Базилиус - Сильверберг Роберт (книги бесплатно без TXT) 📗
Его снова прерывает чей-то вопрос:
– Разве демонов можно считать ангелами?
– Конечно. Пусть это падшие, но все же ангелы, даже если мы, смертные, относим их к исчадиям ада.
Он продолжает говорить, увлекаясь все больше и больше? Гости ловят каждое его слово, точно откровение свыше. А сколько интересного знает он об ангельских ликах, начиная с высших, таких, как серафимы и херувимы, и кончая неисчислимым множеством других, низших. Он показывает сколь противоречивые, а порой и взаимоисключающие описания ангелов одного и того же лика содержатся у древних авторов. Большинство источников сходятся лишь в изображении архангелов Михаила, Гавриила и Рафаила, а всего известно до девяноста тысяч ангелов уничтожения и триста ангелов добра и света.
Каннингэм разворачивает перед мысленным взором присутствующих леденящие душу картины Апокалипсиса, приход которого вострубят семь ангелов. Он готов рассказывать еще и еще: о том, какой ангел управляет каждым из семи дней недели, а какой – каждым часом дня и ночи. Он произносит таинственные, звучные имена, раздающиеся, словно заклинание: Задкиль, Хашмаль, Орфаниил, Йегудиил, Фалег, Загзагель. В этот вечер он на высоте.
Он в ударе. Речь его льется нескончаемым плавным потоком, расцвеченным блестками остроумия, озаренным светом сокровенного знания. Он стряхивает с себя наваждение. Он по-прежнему в своей комнате. Совсем один. Восхищенная, благодарно внимавшая его словам аудитория существовала лишь в воображении Каннингэма. Может быть и вправду лучше остаться дома? Нет, решает Каннингэм, он пойдет в гости. Он хочет этой встречи с Джоаной.
Он садится за компьютер и вызывает двух последних в этот вечер своих собеседников. Они являются вместе: омерзительный Бегемот, дух хаоса и тьмы, и с ним – Левиафан, огромное чудовище морских пучин. Они кривляются на экране, устрашающе разевая рты. Они голодны. «Когда же настанет наш час?» – вопят они во всю глотку. Талмудисты считают, что эти монстры проглотят грешников в последний день Страшного суда. Каннингэм швыряет им электронных сардинок и поскорее отсылает прочь. Он закрывает глаза. Сейчас перед ним предстанет Потэх, ангел забвения, и Каннингэм провалится в глубокую черную бездну.
Утром на службе, занятый своим обычным делом – он разрабатывает программу по ликвидации помех для разведывательных спутников, – Каннингэм неожиданно ощущает сильную дрожь. Раньше ничего подобного с ним не случалось. Пальцы его свела судорога, ногти побелели, он стучит зубами от пронизывающего все тело холода. Ощущение такое, словно несколько суток ему не давали спать.
Склонившись над раковиной в туалетной комнате, он видит в зеркале собственное пожелтевшее, покрытое испариной лицо. Кто-то окликает его сзади:
– С тобой все в порядке, Дэн?
– Пустяки. Желудок что-то прихватило.
– Видишь, до чего доводит беспорядочная жизнь в нашем возрасте, поддевает его коллега, выходя.
Приличия соблюдены: вопрос, ничего не значащий ответ, дурацкая шутка – и распрощались. Сослуживец точно так же пошутил бы и прошел мимо, даже если бы с Каннингэмом приключился инфаркт. На работе у него нет близких друзей. Он прекрасно знает, что его считают человеком не от мира сего, и не просто забавным чудаком, а гораздо хуже: угрюмым брюзгой, который с годами все больше сторонится людей. Внезапно рождается мысль: «Мне ничего не стоит уничтожить весь этот мир. Получить доступ в святая святых Министерства обороны не так уж сложно. На все про все потребуется пятнадцать секунд машинного времени и, пожалуйста: через минуту все системы вооружений получают сигнал боевой готовности номер один, а еще через пять минут на землю ПОСЫПЛЮТСЯ бомбы. И все это могу сделать я. Хоть сейчас».
На него снова накатывает приступ тошноты, он сгибается над раковиной и долго не может разогнуться. Наконец ему становится легче, он ополаскивает лицо холодной водой и, приведя себя в порядок, возвращается на рабочее место, чтобы опять сосредоточиться на дисплее компьютера.
