводов всегда были небольшими и не привлекали внимания контролирующих органов банка.
— Они были склонны создавать один крупный депозит и постепенно снимать с него небольшие суммы.
— Банковские счета обычно не использовались для покрытия нормальных бытовых расходов, таких как арендные платежи, коммунальные услуги, страхование и тому подобное.
— В операциях по зачислению и снятию средств не наблюдалось последовательности от месяца к месяцу.
— Они не пользовались сберегательными счетами или депозитными ящиками.
— Доля снятия денег наличными по отношению к выписываемым чекам была чрезвычайно высокой.
Разумеется, гораздо проще создать ретроактивный профиль банковской деятельности террориста, вина которого доказана, чем построить профиль, способный выявить террористов до того, как они начнут свою деятельность. И очевидно, что профиль девятнадцати террористов — иностранцев, живших на территории США и учившихся угонять самолеты, — не всегда соответствовал профилю британского террориста, родившегося и прожившего всю жизнь в Лондоне.
Более того, когда данные используются для оценки неправомерных действий в прошлом (в «Фрикономике» мы приводили примеры действий обманывающих учителей и сговоров между борцами сумо), обычно доля мошенников в общем числе подозреваемых является довольно высокой. Но в нашем случае общее число было гигантским (у одного только банка, где работал Хорсли, несколько миллионов клиентов), а число потенциальных террористов — крайне малым.
Однако давайте предположим, что нам удалось разработать алгоритм, точный на 99 процентов. Допустим, что в Великобритании имеется 500 террористов. Алгоритм позволит с высокой точностью выявить 495 из них, что и составляет 99 процентов. Однако в Великобритании проживает примерно 50 миллионов взрослых, не имеющих ничего общего с терроризмом, и этот алгоритм ошибочно отнесет к террористам 1 процент из них, то есть 500 тысяч человек. Иными словами, этот замечательный алгоритм, работающий с точностью 99 процентов, выдает слишком много положительных результатов — полмиллиона человек будут вполне справедливо возмущаться, если их обвинят в пособничестве террористам.
Кроме того, власти не смогут справиться с нагрузкой и проверить всех подозреваемых.
Подобная проблема существует и в области здравоохранения. Недавнее исследование в области онкологии показало, что у половины из 68 тысяч участников присутствовал хотя бы один положительный (и недостоверный) результат после прохождения 14 тестов38. Поэтому, несмотря на убедительность аргументов множества сторонников системы повсеместных и широкомасштабных исследований, в реальности такая система будет приводить к возникновению множества неточных положительных заключений, в то время как некоторые действительно больные люди будут упускаться из внимания. Бейсболист Майк Лоуэлл, недавний победитель World Series, упомянул сходную проблему, возникновение которой возможно при повсеместном тестировании игроков Высшей лиги на наличие у них гормона человеческого роста. «Если эта система точна на 99 процентов, то по итогам проверки команд появится не менее семи положительных тестов (не имеющих отношения к действительности), — говорит он. — Но что если такой неверный диагноз будет поставлен ведущему игроку, например Кэлу Рипкену? Что это, как не черная метка для его карьеры?»39
Аналогичным образом, если вы хотите поймать террористов, 99-процентная точность совершенно недостаточна.
Ранним утром 7 июля 2005 года четыре исламских террориста-смертника взорвали свои бомбы в Лондоне: один сделал это в переполненном пассажирами автобусе, а трое других — в метро. Погибло пятьдесят два человека. «Лично я был просто убит этими новостями, — вспоминает Хорсли. — В то время мы только начали работу по выявлению террористов, и я никак не мог отделаться от мысли о том, что, начав работу всего на пару лет раньше, мы могли бы предотвратить случившееся».