Социальное прогнозирование - Бестужев-Лада Игорь Васильевич (книги без регистрации .txt) 📗
В-третьих, на производство с каждым годом приходит все меньше вчерашних школьников, уходит на пенсию все больше стариков. На Западе эту брешь закрывают миллионами гастарбайтеров. Откуда их взять в нищую Россию? До недавних пор брали из деревень. Теперь этот источник вычерпан почти до дна. Если отток рабочей силы на селе не сменится притоком – массового голода не миновать. Попробовали завозить в качестве дешевой рабочей силы вьетнамцев. Но это порождает такие острые социальные проблемы (массовые драки нищих с нищими), что от такой перспективы в ужасе отшатываешься. Меж тем уровень комплексной механизации и автоматизации производства в России намного отстает от американского. Требуются миллионы квалифицированных рабочих рук, которые надо готовить с детства. А кого же готовить с детства при такой ситуации?
В-четвертых, если каждых двух родителей, в среднем, сменяет только один будущий родитель, то уменьшение населения раньше или позже доведет его численность до нуля. Для России рассчитанный прогнозный срок такой траектории (при наметившихся тенденциях) – около полутора тысяч лет. Конечно, 1500 лет – срок большой, и можно пока не беспокоиться. Кроме того, ничего страшного: место выморочных русских (германцев, французов, англичан, американцев) займут более плодовитые народы, у которых каждых двух родителей, в среднем, сменяют четыре новых. Но представьте себе, что таким образом на земле останется только один народ. Что получится? Обеднение мировой цивилизации. Мы ищем затонувшую Атлантиду и не видим, как на глазах уходит под воду наша собственная… Если заранее обрекаем себя на исчезновение с карты земного шара, то зачем столько усилий и столько мучений в жизни?
Есть еще одно последствие депопуляции – пострашнее предыдущих четырех. Горький опыт минувших времен показал, что там, где кончается семья, там (как и в истории с рынком) начинается звериная стая. Поиграйте с вашим любимым котенком или кутенком и вышвырните его на улицу. Что случится? Чтобы выжить, он прибьется к дикой стае и будет жить по ее законам. Точно в такие же стаи сбиваются брошенные нами, предателями-родителями, наши собственные дети. А когда это дети из так называемых неблагополучных семей – уже распавшихся или мучительно распадающихся с тяжелыми страданиями для малышей, – среди них повышенная процентная доля психически неуравновешенных, крайне ожесточенных, готовых на любое преступление. И таких детей к 1985 г. по СССР набиралось ежегодно до 700 тысяч. Сегодня брошенных на произвол судьбы детей и подростков – миллионы и миллионы. Неблагополучная семья – первый по значению социальный источник преступности… Это похуже Содома. И грозит еще более страшной Гоморрой.
Что же делать?
Теоретически программа ясна. Надо ослабить трудовую нагрузку на будущую мать и на женщину с малолетними детьми. Тем более что именно ее сегодня первой ждет массовая безработица (до 70—80% из миллионов российских безработных – женщины). Продлить ее предродовой, полностью оплаченный отпуск до полугода и позаботиться о ее здоровье. Продлить ее послеродовой, полностью оплаченный отпуск до трех лет. После этого шире практиковать для нее половинную рабочую неделю с полной оплатой либо с половинной же оплатой и с весомым пособием на ребенка (оставляя вторую половину недели на педагогическую работу ассистента воспитателя в детском саду и учителя в школе). Постараться сделать ее жизнь содержательной, досуг – не хуже, чем у других, карьеру своего рода «приват-доцента» – высокопрестижной, а повышенную пенсию – гарантированной. Дать льготный долгосрочный кредит молодоженам на обзаведение жильем и всем необходимым с частичным и даже полным погашением при рождении двух и более детей. Поставить детей – будущих кормильцев всех стариков общества – на полное общественное иждивение. Бесплатно (или по символической цене) – питание, одежду, игрушки, книжки. Мы же не заставляем армейских офицеров платить за содержание солдат, от которых зависит безопасность страны!..
