Сборник бихевиорационализма - Елизаров Роман (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Образец новой логики несомненно представляет собой учение Гегеля в том его аспекте, где утверждается единство противоположностей в суждении. Его диалектика, если хорошо продумывать ее, вообще заводит в тупик, поскольку делает умозаключение невозможным. Какой собственно смысл в умозаключении, если всякое суждение, включает в себя как самое себя, так и обратное суждение и вообще говоря не может быть без своего полного отрицания, антитезиса? Как можно строить умозаключения в среде логики согласно которой «этот предмет бел, но в некотором отношении он же и черен» и прочего? Зачем собственно умозаключение вообще, т. е. пытаться выяснить является данный человек справедливым или несправедливым, если собственно мы сразу готовы логически признать, что он и справедлив и несправедлив.
Если продумать логику Гегеля в ее отношении к умозаключению, то, оказывается, мы вообще не можем делать выводов относительно того сух предмет или влажен, хорош или плох, а можем говорить только о том, что он суховлажен или плохохорош.
Таким образом сегодня сосуществуют две логики – классическая «механистическая» и немецкая диалектическая. Относительно проблемы двух логик – «механистической» и диалектической можно заметить следующее: если, критикуя «механистическую» логику, Кант говорит, что она позволяет говорить о вымышленных вещах, т. е. собственно говоря, говорить всякую чушь «лишь бы не противоречить себе», то относительно диалектической логики, как она была воспринята марксистами, можно сказать, что она позволяла говорить о реальных вещах (вещах, которые считает существующими подавляющее большинство) практически все, что вздумается, поскольку эта логика как раз позволяла противоречить самому себе.
Диаматовец Ильенков пишет:
«Единственным теоретиком, которому удалось разрешить логические противоречия рикардианской теории так, что получилось не разложение, а действительное развитие трудовой теории стоимости, был Маркс. В чем же заключается его диалектико-материалистический способ разрешения антиномии? Прежде всего следует констатировать, что реальные противоречия, выявленные Риккардо, в системе Маркса не исчезают. Более того, они предстают здесь как необходимые противоречия самого объекта, а вовсе не как результат ошибочности мысли, неточностей в определениях и т. п. В первом томе «Капитала», например, доказывается, что прибавочная стоимость есть исключительный продукт той части капитала, которая затрачена на заработную плату, превратилась в живой труд, т. е. переменного капитала. Положение из третьего тома, однако гласит: «Как бы то ни было, в итоге оказывается, что прибавочная стоимость возникает одновременно из всех частей вложенного капитала».
Ильенков с большой гордостью пытается доказать правомерность дискурса внутри которого встречаются вещи, вопиющие с точки зрения классической логики, уверяя читателя в том, что когда предметом дискурса является внешний объект этот дискурс необходимо будет начинен противоречиями.
Надо заметить, что диалектическая логика, имевшая бешеный успех на Востоке, имела очень относительный успех на Западе, достаточно сказать то, что в Америке конгресс психиаторов признал Гегеля сумасшедшим. Надо сказать, что в «холодной войне» выиграл Запад и это многое доказывает.
Я же охотно готов протянуть Гегелю руку. Вернемся к исходным? Что сегодня подавляющим образом говорят о происхождении логики? Очень немногие говорят сегодня о врожденных идеях, т. е. логике как совокупности врожденных принципов. Многие говорят о том, что логика имеет эмпирическое происхождение. Но что, собственно говоря, они понимают под опытом? Под опытом все эмпирики начиная с Локка понимают восприятие. Внимательно почитайте Канта, как тот выводит (или иллюстрирует) свои категории содержанием восприятия (наличие экстенсивной, интенсивной величин в восприятии и пр.) Два наличных воззрения на логику как, с одной стороны, свод априорных принципов и, с другой стороны, отражение закономерностей природы, которые мы выносим из опыта восприятия, не могут дать уверенности в логике. Естественно, что она становится все релятивнее, вплоть до релятивности диамата.
Радикальное отрицание гегельянства со стороны американских психиаторов (например, Джеймс уверял в своих трудах, что мы должны делать выбор) является инстинктивным, но вовсе не научно обоснованным. Тот же Джеймс никак не может доказать, что мы «должны делать выбор», признавая, что предмет именно «хорош», а не «плох» или именно «плох», а не «хорош». Джеймс в данном случае ссылался на «волю к вере». Есть вера Джеймса, вера психиатора, имеющего дело с клиническими случаями диалектики и инстинктивно отталкивающегося от нее, а где доказательства?
С точки же зрения доказательной Гегель прав в своей внешне странной и глупой логике ибо существующее понимание логики делает ее в принципе странной и глупой, гносеология, имеющаяся налично, будь это гносеология априористов или эмпириков, делает логику ничем иным как пугалом и Гегель собственно представил нам это пугало при котором закон справедливонесправедлив и пр. не побоявшись представить нам именно научный, а не какой-то там следующий из «воли к вере» взгляд на интересующий нас предмет.
Кстати, ни Эрдманн, ни Гуссерль ничего не могут предложить принципиального против логики Гегеля, а лишь ограничивают себя первый уверениями, что рассматривают логику характерную для вида здесь и сейчас (но могущую быть трансформированной) второй тем, что рассматривает в логике только «хорошие» вещи, да и Кант не отрицал диалектики, говоря об антиномиях и полагая, что диалектический потенциал логики может быть сдержан ее опытным применением, т. е. полагая, что «факты» устроены догматически; впрочем, если принять эмпиризм, т. е. убеждение, что сама логика следует из опыта, то раз возможны антиномии, то и факты диалектичны; Кант, впрочем, был априористом.
Те, кто решительно выступает против логики Гегеля как правило лояльны в отношении Канта, хотя логика Гегеля прямо вытекает из Кантового учения об антиномиях. Не у Гегеля, а у Канта указывается на диалектический характер чистой логики, учение же Канта состоит в том, что абсурд диалектической логики сдерживается ее опытным применением. Гегель прямой и последовательный приемник Канта так что догматически настроенные психологи должны вывести за рамки здравого смысла обоих, а вместе с ними позитивизм, опирающийся на Канта, марксизм, опирающийся на Гегеля, огромное полноводное логическое ответвление.
Я потружусь пояснить вам примером то, что называется «диалектическим подходом» на примере «антиномий чистого разума» Канта, а именно «второго противоречия трансцедентальных идей». В этом противоречии выдвигается тезис: «Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых частей, и вообще существует только простое или то, что сложено из простого» и антитезис: «ни одна сложная вещь не состоит из простых частей и вообще в мире нет ничего простого». Итак, в первом случае мы имеем дело с умозаключением «если существует сложная субстанция то существуют простые части», во втором с умозаключением «если существует сложная субстанция то простые части не существуют». Кант старательно доказывает, что и тезис и антитезис истинны и вывести его из заблуждения о том, что два противоречащих друг другу умозаключения могут уместиться в одной голове, не искалечив этой несчастной головы, и иметь место в одном дискурсе, не сделав его комичным, может только бихевиорационализм.
