Эйнштейн гуляет по Луне. Наука и искусство запоминания. - Фоер Джошуа (книги без регистрации txt) 📗
Если считать, что у меня была определенная стратегия, я планировал застать Мориса врасплох, так чтобы мое появление на чемпионате стало для него сюрпризом. Но он, очевидно, уже знал о моем участии. Кто-то, должно быть, сообщил ему, что я тренируюсь с Эдом Куком. «Да, я решил поучаствовать в этом году, — небрежно сообщил я, указывая на мой бейджик с надписью „Джошуа Фоер, интеллектуальный спортсмен“. — В качестве журналистского эксперимента».
Я спросил Мориса: «Как поживают цифры?» Я пытался понять, не обновил ли он свою систему запоминания.
— Отлично. А твои?
— Тоже. Как карты?
— Неплохо. Твои?
— Проблем быть не должно, — сказал я. — Все еще используешь ту же систему, что и в прошлом году?
Он пожал плечами, избегая ответа, и спросил меня:
— Как спалось?
— Что?
— Спалось как?
Зачем он это спрашивал? Откуда он узнал о том, что я всю ночь мучился бессонницей? В какие такие игры разума играл Морис?
— Помнишь, я в прошлом году плохо спал накануне соревнования, — продолжил он.
— Да, помню. А как в этом году?
— В этом году я отлично выспался.
— Джошу понадобилось снотворное, — очень кстати заметил Бен.
— Да это практически плацебо!
— Я как-то пытался принимать снотворное во время тренировок и заснул на следующее утро, пока пытался запомнить числа, — сказал Морис. — Знаешь ли, нехватка сна — враг памяти.
— Ах так!
— Ну, в общем, удачи тебе сегодня.
— И тебе тоже.
Новым в этом году было жужжание камер и подробный репортаж с места событий, который вели заслуженный бокс-комментатор Кенни Райс и четырехкратный чемпион Соединенных Штатов Скотт Хэгвуд, примостившиеся перед сценой в складных креслах. Их присутствие придавало происходящему сюрреалистичный оттенок мокьюментари [177]. Правильно ли я расслышал, как Райс только что назвал конкурсантов «теми, кто вывел интеллектуальную доблесть на новый уровень»?
На всех других международных соревнованиях по запоминанию, на которых я присутствовал, участники проводили последние минуты пред состязаниями, отгородившись от мира наушниками или разминаясь, чтобы разогреть мозг. Американские же интеллектуальные спортсмены толпились в холле, переговариваясь так, будто им предстояло что-то не более серьезное, чем проверка зрения у окулиста. Я уединился в уголке, надел наушники и попытался очистить мозг, как любой порядочный европейский мнемоник.
Тони Доттино, худой, седоволосый и усатый мужчина 58 лет от роду, консультант по корпоративному управлению, стоял перед зрителями и представлял участников соревнований. Доттино основал чемпионат Соединенных Штатов по запоминанию в 1997 г. и с тех пор провел уже 13 из них. Он один из американских последователей Тони Бьюзена. Доттино зарабатывает на жизнь, консультируя компании вроде IBM, British Airways и Con Edison (отсюда и такое необычное место проведения чемпионата) по поводу того, как можно повысить производительность сотрудников с помощью мнемонических техник.
«Вы — те самые, кто сообщает нашей стране, что память не только для умников и чудаков, — провозгласил он. — Вы станете образцом, на который будут равняться люди. Пока пишется история этих событий, мы здесь как дети малые. Вы, — он направил на нас оба указательных пальца, — пишете историю».
Я пропустил дальнейшую речь, вставив в уши затычки, и прошелся в последний раз по каждому из своих дворцов. Я проверял — этому однажды научил меня Эд, — открыты ли все окна и льется ли в них яркий солнечный свет, освещая мои образы так, чтобы они оставались красочными и четкими.
