Рождение и гибель цивилизаций - Кваша Григорий Семенович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt, .fb2) 📗
Разумеется, данная хронология писалась много позже открытия имперских циклов России. Но ей-богу, достаточно было полистать любую энциклопедию, любой справочник и обнаружить: Владимир I (980—1015), Ярослав (1019–1054), Василий I (1389–1425), Василий II (1425–1462), Иван III (1462–1505), Петр I (1689–1725), Екатерина II (1762–1796). Минимальные арифметические навыки, зацикленность на годах Змеи — и глазам открывалась невероятная картина. Особенно важно было даже не обилие годов Змеи или близких к ним Дракона и Лошади и даже не близость интервалов правления к 36 годам. В конце концов сколько еще править человеку, не сто же лет! Особенно важно было, что все правители играли друг с другом согласованно, встраивались именно в 36-летний шаг. Василию I из второй фазы отвечает Иван III из четвертой, Петру I из второй фазы отвечает Екатерина II. Кроме внутренней гармонии, в каждом цикле удивительно гармонировали одинаковые фазы из разных циклов — вторые фазы походили на вторые, четвертые на четвертые.
Конечно, во всех этих рассуждениях есть доля лукавства, Ведь вторыми и четвертыми эти фазы были не сами по себе, а лишь после неких построений историка-теоретика. Какое-то напряжение ума все же потребовалось, чтобы фазы пронумеровать. И все же напряжение это было минимальным, настолько все было просто и красиво.
Увы, красота эта была лишь в истории России. Как только пытливый взор пересекал границы нашей родины, сразу же появлялись проблемы. Скажем, тюдоровская Англия. Ярчайший представитель — Генрих VIII, идеальное отражение сути второй имперской фазы. Правил с 1509 по 1547 год. Первая дата — год Змеи, вторая— год Змеи плюс два, что тоже неплохо. По русской традиции, должно быть правление великого правителя с 1581 по 1617 год (четвертая фаза). И действительно, великий правитель есть — Елизавета Тюдор. Но правит она не 36 лет, а 45, и даты этого правления никак не вместить в одну фазу (1558–1603). Есть над чем подумать.
Возьмем другого очевидного имперского правителя — Августа Октавиана, который правил с 27 года до н. э. до 14 года н. э. Первая дата — год Лошади, вторая — год Собаки, между ними 40 лет. Легко представить, что фаза длится с 28 года до н. э. до 9 года н. э., а Август «пересидел» лишних 5 лет, как пересиживали Ярослав или Иван III. Однако найти другие фазы, ориентируясь лишь на даты чьего-либо правления, невозможно.
Более прост случай с Османской империей. Мехмед II Завоеватель правил с 1451 до 1481 года. На этих датах можно сконструировать границы второй фазы (1449–1485). И если произвести стандартную операцию, то получим границы четвертой фазы (1521–1557). С радостью и удивлением найдем в энциклопедии типичного для четвертых фаз Сулеймана I Великолепного, правившего с 1520 по 1556 год. Однако этот случай — скорее удачное совпадение, чем закономерность. В большинстве других имперских циклов такого везения не наблюдалось.
Выискивание имперских циклов по змеиным хвостам было основным, но не решающим методом» поисках Империи. Можно вспомнить еще правление Акбара (1556–1605) — 49 лет от года Дракона до года Змеи, правление Соломона с 965-го по 928-й, что соответствует 37 годам от года Дракона до года Змеи, правление царя Ирода (40—4) — 36 лет от Змеи до Змеи… Конечно же, эти даты дали толчок к поискам тех или иных циклов, однако не определяли их полностью. Более того, многие даты (все те же годы Змеи) смущали, сбивали с толку. Так, Генрих V начал править в Англии в год Змеи (1413), а Генрих VI закончил свое правление в-год Змеи (1461). В той же Англии знаменитый Оливер Кромвель устанавливает свою диктатуру именно в год Змеи (1653). Также в год Змеи произошла так называемая Славная революция (1689). Все эти события происходили вне имперского ритма. Во Франции в годы Змеи приходили к власти Людовик VII (1137), Людовик XI (1461).
В близкие к Змее годы приходили к власти другие Людовики: в год Козы (1223) — Людовик VIII, в год Лошади (1498) — Людовик XII, в год Козы (1643) — малолетний Людовик XIV. Разумеется, примеры можно продолжать очень долго.
Вывод один: хвост Змеи — только повод для поиска имперского цикла. Во-первых, надо подробнее изучать историю. (Что толку, что Людовик XIV пришел к власти в год Козы, если ему на тот момент было всего-то пять лет?) Во-вторых, нужны более солидные основания для поиска имперских циклов в том или ином периоде истории.
Наиболее солидным основанием для поиска имперских циклов исходя из первоначальной теории стоило считать беспрецедентную политическую мощь, укрепление и централизацию государства и, разумеется, внешнюю экспансию.