Вечером того же дня, размышляя, чем бы ему занять Базилиуса, Каннингэм поймал себя на том, что неотступно думает о демонах, скорее даже об одном из них, неизвестном классической демонологии – демоне Максвелла.
Эта загадочная сущность, как заметил физик Джеймс Кларк Максвелл, ускоряет движение потока молекул в одном направлении и замедляет их движение в другом, повышая тем самым эффективность процессов нагревания и охлаждения.
А что если Базилиус возьмет на себя функцию своего рода дискриминатора, распределяющего ангелов в отведенные им места? На прошлой неделе высшие ангелы пожаловались на то, что они слишком близко соприкасаются с ангелами грешными. «На моем диске постоянно воняет серой, – заявил Гавриил, – и мне это не нравится». Нужно будет отдать в ведение Базилиуса размещение программ. Вот и нашлось ему дело: отправлять благородных духов в один сектор машины, а падших – в другой.
Проходит полминуты, и эта мысль, показавшаяся вначале интересной, перестает привлекать его. Нет, он недоволен собой. Для того чтобы разделить духов на чистых и нечистых, вовсе не требуется создавать особого ангела. Достаточно написать несложную программу. Каннингэм и не заметил, как нарушил свое собственное правило, когда-то выведенное им из кантовского категорического императива: «Никогда не подменяй ангелом обыкновенную программу». На лице у него впервые за эту неделю появилась улыбка. Не стоит усложнять себе жизнь даже специальной программой. Как будто он сам не может развести духов по разным углам, определить каждому свое место. Странно, раньше ему не приходило в голову устраивать им подобные резервации, но раз они сами жалуются на неприятное соседство…
Он начинает расписывать программу сортировки ангелов. В нормальном состоянии он затратил бы на эту работу несколько минут, но сейчас делает глупые ошибки, путается в расчетах, чего с ним не бывало никогда, и опять начинает все сначала. Потеряв терпение, стирает написанное. Придется Гавриилу еще денек потерпеть запах серы.
У него болят глаза. В горле пересохло. Он облизнул потрескавшиеся губы. Базилиус тоже может подождать, сейчас у Каннингэма нет желания заниматься его делами. Каннингэм наугад нажимает на клавиши, ему все равно, кто появится на экране. На него озадаченно смотрит незнакомый ангел с лицом, отливающим металлическим блеском. «Из самых первых он что ли?» – гадает Каннингэм.
– Не могу вспомнить, как тебя зовут, – говорит он. – Кто ты?
– Я Анафаксетон, – отвечает тот.
– Какое у тебя дело?
– Когда мое имя будет произнесено вслух, я дам сигнал ангелам собрать всякую тварь земную для Страшного суда.
– О, Боже, – стонет Каннингэм, – тебя мне только не хватает сегодня вместе со Страшным судом.
Он избавляется от Анафаксетона, но его уже сверлит мрачным взглядом Аполлион, изрыгающий пламя, покрытый рыбьей чешуей. За спиной у него крылья дракона, в медвежьих лапах зажат ключ от преисподней.
– Нет! – кричит Каннингэм. – Нет! Только не ты!
Он вызывает архангела Михаила с занесенным над Иерусалимом мечом, но тут же отсылает его обратно. На экране рябит от мелькания семидесяти тысяч ног и четырех тысяч крыльев. Это Азраил, ангел смерти.
– Нет! – снова кричит Каннингэм. – Не хочу тебя видеть!
Обиженные ангелы заполняют экран компьютера, мельтешат тысячи глаз, крыльев, рук и ног. Каннингэм вздрагивает и отключает аппаратуру на всю ночь. «О, Боже, – повторяет он, – Боже!» И всю ночь в его воспаленном мозгу полыхают слепящие протуберанцы.
В пятницу к его рабочему столу вразвалочку приближается начальник и проявляет несвойственный ему интерес к тому, как Каннингэм проводит свободное время. Каннингэм пожимает плечами.
– Так, ничего особенного. В субботу собираюсь в гости.
– А я вот подумываю, Дэн, может тебе съездить на рыбалку? Смотри, скоро дожди зарядят. Последние погожие денечки стоят.
– Рыбак из меня никудышный.
– Ну так съезди куда-нибудь. Хотя бы в Монтеррей. Тебе полезно сменить обстановку.
