Люди-феномены - Непомнящий Николай Николаевич (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Этому магнетическому интерьеру была уготована долгая жизнь. В конце XIX века новшеством Месмера воспользовались оформители комнат для спиритических сеансов. Правда, вместо кусочков магнита они использовали обыкновенные металлические предметы, но мистическая атмосфера, полумрак и черные занавески довершали психологическое воздействие на посетителей.
Деятельность «магнитного человека» обрастала удивительными слухами. Рассказывали, что во время месмеровских сеансов в пациентах пробуждались души давно умерших людей и начинали звучать чужие голоса. Причем ненадолго «предоставив» другой душе свое тело, пациент почти всегда полностью исцелялся.
Слава о необычном врачевателе пошла по всей Европе. Но популярность Месмера вызывала зависть у многих современников. За свою жизнь он нажил немало врагов и из-за их происков был вынужден покинуть родную Австрию. А в 1784 году король Людовик XVI подписал указ о проверке реального существования флюидов. Выводы королевской комиссии были неутешительными Для Месмера. Она сочла доказанным отсутствие флюидов. Этот вывод вдохновил злопыхателей. Ученому пришлось уничтожить часть своего архива, а вскоре после «разоблачительной» вакханалии Месмер переехал из Франции в Швейцарию.
Швейцарский период был самым спокойным в жизни Месмера. Он продолжал экспериментировать с магнитами и до глубокой старости принимал пациентов.
Иные православные святые поражают своими делами, силой и значимостью личности, участием в важнейших исторических событиях. А иные как бы незаметны, живут в гуще народной, но почитают и любят их не менее, чем первых, за то, что посвятили свою жизнь простым людям. Такова была и матушка Матрона, пока не канонизированная, но признаваемая церковью за Божью избранницу и помощницу. Иначе не опубликовали бы о ней книгу, в которой собраны воспоминания многих свидетелей ее жизни, ее предсказания и чудесные исцеления. Рассказывает Виктор Потапов: «Родилась Матрона Никонова в 1881 году в селе Себено Тульской губернии, расположенном в 20 километрах от Куликова поля. Семья была очень бедная. Матрона должна была стать пятым ребенком, и Наталия, мать Матроны, решила отдать будущего ребенка в приют князя Голицына в селе Бучалки.
Но перед родами Наталия увидела сон: спустилась с неба большая белая птица и села ей на правую руку. Лицо у птицы было человеческое и без глаз, с накрепко сомкнутыми веками. Сон оказался вещим – девочка появилась на свет слепой. Наталия сочла это Божьим знамением. Ребенка оставили в семье.
Когда девочка подросла, то стала ночами тайком ускользать из родительской постели. Бывало, проснутся взрослые, начинают звать дочку и слышат: «Да вот я». Смотрят: она в переднем углу сидит и играет с иконами. «Спите, – говорит, – я скоро приду».
Предсказывать и исцелять Матрона стала уже с семи лет.
Началось все с очень странной истории. Однажды девочка проснулась ночью, разбудила мать и говорит: «Мама, подготовься, у меня скоро будет свадьба». Ничего не понявшая Наталия побежала к священнику; тот не знал, что ответить женщине, но пошел к Никоновым и причастил Матрону. И вдруг через несколько дней стали подъезжать к их дому повозки – по пять-шесть в день, да все с больными. К Матроне пошли люди с разными бедами. Она читала над ними молитвы и очень многих исцеляла.
В другой раз (люди не помнят уже, в каком году) девочка попросила вдруг мать: «Сходи к батюшке, у него в архиве в таком-то ряду лежит книга, в ней изображена икона Царицы Небесной «Взыскание погибших». У нас в храме нет такой». Батюшка очень удивился, но книгу нашел и принес. Тут девочка и вовсе огорошила Наталию: «Мама, надо написать такую». Писать икону – художника надо, а ему за это деньги платить. Откуда взять-то их при никоновской нищете?
Но Матрона нашла выход: приказала женщинам своей деревни пойти по всем церквам округи для сбора помощи. Они и отправились: набрали денег, хлеба, масла, яиц. Продукты продали в городе и там же нашли художника, который согласился взяться за работу. Согласиться-то согласился, но выполнить никак не мог – что-то ему мешало. Побывал у Матроны, объяснил, что задерживается с заказом. Тогда девочка ему говорит: «Тебе покаяться надо, ты человека убил». Он испугался – откуда она его тайный грех знает? Но сделал, как Матрона велела, и после этого работа пошла у него как по маслу. Икона эта прослыла в селе чудотворной: рассказывают, что молитва перед ней исцеляет, а если засуха – выносят на луг, служат молебен, и вскоре начинается дождь.
