Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич (онлайн книга без .TXT) 📗
Внутренний комфорт в местах пребывания достигаешь лишь половинный – от того, какой мог бы иметь от определённого места как дома, – но резон в получаемой – в силу отсутствия конкретики дома – свободе, усиленной свободой в лице ненужности заботиться о доме: это всё тебе, какой ты тогда внутренне, главнее.
Возможен предваряющий вариант. Когда этакое "везде – нигде" как квазиместо – берётся за особое место.
7. Другой смысловариант предыдущего – "ни там – ни тут!" То есть любое местопребывание как врéменность, подразумевающая будущую заполученность "наконец подходящей" местопребываемости. "Хорошо там, где нас нет!", – как говорят о таком в народе. Вот это "там" себе официально и подхватываешь! Если самоуверенности хватит.
8. Жизнь как упавшесть на "низшую ступень" по Шекспиру. Ну помните, его строки? "Для тех, кто пал на низшую ступень, открыт подъём, и некуда уж падать!" То есть что? А намеренно доводишь срыв до логического конца. Так сказать, досрываешься! Облегченье то, что ничего тогда не надо делать для поддержания имеемого: оно самó держится, потому что наихудшее. И, значит, ухудшаться некуда, потому и остаётся! Чем и упиваешься. Так сказать, хоть и за счёт низшего уровня, но я в желанной свободе!
9. Перманентная сидка на недогиндрикованиях в фоне осознанного (можно сказать – себе добытого!) авторитета неудобств – у какого-нибудь подвернувшегося для пребывания места. То есть что? Тут главное согласиться, что у того места éсть такой авторитет. Сумéть согласиться. И в полномасштабных гиндриках тогда сразу нужда пропадает.
10. Клич "на исходные!" В смысле возврата – на время – по жизни к тому, из чего начинал. Фактически это будет возвратом в места детства, и всё такое прочее. Короче, самощадяще выходишь из "большой жизни", возвращаясь в ту, которую когда-то перерос и тебе в ней было тесно. Жизнезапрóсы стали такими, какие она была неспособна удовлетворять. А теперь тебе – в ней будет в самый раз, ибо по возврату – соответственно отпускаешь в себе и переросшесть, ведь это она привела тебя к срыву. Так сказать, комплексный возврат к "простоте младенца" – по жизненным запросам!
11. Психорежим "лишь приткнутости" к жизни. То бишь специальный отказ от возможной её полномасштабной. Постоянная на ступень меньшая оттого жизнезаморачиваемость – для психосорванного важнее, чем потеря большого у жизни масштаба.
12. Парадоксальная открываемость себе жизнережима "я – в раю!" В Эдеме у Адама ведь как было? А "под каждым под кустом – ему бывал и стол, и дом", говоря словами известной басни. Так вот соображаешь, что у тебя-то так и есть: в любом подворачивающемся месте вопрос "дома" и "стола" – лишь вопрос твоей изворотливости. Силы и пси́хосилы, жизнеумений и физиоразвитости: неразвитый в морозном месте спать не сможет, а ты, к примеру, можешь, – вот тебе и имеемость того места "элементом рая", благодаря личным совершенствам. То есть, чем совершенней ты, тем больше способна проходить тебе "раем" характерная для эпохи жизнепредстающесть. Ты же – весьма как раз физиосовершенен: психосрываемость физиосовершенств обычно не задевает. Иначе был бы то не психосрыв, а срыв полный. Срыв существования.
Так что при высоких психо-физиологических показателях – ты мóжешь иметь нечто типа рая, в лице нынешнего-то земного мира. Нечто типа – в смысле что суррогатно являющее главное свойство рая: разгружающее психику избавление от бытовых забот. Заодно прибавлящее так называемое свободное время.
Ощущения телесные и внетелесные, а на базе их – в порядке их интерпретации – набор психореакций: вот его и называем самопредставшестью. Сливая же последнюю с породительным к ней набором ощущений, люди говорят о своём самочувствии. Будем говорить этак и мы. Ну и телесные ощущения – то сáмоощущения, как это принято выражаться, и эту принятость мы тоже подхватываем.
При плохом (ну, неудобном) наборе ощущений самопредставшесть может быть тем не менее хорошей, и наоборот, – то есть тут многое зависит от психоопыта человека. Психотехнической продвинутости его! И наши тексты как раз тому и служат, чтобы каждому мочь хорошо самопредставаться – даже при плохой ощущенческой картине.
Бытовая смедитированность – выше некой характерной критической – открывает путь на отдыхательность (как специальное углубление той достигнутой бытовой смедитированности) и развлекательность (как контролируемое разрушение той достигнутой бытовой смедитированности). То есть один ундулирующий медитационный поток – вот что такое жизнь!
Не допускаешь развлекательностей: мол, нет подходящего психорасклада, ещё надо его добыть. А меж тем, любая развлекаловка продвинутого типа – самá создаёт такой психорасклад: автоматически теснит негативногнётные внутренние реакции, проистекающие от истерогена. Тем имеет смысл чисто безотносительно всовывать в жизнь такие развлекаловки – пусть это и получится неизбежно в скомканой форме, из-за недостающего-то психорасклада.
Внимание, как внутренний феномен у человека, есть готовность к деланию из себя, направленно ориентируемая. Направление же задаётся местом, делом или ещё чем бы то ни было, способным являть собой жизнесоставительность.
Делание из себя – психотворчество.
Промысленность чего-то – оказывается знанием его!
Итак, психомонизм. Возможные для человека психомонизмы! И "моё "нет" психонабранности!" – один из них. Когда в чувствах, желаниях, притязаниях, вообще всём, что тебя как психику только ни наполняет, видишь – прежде прочего – свою набранность как то, чего может и не быть. Удобно! Психомонизм как тотальность психоподхода к жизни, удобная своей линейностью, при коей труднее самозаморочиваться – в обслуге психикой текучки жизни.
