Конец света: прогнозы и сценарии - Чумаков Валерий Юрьевич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Кому же выгодно пугать человечество? Военным, политикам, экономистам? Вспомним, кто прежде других поддержал эсхатологов: первые лица ведущих государств мира. Как консолидировались по этому вопросу все лидеры мировых супердержав в конце 1980-х годов! Тэтчер даже выступала на конгрессе по климатологии. В прессе пишут: повышение среднегодовой температуры на четыре градуса вызовет повышение уровня Мирового океана на несколько метров, что повлечет за собой затопление десятков прибрежных городов. Бред, рожденный некомпетентными людьми и распространенный такими же журналистами. Никакой катастрофы не будет, произойдет просто существенная смена климата, которая, однако, в истории человечества случалась уже неоднократно. И эта смена обусловлена не только и не столько техногенными факторами, сколько усилением солнечной активности (которая на протяжении всего XX века возрастала), усилением вулканической деятельности и действием целого ряда других естественных факторов. Динамика солнечной активности известна с 1609 года, когда Галилей с помощью изобретенного им телескопа впервые увидел солнечные пятна. Так вот, во второй половине XX столетия солнечная активность была наиболее высокой за последние 400 лет.
В процессах глобального газообмена человеческие выбросы в атмосферу пока довольно малы. Техногенные выбросы составляют 6–7 миллиардов тонн в год, в то время как суммарный объем поглощения и выделения Мирового океана — примерно 182 миллиарда тонн. Природа вполне успешно справляется с углекислым газом, и можно с уверенностью сказать, что его в атмосфере никогда не будет слишком много. Просто по мере увеличения его концентрации растительность начнет усваивать больше углерода, отчего она, кстати, становится более устойчивой к болезням и засухе. За время своей жизни (а это время измеряется сотнями миллионов лет) наша климатическая система и земная биота научились справляться с различными экологическими катастрофами — пришлось пережить и падение астероидов, и колоссальной силы вулканические взрывы.
Потепление действительно будет, и весьма значительное. Оно уже началось. Но это совсем не значит, что дело идет к катастрофе. В истории человечества были и гораздо более теплые периоды, которые палеоклиматологами однозначно рассматриваются как исключительно благоприятные. А о СО2 многие экологи говорят: самое полезное из сделанного человеком за последнее столетие — то, что он повысил в атмосфере его уровень. Это же одна из основных составляющих фотосинтеза, процесса, за счет которого растения живут.
Озоновые дыры
Конечно, углекислый газ — не единственный газ, с которым борется прогрессивное человечество. Кроме него есть еще такие «вредители», как сероводород, аммиак, метан, закись азота… И фреон, или, по-научному, хлорфторуглерод. Только последний обвиняется не столько в содействии потеплению (хотя и в этом тоже), сколько в другой надвигающейся катастрофе. Этому газу, до недавнего времени широко применявшемуся, в вину вменяется разрушение озоновой оболочки Земли.
Озоновый слой для нашей планеты — прекрасный скафандр, надежно защищающий ее от жесткого ультрафиолетового облучения, от солнечной радиации. Если бы не он, Солнце, подобно кварцевой лампе в операционной, уничтожило бы на Земле все микроорганизмы. Более сложные животные вынуждены были бы прятаться либо под землю, либо под воду. Растения, жизнь которых без почвенных бактерий невозможна, вымерли бы. Земные материки стали бы пустынны и стерильны, и лишь слабый ветерок летал бы над ними. Жизнь осталась бы лишь в глубинах океанов. Вот какое значение имеет для нас находящийся на высоте 25 километров тончайший (толщиной 4 миллиметра) слой трехатомарного кислорода, называемого озоном. Сейчас считается, что он образовался примерно 800 миллионов — 1 миллиард лет назад, в период палеозоя. Только после его создания жизнь вылезла из океана на сушу и начала ее активно осваивать.
