Семья и как в ней уцелеть - Скиннер Роберт (библиотека книг .TXT) 📗
Робин. Ну, это немного в сторону… Суть в том, что она не отдает себе отчета в своем раздражении и не понимает, что способна быть сильной, взять на себя ответственность. Она такая — за «ширмой».
Джон. Хорошо, что же их потянуло друг к другу?
Робин. Они обнаружили, что прекрасно друг другу подходят, как верный ключ к замку. Отличная пара, ведь она — как раз того сорта женщина, какую считали за достойный восхищения образец в его семье, а он — именно того типа мужчина, какой был одобрен в ее семье. Это они оба осознали. Вдобавок они нашли друг друга подходящими на бессознательном уровне, где «сделка» в действительности и заключается. Он доверил ей свою «ребячью» долю, она ему взамен — свою силу и взрослость.
Джон. Что значит — «он доверил ей свою «ребячью» долю»?
Робин. У каждого из них есть незрелая, детская сторона. Она может притвориться, что возьмет на себя всю эту детскость, то есть будет «ребенком» за двоих, он же — что взвалит на себя их зрелость, то есть решительность, опыт, настойчивость. И их семейный «механизм» будет неплохо работать: ведь спрятанное у каждого партнера за «ширмой» не будет их слишком тревожить, прорываясь в замаскированном виде. В паре двоим в каком-то смысле будет лучше, чем порознь.
Джон. Лишь в каком-то смысле?.. Что же им будет мешать?
Робин. Ну, она теперь несет, так сказать, двойную «нагрузку» детскости, он — полной ответственности, поэтому они могут «зациклиться» на расчете: «Я — Тарзан, ты — просто Джейн» с риском впасть в крайность. Ему будет все труднее даваться непосредственность, игра, все меньше ему будет отдыха, удовольствий, и где-то в глубине себя он ощутит неудовлетворенность, хотя не поймет ее причины.
Джон. А она все больше времени проводит в четырех стенах и уже с опаской воспринимает любой предстоящий выход из дома?
Робин. Да, она только варит варенье да строит замки на песке вместе с детьми. Часть ее жаждет более взрослых занятий, но в ней все меньше остается решимости даже попробовать.
Джон. Однако соглашение действует в известных пределах — несмотря на ограничения для обеих сторон.
Робин. Да, конечно, В конце концов, эта модель покорила весь Запад, Британскую империю создала. Она до сих пор функционирует в Далласе (Город на юге Соединенных Штатов; юг считается средоточием патриархальных традиций и пережитков.)
Джон. И при каких же обстоятельствах такой брак дает сбой?
Робин. Устав от своей роли «Тарзана» или «Джейн» — а эта усталость может ощущаться преимущественно на уровне подсознания — кто-то из партнеров попробует нарушить равномерный ход «механизма». Но в тот же момент другой яростно бросится его налаживать. А поскольку одному сломать махину не под силу, то модель «Тарзан — Джейн» опять покатила по наезженной колее.
Джон. А что же случается, если один из партнеров пробует нарушить равновесие?
Робин. Ну, давайте сначала возьмем «большого, сильного» мужа — Тарзана. Предположим, на службе у него «напряженка», с которой он не справляется. Тогда его «ребенок» за «ширмой» станет капризничать, требовать к себе внимания, и чувство какой-то детской беспомощности, обычно спрятанное, начнет рваться наружу и беспокоить его. Он хандрит, избегает своих обязанностей, норовит опереться на жену. Но эта «игра» совсем не по сценарию «Я — Тарзан, а ты — просто Джейн», и жену охватывает страх.
Джон. Потому что, если она «подыграет», ей надо становиться ответственной, что означает — вытащить кое-что из-за «ширмы».
Робин. Да, но это нарушает их первоначальный договор. И крайне пугает обоих. Он чувствует себя «плохим», обнаружив свою потребность быть «слабым», она страшится принять на себя ответственность. И она пробует восстановить нарушенное равновесие, сопротивляется перемене.
