Проклятие вещей и проклятые места - Непомнящий Николай Николаевич (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Меня очень сильно притягивала наша прежняя однокомнатная квартира, куда мы привезли новорожденных. И, гуляя, я часто заходила в тот двор, чтобы посмотреть на ее окна. Мне казалось, что я покинула ее только вчера, хотя с того момента прошло уже несколько месяцев.
Однажды осенним вечером малыш пополз под стол, забился в угол, кричал, потом выглядывал оттуда и со страхом показывал пальчиком в угол над дверью. Продолжалось это недели полторы-две. Просыпаясь утром, дитя плакало и показывало пальчиком в один и тот же угол.
Как-то я вытащила изо рта ребенка полугнилую, похожую на осколок зуба косточку и отобрала старую розовую резинку, которую малыш тоже мусолил.
Дети начали болеть. У мужа тоже появились сильные головные боли, и я несколько раз вызывала для него «скорую помощь». У всех членов нашей семьи на белках глаз появилось множество красных крапинок, коричневые наросты и какая-то пленка затягивала глаза.
Засыпая, я часто слышала, как скрипит стул у меня в изголовье, чувствовала, как какой-то шарик, мягкий и вязкий, прокатывается по моему телу.
Я начала отмечать в отрывном календаре «странные дни». Заметила, что все странности и наши болезни происходят или в дни последней четверти (убывающей) луны, или в дни новолуния. Так, в пятницу, накануне Пасхи, я увидела голубей, слетевшихся к кухонному окну, где я готовила для детей кашу. Потом я вышла в прихожую, и мой взгляд, как лучик фонарика, упал на иголки. Две около дверного косяка зала и две около косяка кухни. Полузаржавевшие, с нанизанными на них черными квадратиками. Когда я проходила через линию их воображаемого соединения, у меня особенно сильно кружилась голова и дыхание захватывало, как при раскачивании на качелях. Тогда я от бессилия опускалась на пол, чтобы перевести дух.
Я взяла все тот же пинцет, прожгла иголки с квадратиками над пламенем газа и закопала в землю за углом дома. В тот же вечер достала с антресоли свою, когда-то пропадавшую неизвестно куда маечку. Вышла к мусорной бочке и подожгла ее. Достала из шкафа когда-то давно принесенную из церкви бутылку со святой водой. Побрызгала углы квартиры, веши, умыла ею себя и детей.
На следующий же день пошла в церковь к священнику. Он объяснил, что нужно читать ежедневно молитвы от чародейства, утренние и вечерние молитвы. Обмывать тело святой водой, разбрызгивать ее в квартире. Покрестить детей, ходить на причастие, освятить квартиру. И я стала выполнять его рекомендации. Купила лампадку, начала молиться.
В майское новолуние я снова нашла иголки, но уже в детской комнате. Одна торчала на расстоянии вытянутой вверх руки человека выше среднего роста, около косяка двери. Другая – на уровне глаз около окна. Я снова выполнила ритуал по их сожжению и захоронению.
Тогда, засыпая, я загадала желание: «Пусть приснится мне человек, который делает мне это зло». И я увидела себя во сне в кабине грузовика, за рулем пожилую женщину. Она дала мне в руки белые цвегы и, постоянно пряча от меня лицо, куда-то повезла меня. Когда она вышла из грузовика и пошла прочь, то по фигуре и волосам я узнала знакомую бабушку Олю.
Бабушка Оля жила в квартире этажом ниже, под нами, в том доме, куда мы привезли новорожденных и который теперь так сильно притягивал меня. Я часто заходила к ней, чтобы позвонить в детскую поликлинику, но она в моем доме не была никогда.
Я позвонила бабушке Оле, но, как только услышала в трубке ее скрипучее «да-а», сразу положила трубку на место. «Жива и здорова», – подумала тогда. Я перестала ходить во двор этого дома, стала молиться и за бабушку Олю, за то, чтобы она больше никому и никогда не сделала зла.
Все тревоги, болезни стали проходить после того, как в начале очередного новолуния я наконец пригласила в дом священника, который провел традиционный ритуал освящения квартиры. Бывшая старая квартира утратила свое магическое притяжение.
Через месяц я в очередной раз набрала номер телефона бабушки Оли, но не услышала ее скрипучего «да-а» ни после пятого, ни после десятого звонка.