Среди тех из нас, кто вносил свой вклад в «написание истории», было три дюжины интеллектуальных спортсменов из десяти штатов, в том числе лютеранский священник из Висконсина по имени Т. Майкл Харти, пять-шесть подростков из Талантливой десятки Реймона Мэттьюса и сорокасемилетний профессиональный тренер по развитию памяти из Ричмонда Пол Меллор, который успел пробежать марафон в каждом из 50 штатов и прошлую неделю провел в Нью-Джерси, обучая офицеров полиции быстро запоминать автомобильные номера.
Тяжелая артиллерия укрепилась на задних рядах. Это были спортсмены, которых Доттино посчитал наиболее вероятными претендентами на победу.
Мне польстило то, что я вошел в их число, хотя мне и досталось последнее место в заднем ряду. (Мы с Доттино за прошлый год пару раз поговорили, и я сообщил ему результаты своих тренировок, так что он знал, что у меня есть шанс.) Был здесь и Честер Сантос, коренастый тридцатилетний программист из Сан-Франциско, выступавший под псевдонимом Ледяной человек, что совсем не вязалось с тем, как он время от времени чертыхался. В прошлом году он занял третье место. У меня было стойкое ощущение, что я не нравлюсь Честеру. После того как я написал свою первую статью для журнала Stare в прошлом году, мне перенаправили его письмо, адресованное Тони Доттино. В нем Честер утверждал, что моя статья была «УЖАСНОЙ», потому что Лукаса и Эда я «сделал потрясающими», а американских конкурсантов — «полнейшими профанами и лоботрясами». То, что сейчас я иду с ним нос к носу после всего одного года тренировок, наверняка казалось ему ужасно оскорбительным.
Краем уха я услышал, как Кенни Райс произнес: «Наверное, страшно чувствовать себя новичком, которому предстоит сойтись один на один с Джеймсом ЛеБроном». Я подумал, что это он, должно быть, обо мне.
Несмотря на то что программы почти всех национальных чемпионатов по запоминанию включают, в общем и целом, один и тот же набор дисциплин, установленный Международным советом интеллектуального спорта, в США все происходит немного иначе. В международных состязаниях очки каждого участника подсчитываются в самом конце, с тем чтобы определить победителя, но в Штатах все немного запутаннее. Утром у нас проводится предварительный раунд, соревнования по четырем классическим дисциплинам: «имена-и-лица», скоростное запоминание цифр, скоростное запоминание карт и стихотворение — и отбираются шесть финалистов. Эти шестеро затем соревнуются днем в трех уникальных соревнованиях «на вылет», так любимых телевизионщиками, — «Запомни слово», «Три промаха — выйди прочь с чайной церемонии» и «Сорви двойной банк или проваливай» [178]. Во время этого этапа соревнований количество участников сокращалось таким образом, что тот, кто в конце концов оставался, и оказывался чемпионом.
Первой дисциплиной утренних часов стали «имена-и-лица», которые мне всегда неплохо давались на тренировках. Надо было запомнить 99 лиц и соотносящиеся с ними имена и фамилии. Это делается при помощи создания незабываемого образа, связывающего имя с лицом. Возьмем для примера Эдварда Бедфорда, одного из 99 человек, которого требовалось запомнить. Он оказался черным, с козлиной бородкой, залысинами, затемненными солнечными очками и сережкой в левом ухе. Чтобы связать имя с лицом, я попытался представить Эдварда Бедфорда [179], лежащего в кузове грузовика Ford, но потом решил заменить картинку на то, как он переплывает реку на надувной кровати. А чтобы запомнить, что его зовут Эдвард, я добавил к нему в кровать Эдварда Руки-Ножницы, который в клочья резал плывущий по реке матрас.
Иным приемом я воспользовался, чтобы запомнить Шона Кирка, белого мужчину, с длинными волосами на затылке, баками и кривой улыбкой человека, перенесшего инсульт. Я совместил его с ведущим Fox News Шоном Хэннити и капитаном Кирком с космического корабля «Энтерпрайз» и представил, как все трое составили акробатическую пирамиду.
Через 15 минут, в течение которых мы сидели уставившись на все эти имена и лица, судья забрал у нас изображения и вручил новые порции скрепленных степлером листов с теми же самым портретами, но теперь уже в другом порядке и без имен. У нас было 15 минут на то, чтобы вспомнить как можно больше имен.
