Истые Галлюцинации - Маккенна Теренс (читать книги без txt) 📗
На следующий день после нашего прибытия я стоял на краю выгона, расчищенного испанскими священниками - они возглавляют миссию Ла Чорреры со времени ее основания в 1920 году, - и вертел в руках превосходные экземпляры грибов того же вида, который отведал во Флоренсии. А передо мной, на выгоне, росли десятки таких же красавцев. Рассмотрев несколько из них, мы с братом пришли к выводу, что это та же самая Stropharia cubensis, которую мы находили раньше, один из самых крупных и выносливых из содержащих псилоцибин грибов и, несомненно, самый широко распространенный.
И что дальше? У нас не было данных по правильной дозировке псилоцибина, а каталог наш включал цветущие растения, но не грибы. Общими усилиями мы вроде бы припомнили, что в оаха-канских грибных ритуалах, о которых писал в "Лайфе" Гордон Уоссон, грибы всегда употреблялись парами, причем зараз съедалось несколько пар. Мы решили, что в тот вечер каждый из нас съест по шесть грибов. В отрывке из моего дневника за следующий день без обиняков говорится: 23 февраля 1971 года
Неужели мы действительно стоим лагерем на краю иного измерения? Вчера Дейв обнаружил Stropharia cubensis на влажном пастбище позади дома, где мы развесили свои гамаки. За полчаса мы с ним собрали тридцать восхитительных экземпляров" насыщенных псилоцибином. Каждый из нас съел по шесть грибов, после чего мы провели всю прошлую ночь на волнах безгранично яркого и живого и в то же время легкого и изменчивого кайфа, Где-то между странным светом на выгоне и обсуждением нашего проекта у меня создалось впечатление, что, проникнув таким образом в местную психоделическую флору, мы сделали гигантский шаг к более глубокому пониманию. Многогранными щедрый, сложный, как мескалин, и сильный, как ЛСД, гриб этот, если использовать слова, сказанные о пейоте, 'учит нас правильно жить. Насколько мне известно, этот конкретный вид гриба не употребляется ни одним туземным племенем, таким образом, он представляет собой нейтральную территорию в триптаминовом измерении, которое мы исследуем. Прибегнув к помощи невостребованного растительного учителя, можно получить доступ в мир эльфов-алхимиков. Ощущения, которые дает Stropharia cubensis, бывают тонкими, но могут подняться до высот и размаха сильнейших психоделических переживаний. Однако они чрезвычайно переменчивы, и уловить их очень трудно. Обменявшись сбивчивыми описаниями своих видений, мы с Деннисом отметили сходство их содержания, наводящее на мысль о феномене телепатии или об одновременном восприятии одного и того же невидимого пейзажа. Заключительный этап эксперимента сопровождался жестокой головной болью, но она быстро прошла, а телесного напряжения и усталости, которые часто присутствуют при употреблении неэкстрагированных растительных снадобий, таких, как пейот или дурман, и вовсе не было.
Этот гриб - дверь в иные измерения, которую робкие феи оставили приоткрытой для любого, кто сумеет найти ключ и- пожелает воспользоваться его силой - силой видения, -o для того чтобы исследовать этот своеобразный психоактивный комплекс, подаренный нам природой.
Мы приближаемся к сложнейшему событию,
с которым может встретиться планетная экология.
Это возникновение жизни
из темного кокона материи.
Таковы были мои впечатления после первого же погружения в мир видений, где царит наш гриб.
Необходимо объяснить, что имеется в виду под "странным светом на выгоне", поскольку не исключено, что он имеет некоторое отношение к последующим событиям. Через час после того, как мы съели грибы и благополучно перенеслись на чарующую равнину мысленных образов, красочных и летучих, кто-то из нас завел разговор.
То ли это был Дейв, то ли мой брат Деннис. Пожалуй, все-таки Деннис. Он сказал, что теперь мы все находимся в гостях у Тайны, поэтому, вместо того чтобы торчать в хижине, лучше выйти в ночь, окунуться в теплый туман, окутывающий выгон. Причем идти должны не все, а делегация. Кто именно? Деннис назвал Дейва и меня, сказав, что Дейв наименьший скептик, а я наибольший. Ванесса отвергла мою кандидатуру на место "самого большого скептика" и предложила Денниса и Дейва. Я с энтузиазмом поддержал ее предложение; мне вовсе не улыбалось тащиться на темный росистый выгон, к тому же, будучи скептиком, я не особо верил в трансцендентную способность этой затеи.