А практически – что делать с правительством, которое, наконец, выучило аксиому о важности экономических наук (совсем недавно не понимало и этого), но никак не соберется с силами выучить аксиому о такой же важности социологических, психологических, политических, демографических, педагогических, исторических и других наук? Четверть века назад в ЦК КПСС меня попросили высказать предложение о совершенствовании демографической политики. Речь, в частности, шла о материальном поощрении многодетных семей. Я отвечал, что прежде всего надо констатировать наличие в СССР двух прямо противоположных проблемных демографических ситуаций: «демографического взрыва» в республиках Средней Азии и ряде регионов помельче (20% населения СССР при динамике «четыре родителя на смену двум предыдущим») – и «начинающейся депопуляции» в остальных регионах (80% населения при динамике «один родитель на смену двум предыдущим»). И соответственно дифференцировать демографическую политику. Мне ответили: советский народ един, и всякая дифференциация подобного характера будет выглядеть дискриминацией. Тот же ответ получили профессиональные советские демографы, которые начали бить тревогу с 60-х годов.
Несколько раз меня вызывали в Верховный Совет России, затем в Госдуму на «слушания» по этому вопросу. Всегда присутствовало несколько депутатов, с интересом впервые слышавших про демографию. Ни одного ответственного представителя правительства. Зато, как обычно, – куча воинствующих феминисток, кричащих, что женщина – это такой же мужчина, только вынужденный раз-другой в жизни проводить неделю в родильном доме, а посему ни в какой демографической политике не нуждающийся. То, что эти «слушания» не могут и не будут иметь никаких практических последствий, я знал заранее. Так было на бесчисленных «слушаниях» на протяжения всех сорока с лишним лет моей научной карьеры.
Читаю ложащиеся на мой рабочий стол оперативные донесения профессионалов-демографов об уже начавшейся глобальной катастрофе – лавинообразном физическом вырождении тех народов Северной Америки, Европы и Евразии, у которых с переходом от сельского к городскому образу жизни практически потеряна потребность в семье и детях. Читаю прогнозы о том, что к 2008 г. «цветные» и испано-язычные избиратели США составят большинство. Что в Лондоне и Париже, Москве, Петербурге, других городах Европы в мучительных судорогах складываются новые этносы – помеси пришельцев из стран, где падение рождаемости только начинается (оно идет сегодня во всех крупных странах мира), с тающими на глазах остатками последних могикан-аборигенов. Что население России в обозримом будущем ближайших двух-трех десятилетий сократится, при наметившихся масштабах убыли до миллиона и более в год, со 145 млн. в 2000 г. (150 млн. в 1990 г.) до 120—130 и даже, при ухудшении тенденций, до 90—110 млн. к 2030 г. Что полуторамиллиардный Китай тихой сапой осваивает пустеющую на глазах Сибирь до Урала. Что за школьными партами у нас в крупных городах через 5 лет вместо каждых нынешних трех детишек останется всего два, из которых один – хронически больной. И далее со всеми остановками… Что кошмарная судьба Косово, при наметившихся тенденциях, ожидает Северную Америку, Европу и Евразию не позднее второй четверти XXI в.
Читаю – и тревожно вглядываюсь в контуры грядущего. Мне не нужно для этого вертеть головой, как жене Лота. Я зримо вижу в обозримом будущем ближайших лет пылающие в депопуляционном пламени свои родные российские Содом и Гоморру – если не успеем заблаговременно повернуть штурвал оптимизационной демографической политики.
Лекция 17
ПРОГНОЗЫ В СФЕРЕ СОЦИОЛОГИИ ОБРАЗОВАНИЯ
В 1995—2000 г. сектор социального прогнозирования Института социологии РАН реализовывал свой последний исследовательский проект «Ожидаемые и желаемые изменения в системе народного образования России» (отчетная монография под заглавием «Нужна ли школе реформа?» выпущена издательством Педагогического общества России в 2000 г.). Проект предусматривал трижды повторенный панельный опрос экспертов и разработки серии прогнозных сценариев на этой основе. В данной лекции кратко излагаются результаты этого исследования.