– Она умерла, – объяснила мне соседка. Еще она рассказала, что у бабушки Оли мать была колдуньей и жила очень долго. Что перед смертью баба Оля перессорилась со всем подъездом и прокляла жильцов. Через неделю ее парализовало, она умерла от инсульта.
После всех этих событий мы посчитали, что будет правильнее оставить эту квартиру и найти себе другое жилье.
Как-то вечером я зашла в тот забытый за считанные дни дворик, где на балконе четвертого этажа постоянно маячила фигура бабушки Оли. Окна ее квартиры были темны и совершенно не зловещи. Они отражали лунный свет. Тот же лунный свет отражался в темных окнах пустой квартиры, где я находила иголки.
Кристина Вейдер
У ЧЕРТА НА КУЛИЧКАХ
Раз в году я отправляюсь на весеннюю охоту в Новгородскую область. Эта традиция сложилась давно и за семь лет ни разу ни нарушалась.
Вот и в этот раз мы с другом, как обычно, стреляли на вечерней зорьке пролетных гоголей или по очереди сидели в засидке с подсадной кряквой, а ближе к ночи шли на дальний глухарный ток.
Охота была шикарная, хотя частенько моросил дождик, к вечеру переходивший порой в обильный снегопад. Норму отстрела водоплавающей дичи выполняли аккуратно. Но на четвертый день мой друг захандрил, то ли притомился, а может быть, настрелялся вволю, а только ушел я в ту ночь за глухарем один, с твердым намерением без трофея не возвращаться.
И точно, после нескольких неудачных выходов на ток пошла, что называется, везуха. Еще в предрассветных сумерках «снял» с елки хорошего «бородача», а уже по свету и второго на прогалине. Сложил добычу в рюкзак и довольный потопал к нашей стоянке в предвкушении горячего чая и прочих положенных по такому случаю удовольствий.
Тропой вдоль реки я ходил сотню раз и ни разу напрямик через болото. Потому что любой охотник знает, что оно представляет собой весной – лучше не соваться. Но в этот раз весна была запоздалая май на носу, а снега в лесу по колено, а на болоте крепкая снежная корка, что твой асфальт. Вот и решил срезать путь.
Сориентировался на местности по карте, по компасу определил азимут и… заблудился.
Стрелка компаса крутилась во все стороны как бешеная, а самое странное, не могу идти – ноги чугунные. Повалил сухую елочку, сел и стал читать «Отче наш». Стрелка компаса остановилась и больше не дурила. За полчаса я вышел к деревне, проклиная собственную дурь и атмосферные аномалии.
– Гиблое место, – признался мне один из местных жителей, пустивший меня отогреться после всех моих злоключений.
– Повезло тебе, что живым вышел с этого проклятого болота… – И он рассказал мне несколько историй.
…Не так давно в здешних местах заблудились две пожилые женщины. Пошли по осени за клюквой. Искали их около месяца. Нашли только одну возле реки, полностью лишенную рассудка. Через несколько дней она умерла, так ничего толком не рассказав.
Другую женщину-дачницу вывели с болота местные мужики-охотники. Ее рассказ был более чем странный. Она пошла за грибами и встретила на просеке незнакомую старуху с полной корзиной белых грибов.
– Где, бабуль, насобирала-то столько?
– У черта на куличках, – огрызнулась старуха.
– А где это «чертовы кулички»? – шутя спросила дачница. Та и указала ей на болото. Охотники шли по дороге и услышали с болота истошные крики. Пошли посмотреть, кто кричит, ну и нашли ее. Когда спросили, что, дескать, кричишь, дорога-то рядом совсем, она ответила, что никак не могла к ней подойти.
– Иду, а словно натыкаюсь на невидимую стену. Ужас какой-то! Увидела людей с ружьями и стала кричать.
Потом эта дачница уехала в Питер. Ее дом так и стоит в деревне заколоченный, больше сюда никто не приезжает.
Днем следующего дня я вернулся на стоянку. Друг суетился у костра, явно встревоженный.
– Ну ты даешь! Я уж думал, тебя черти забрали, – воскликнул он. В это время на болоте раздался дикий крик, а потом леденящий душу хохот. У нас кровь в жилах застыла. Всю ночь мы по очереди читали «Отче наш» и жгли костер. Больше в эти места я ни ногой.