Итак, они ушли, громогласно восхваляя всеобъемлющую силу клубящегося над землей тумана, а потом, после театрально короткой паузы, прокричали как бы из-за сцены, что видят вблизи над пастбищем парящий рассеянный свет. Было предпринято расследование. Крики продолжались, но уже тише. Свет оставался - все такой же рассеянный. Я решил, что настало время вмешаться более трезвым головам, и двинулся во влажную ночную темень. Осторожно перебрался через изгородь из колючей проволоки, огораживавшую выгон; она была мокрой на ощупь, но теплой - такие вот парные ночи стояли на Амазонке. Присоединившись к Дейву и Деннису, я обнаружил, что ситуация гораздо ближе к тому, что они описывали, чем я ожидал. Впереди, в нескольких ярдах от нас, действительно виднелся тусклый свет. Казалось, он отступает, если пробуешь к нему подойти.
Серией коротких бросков мы прошли по направлению к свету метров тридцать. Окутанные густым клубящимся туманом, мы ощущали себя оторванными от наших оставшихся в доме товарищей.
- Можно пойти на свет, только лучше не забираться слишком далеко, а то заблудимся: ведь мы совсем не знаем здешних мест, - уговаривал вернуться Дейв, но мы шли все дальше и дальше. Иногда казалось, что свет висит над землей на высоте футов в двадцать, но как только мы начинали подходить, он удалялся то взмывая вверх, то снова опускаясь. Мы бросались вперед, стараясь его настигнуть, но он каждый раз нас опережал. Мы преследовали этот летучий убегающий свет минут десять, после чего решили остановиться. Когда мы повернули назад, мне показалось, что я увидел мигание рассеянного света - будто кто-то плясал перед костром.
Я мгновенно выбросил из головы мысли об НЛО и вспомнил ряд зловещих случайностей, предшествовавших нашему прощанию с доктором Гузманом и его свитой в Сан-Хозе-дель-Энканто. Уж не шаман ли это пляшет вокруг костра? Имеет ли это какое-то отношение к нам? Ночной инцидент так навсегда и остался загадкой, но сама его странность предвещала то, что ожидало нас впереди.
Строки из моего дневника говорят сами за себя. Я как бы между прочим написал о "доступе в мир эльфов-алхимиков". Я назвал гриб дверью в иные измерения и связал его с преображением жизни на планете. В этом обнаруживается более юная, более наивная, более поэтическая душа - душа более интуитивная, запросто объявляющая дикую несусветицу Гностической Истиной, почерпнутой из галлюциногенных переживаний.
И тем не менее за двадцать лет эти мои идеи мало изменились. Тогда же я жаждал подтверждения и получил его. Я изменился - и скорее всего жаждал измениться. Для меня это было правдой тогда и остается правдой до сих пор: с появления гриба все превратилось в постоянное преображение. Теперь, по прошествии времени, после двух десятилетий размышлений на эту тему, я по-прежнему могу увидеть в тех самых ранних переживаниях многие мотивы, которые устояли перед натиском лет и так и остались тайной. В тот вечер мы с Деннисом в какой-то момент оба сумели увидеть и описать одинаковые внутренние видения. В последующие годы при использовании псилоцибина это повторялось неоднократно. И чувство изумления остается таким же свежим.
Те ранние эксперименты с грибами в Ла Чоррере окутывал ореол одушевленности и загадочности; не раз возникала мысль, что гриб - нечто большее, чем растительный галлюциноген или даже классический спутник шамана. Меня осенила догадка: а что, если на самом деле гриб этот разумное существо, причем не земное, а посланец иной цивилизации? Во время транса оно способно обнаруживать себя, проявляясь в обращенном внутрь сознании того, кто его воспринимает.
В дни, последовавшие за нашими первыми опытами с грибами" моя жизнь и жизнь моего брата претерпели колоссальное и странное преображение. До тех пор, пока Жак Валле не опубликовал в 1975 году свой ^Невидимый колледж", где отметил, что элемент абсурдности всегда является частью ситуации, в которой происходит контакт с неведомым, мне не хватало смелости вернуться к тому, что случилось с нами в Ла Чоррере, и попытаться подвести его под какую-то известную модель. Я годами рассказывал отрывки из нашей истории, никогда не раскрывая перед слушателями всю невероятную цепь событий, поскольку прекрасно сознавал, что могут предположить о нашем психическом состоянии в то время.