Впервые об озоновой дыре люди услышали в 1957 году, когда английские ученые замерили толщину озонового слоя над Антарктидой. Здесь она была почти в полтора раза меньше обычной. Потом такие «дыры» нашли и в других местах, но об этом чуть позже. В 1974 году американцы М. Молина и Ш. Роуленд предположили, что озоновый слой разрушает сам человек, выбрасывая в атмосферу фреон. За свою работу ученые получили в 1995 году Нобелевскую премию.
Фреон был создан в 1931 году. До того в охлаждающих установках использовался по большей части аммиак, газ крайне прихотливый и отнюдь не безопасный. Над созданием его достойного заменителя ученые бились несколько лет. В начале 1930-х годов американскому химику Томасу Мигдли-младшему удалось получить дихлордифторметан (CF2Cl2), которому позже дали название фреон-12. Вещество было нетоксичным, негорючим и не вызывало коррозию. А еще простым и дешевым в производстве. Все это способствовало тому, что вскоре фреон стал «газом столетия». Кроме заправки кондиционеров и холодильных агрегатов его использовали при производстве аэрозольных препаратов, для создания пенообразующих композиций, в синтетических моющих средствах, в строительстве, машиностроении, авиации.
После того как в середине 1970-х годов были опубликованы работы Молины и Роуленда, в мире началась настоящая паника. Потребительские организации призывали обывателей бойкотировать аэрозольные дезодоранты, зеленые начали осаду химкомбинатов, производивших «зловредный фреон», целые государства подписывали пакты о снижении применения на их территории фреоносодержащих веществ. В 1985 году была подписана Венская конвенция об охране озонового слоя, спустя два года ее усилили Монреальским протоколом об озоноразрушающих веществах. В 1990 году в отношении фреонов было введено полное торговое эмбарго. Отныне торговля им на межгосударственном уровне была полностью запрещена. Всемирные Монреальский и Киотский протоколы до мелочей предусматривали контроль за выработкой и выбросами этого «чуда XX века».
Кому же это было выгодно? Главным «выгодоприобретателем» всемирного отказа от фреона оказался основной его производитель — транснациональный гигант, мировой химический лидер, концерн «Дюпон». Именно по инициативе «Дюпона» и был организован Монреальский протокол. Странного тут ничего нет. Хотя за сотрудничество с нацистами «Дюпон» пострадал весьма сильно (в конце 1940-х концерн чуть было не прекратил свое существование), зато дело с охраной озонового слоя оказалось для него очень выгодным. К середине 1980-х годов компания уже разработала несколько заменителей фреона-12 (таких, как, например, фреон-134, который озон не портил), но они были дороже фреона в пять — семь раз. Оболгав фреон и добившись его запрета, компания добилась следующего: быстро обанкротила огромное количество мелких конкурентов, занимавшихся производством этого дешевого хладагента; наладила сбыт более дорогой и более прибыльной продукции; заставила весь мир менять холодильники и кондиционеры, утилизируя «фреоновые» и покупая «экологически чистые». К 2005 году только в США холодильников «наменяли» более чем на 220 миллиардов долларов. Соблюдая Монреальское соглашение, Россия не производит фреон с 1996 года. Мы теперь покупаем его заменители у «Дюпона».
В середине 1990-х годов нескольким тысячам американцев был задан следующий вопрос: «Согласились бы вы использовать для отопления своего жилья страшно токсичное, легковоспламеняющееся, крайне взрывоопасное, бесцветное, не обладающее выраженным запахом вещество?» Более 90 % опрошенных ответили категорическим отказом, хотя речь шла об обыкновенном природном газе (в России в бытовой газ добавляют специальные вонючие присадки, только с их помощью мы можем почувствовать «запах газа», которого на самом деле нет).
Фреон может разрушать озон, но… лишь в лабораторной пробирке, а в атмосфере они просто не могут встретиться. Фреон в четыре раза тяжелее воздуха, следовательно, сложно представить, чтобы, попав в атмосферу, он поднялся на высоту в три десятка километров, а не опустился бы, наоборот, в низины. И даже поднимаясь, он, по всем законам химии, сперва должен бы столкнуться с водородом, которого в воздухе достаточно, вступить с ним в реакцию и выпасть на землю в виде предельно сильно разбавленной (и потому совершенно безвредной) соляной кислоты.