Она может еще сильнее его захандрить или даже серьезнее его заболеть. Очень часто, несмотря на то, что у мужа обнаружилось стрессовое состояние и депрессия, к врачу отправляется жена. Врач, конечно же, удивляется, почему его пилюли не помогают…
Джон. А что муж?
Робин. Жена вынуждает его вернуться в роль «большого, сильного мужчины», становясь беспомощнее обычного. Он должен смотреть за ней. И этим тонким маневром, даже не осознавая, что делает, она поддерживает его на ходу. Он должен быть «сильным», чтобы позаботиться о ней! Солдат, как ни измучен, а тащит раненого товарища и преодолевает рубеж, на котором сдался бы, будь он один. А может, это и не он, может, его самого кто-то за собой тащит…
Джон. Да, ну, а депрессия мужа, болезнь?
Робин. Стресс отступит, или он найдет способ с ним «покончить» — сменит работу, еще что-то придумает. И рано или поздно его «ребенок» за «ширмой» угомонится, перестанет угрожать семейному соглашению.
Джон. Тогда-то можно и ей выздоравливать?
Робин. Да, болезнь сослужила службу. А ее врач, возможно, наконец вздохнет с облегчением: нашел-таки пилюли, которые действуют!
Джон. Значит, «кукольный дом» выстоит. И хотя каждый из партнеров временами может переживать неудовлетворенность браком, другая сторона всегда воспротивится переменам, защищаясь, доставит «бунтовщику» неприятности.
Робин. Да, этот брак стоек, хотя немного «душит».
Джон. Ну, а если все-таки кто-то из двоих сознательно решился на перемены? Жена, например, вступила в феминистское движение, муж наотрез отказывается участвовать в «крысиных гонках».
Робин. Это создаст напряжение в супружеских отношениях, которое может повлечь к разводу.
Джон. И они не сохранят соглашение?
Робин. Брак окажется под угрозой, если партнер, который противится переменам, не получит помощь со стороны.
Джон. Так. Теперь давайте поговорим о «кукольном доме» наоборот, где роли поменялись, где женщина играет «сильную, взрослую» роль. «Я — Тарзан, ты будешь Джонни».
Робин. Тут на память сразу приходит известный образ со старинной «курортной» открытки: муж — подкаблучник. Подобно жене из «кукольного дома» он не принимает ответственности, не способен защитить, только и делает, что смотрит за своей половиной. Фактически ведет себя как ребенок. Но кто-то же должен в семье быть «за взрослого», «делать дело». И кончается тем, что жена берется нести семейную «ношу». Становится, так сказать, «матерью» своему муженьку. Но часть ее возмущена этой ролью, вот ему и достается от жениного каблука.
Джон. Она за двоих нагружена напористостью, агрессивностью, ведь он отказался взять свою долю. А с двойным «весом», бывает, что и его «придавит»?
Робин. Да.
Джон. Знаете, я замечал кое-что похожее… с женщинами: если я слишком робок, то они становятся активнее, если же я намеренно возьму тон «покруче», они сбавят свой. Как будто естественное равновесие воцаряется…
Робин. Я наблюдаю за этими «качелями» всякий раз, когда в мой кабинет заходит супружеская пара. Да и по собственной семье знаю. Думаю, это универсальное правило: если один из партнеров отказывается от своей доли напора и агрессивности, другой вынужден взять двойную ношу.
Джон. Итак, почему же в такого типа браке женщина становится Тарзаном?
Робин. Обычно она научена горьким опытом еще в родной семье и боится быть слабой, зависимой. Откуда за «ширму» попадает ее беспомощная, детская сторона, которая в этом браке там довольно сносно «устраивается», потому что женщина выбрала мужчину, который детскость «сыграет» и за нее.
Джон. Значит, это у него за «ширмой» взрослость, он боится обнаружить уверенность, взять на себя ответственность, и она несет «взрослый» груз за него.
Робин. Да, тут «кукольный дом», вывернутый наизнанку. И опять же брак весьма стоек, хотя временами партнеры начинают немного задыхаться в своих ролях. Но для каждого переменить хоть что-то опять необыкновенно трудно.