Жившая по соседству помещица Лидия Янькова, часто посещавшая Киево-Печерскую, Троице-Сергиеву лавры и другие святые места, иногда брала Матрону с собой. В 1892 году она взяла девочку в Санкт-Петербург на службу отца Иоанна Кронштадтского. Будущий святой закончил службу и вдруг сказал собравшимся:
«Расступитесь! Дайте пройти!» А потом: «Матронушка, иди-иди ко мне». И когда она пошла ему навстречу, присовокупил: «Вот идет моя смена – восьмой столп России». Почему он ее так назвал, только ему было известно.
С ранних лет у Матроны обнаружился дар ясновидения. Еще малым ребенком в конце 80-х годов XIX века она разыграла перед матерью такую сценку: взяла куриное перо и общипала его. Посмотрела на мать многозначительно и сказала: «Видишь, вот так обдерут нашего Царя-батюшку».
Наталия, конечно, перепугалась, просила дочь больше таких слов не говорить, дабы чего не вышло, но девочка все равно продолжала рассказывать окружающим о грядущей судьбе России. Как будут грабить и разорять храмы и всех гнать, землю жадно делить, а потом забросят хозяйство и побегут кто куда.
Помещику Янькову и его жене, по-доброму к ней относящимся, Матрона от души советовала все продать и уехать за границу. Но Яньков хоть и видел, что девочка обладает даром предвидения, ее не послушал. «Дело всей моей жизни» – так называл Яньков свое имение – в революцию разграбили, и он умер в горе и нищете совсем еще не старым человеком. Дочь его, не имея средств к существованию, пошла скитаться и сгинула где-то на просторах России.
После революции круто изменилась жизнь и блаженной Матроны. Кругом борьба с религией, а тут под самым носом у красных властей – местная пророчица и целительница, опровергающая своими делами правильность линии партии. Да и язык за зубами блаженная держать не умела: всем рассказывала о том, какие «блага» несет народу советская власть. Поэтому старшие ее братья, подавшиеся в коммунисты, запрещали ей заниматься целительством. Поскольку сладить с сестрой и отвадить страждущих от дома им не удалось, в 1925 году они выгнали Матрону, и она перебралась в Москву. Здесь о ней быстро узнали милиция и чекисты, устроив за ясновидящей настоящую охоту, продолжавшуюся до самой смерти матушки. Поэтому Матроне приходилось то и дело перебираться с места на место: жила у тех, кто приют даст. Ловить-то ее ловили, но ни разу не поймали: Матрона всегда предвидела, что беда близко.
Однажды вышло так. Племянник ее, Иван, жил в Загорске. И вдруг она срочно вызывает его к себе в Москву. Не телеграммой, конечно, мысленно – во сне ему явилась. Отпросился он у начальника – и к тетушке. Приезжает по тайному адресу, где она жила: у Матроны уже вещи собраны, сама одета в дорогу, хозяева суетятся – следы ее пребывания у них заметают. «Перевези меня скорей в Загорск, к теще своей», – говорит ему блаженная. Иван вещички подхватил, и пошли они скоренько.
Часа не прошло, как на ту квартиру нагрянула милиция.
В другой раз, уже незадолго до смерти в 1952 году, жила Матрона у друзей в Москве. Сидела спокойная, потом встрепенулась вдруг и говорит: «Уезжаю на Сходню, так надо. Против всех нас что-то страшное готовится, мне здесь быть нельзя». Так и случилось: ночью приехали чекисты с ордерами на арест хозяйки и, конечно, самой Матроны.
Однажды, правда, казалось, уже точно никуда ей не деться – Матрона на очередной квартире, а милиционер – в дверях. Соседи настучали, что, мол, подозрительно много народу на эту квартиру шляется, даже на машинах приезжают. Что, мол, там – притон или еще что, не знаем. Но и на этот раз обошлось, потому что знала блаженная – незачем ей от этого милиционера бежать. Он ее за руку* а она ему: «Иди, иди быстрей, у тебя несчастье в доме». Милиционер поверил, поехал к себе, а там пожар – еле жену спас. До глубины души потрясло его случившееся. Долго смелости набирался, но потом пошел к начальству и заявил: пусть «слепую» брать больше никогда его не посылают, все равно не пойдет.