Если верить этому принципу, то легко попадали под подозрение и Рим времен Августа, и Халифат, и Османская империя, Англия Елизаветы и Англия Виктории. Все это так. Но, кроме того, под подозрение попадали и множество восточных деспотий, абсолютистская Франция, Испания времен покорения Америки, объединяющаяся Германия, современные США и т. д.
Становилось понятно, что этих признаков недостаточно, нужна фундаментальная идея, которая даст понятию «Империя» совершенно иной смысл. В самом деле, политическая мощь, тем более на краткий срок, не может быть исторически оправданной целью. За всей этой внешней мишурой должно было быть что-то еще. Особенно ясным это становится после того, как начинаешь осознавать масштаб, которого могут достигнуть идеологические чудеса, завершающие имперские циклы. Так что не годы Змеи, не политическую мощь, а идеологические чудеса надо искать в первую очередь.
Необходимость погружения в исторические глубины еще можно было оправдать желанием теоретика немного поднатореть в практике, полюбоваться могуществом своей теории. Но влезать в пучину религиозных хитросплетений казалось чистым безумием. К тому же религия, скорее, сфера субъективных пристрастий, чем объективных оценок. Человечество в целом в состоянии дать единую оценку Гитлеру или Сталину, Черчиллю или Петену. Однако человечество крайне затруднится определить роль в мировой истории буддизма или индуизма, ислама или православия. Чего стоят разговоры о том, что существуют так называемые тоталитарные секты, которые надо обязательно запрещать!
Однако очень скоро стало ясно, что между имперскими поисками и прозрениями и становлением единобожия существует необычайно мощная связь. Первая статья на эту тему — «Русская история и православие» — была опубликована в том же номере «Науки и религии», что и «Хронология российской истории».
Четыре имперских цикла России подарили четыре уклада. Поскольку четвертый уклад заключительный, именно в нем должно реализоваться предназначение тысячелетней истории русского народа.
Николай Бердяев: «Русская мысль, русские искания… свидетельствуют о существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа. Русский народ, по своей вечной идее, не любит устройства этого земного града и устремлен к Граду Грядущему, к Новому Иерусалиму. По Новый Иерусалим не оторван от огромной русской земли, он с ней связан, и она в него войдет. Для Нового Иерусалима необходимо еще пережить эпоху Духа Святого, в которой будет новое откровение об обществе. В России эго подготовлялось».
Чему же обязана Россия тем, что результатом ее существования станет новое духовное знание, которое она подарит человечеству? Ответ можно найти, если рассматривать ее историю как четыре действия, два из которых — вхождение в православие, а два — выход из него.
Первый рынок (909-1053) был тем временем, когда закладывался весь план русской истории. Крещение, вхождение в православие, обращение к книжной культуре определило всю дальнейшую судьбу. Во втором рывке (1449 год) Московское государство отказалось принять Флорентийскую унию: русское православие стало независимым духовно и юридически и от своей матери — Византии, и от католического мира. Историк С. М. Соловьев пишет, что это «одно из тех великих решений, которое на многие века вперед определяет судьбу народов». Православие стало основой Русского государства. Именно оно толкало его на борьбу с татаро-монгольским нашествием, оно же поставило вопрос о воссоединении всех православных земель под властью Москвы. Ему принадлежит формулирование мессианской идеи русского народа о Москве как о Третьем Риме. Православие стало духовным фундаментом русской культуры.
Два шага внутрь православия совершены, теперь идет выход из него, выход, сопровождающийся переработкой ортодоксальных идей в идеи духовной свободы, духовной Воли. На переломе стоит фигура Никона: его реформы стали началом Великого раскола. 1653 год — начало реформы Никона, год входа в третий волевой рывок. Впервые светская власть встала над духовной. Православие из поводыря превратилось в помощника.
Но духовная мощь православия перелилась не только в государственную идею, но и в светское искусство, которого до третьего рывка Россия почти не знала. На протяжении всего существования третьего уклада (1761–1917) Россия не переставала удивлять мир грандиозной духовностью своего искусства, в основном литературы.
Важно также и то, что именно в третьем рывке Россия начала вбирать в себя все новые и новые народы, не ассимилируя их. Сохранение национального и религиозного достоинства народов — залог того, что Россия уходит от догматического доминирования чисто русской и чисто православной идеи и подготавливает почву для вселенских и наднациональных идей четвертого шага, четвертого волевого рывка.
Разумеется, важнейшим шагом, оправдывающим и искупающим всю нашу историю, является четвертая фаза четвертого рывка, то самое время, в котором мы живем. До 2025 года должно произойти двойное проявление российской истории, и всех нас должна переполнять гордость за оказанное нам историей доверие. Но это — и величайшая ответственность. Новая духовность будет лишена ортодоксальности и, но сути, уже не будет религией. Но религиозна, православна та сфера, в которой она росла, а потому она будет походить на своего прародителя.
В нервом действии своей истории Русь была крещена миром, в четвертом действии своей истории уже она будет крестить мир. Свершив свое предназначение, Россия как государственное образование трансформируется в некую иную форму, но никак не ранее этого, ибо история не кончается на полуслове. Россия же своего Слова, окончательного Слова еще не сказала.
