Лягушка в кипятке и еще 300 популярных инструментов мышления, которые сделают вас умнее - Макканн Лорен (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
Интернализировать внешние эффекты можно через рынок. В 1991 Рональд Коуз получил Нобелевскую премию по экономике, в том числе и за теорему Коуза. В целом она описывает, как естественный рынок может интернализировать негативные внешние эффекты. Коуз показал, что внешний эффект можно грамотно интернализировать и больше никогда не иметь с ним дела (то есть без участия государства или другой власти, которая регулировала бы внешний эффект), если будут выполнены следующие условия:
1) четкие имущественные права;
2) разумные субъекты;
3) низкая стоимость транзакций.
Когда эти условия соблюдаются, объекты, связанные с внешним эффектом, будут совершать транзакции друг с другом, пока излишние траты не будут интернализированы. Если вспомнить пример Бостон-Коммон, внешний эффект от истощения ресурсов был интернализирован с помощью ограничения поголовья коров на одного фермера (правило). Правда, там не было никаких прав собственности.
Теорема Коуза предполагает, что можно было не ограничивать число коров, а сделать по-другому: просто поделить права на выпас на общественной собственности между фермерами. Фермеры могли бы торговать этим правами друг с другом, создавая эффективный рынок для использования общественного ресурса.
Похожим образом государства пытались устранить негативные внешние эффекты сжигания ископаемых видов топлива (например, изменение климата) через систему торговли эмиссионными квотами, которая является современным переложением теоремы Коуза. Принцип работы этих систем таков: государство требует, чтобы предприятия – источники выбросов – получали разрешение на количество отходов, которые они могут производить. Также государство устанавливает фиксированное общее количество разрешений, которое работает как эмиссионная квота на рынке – как ограничение числа коров на выпас в Бостон-Коммон. Затем компании могут торговать разрешениями на открытом рынке. Такая система удовлетворяет условиям теоремы Коуза, потому что права на собственность четко оговорены в процессе выдачи разрешений, компании действуют рационально, чтобы довести до максимума свою выгоду, а открытый рынок обеспечивает низкую цену транзакций.
Если вы управляете любой системой или политикой, вам следует заранее продумать возможные негативные внешние эффекты и способы их избежать. Какой сопутствующий эффект может возникнуть и на кого он повлияет? Есть ли общественный ресурс, которым злоупотребляют безбилетники или который может истощиться до трагедии общего ресурса? Есть ли другой способ организовать систему или политику так, чтобы сократить возможные негативные последствия?
Рискованное дело
Еще одна серия непредвиденных обстоятельств может возникнуть, когда люди по-разному оценивают риск с индивидуальных точек зрения. Такое часто происходит в страховой сфере, где оценка риска ведет к финансовым последствиям. Допустим, вы взяли машину напрокат и уплатили дополнительную страховку. Будете ли вы теперь небрежнее вести ее, раз финансово вы защищены от аварии? Обычно так и бывает.
Этот феномен называется моральным риском.
Вы рискуете, когда располагаете данными, которые заставляют вас верить в свою безопасность.
Эта проблема мучает страховую сферу с XVII века! Иногда морально рискует всего один человек: велосипедный шлем подарит ложное чувство безопасности, и вы поедете беспечнее, но именно вам придется платить, если вы разобьетесь.
Моральный риск также возникает, когда человек или компания служат агентом для другого человека или компании – принципала, принимая решение от его лица.
Агент рискует меньше, чем рисковал бы принципал в одиночку, поскольку он сильнее защищен от негативных последствий.
Например, когда финансовые советники распоряжаются вашими деньгами, они стараются придерживаться вашего профиля рисков, но при этом склонны рисковать сильнее, чем вы, просто потому, что это не их деньги и ущерб не слишком сильно скажется на их собственном капитале.
Посредничество может вызвать также и другие проблемы под общим названием проблема принципала-агента, где личные интересы агента приводят к всевозможным нежелательным последствиям для принципала. Политики не всегда действуют в интересах избирателей. Риелторы не всегда действуют в лучших интересах продавцов недвижимости. Финансовые брокеры не всегда действуют в лучших интересах клиентов. Корпоративные менеджеры не всегда действуют в лучших интересах акционеров – идею вы поняли. Личный интерес агента может затмить интересы принципала.
В одном из исследований этой концепции была проведена оценка поведения агентов по недвижимости, когда они обслуживают себя и клиентов. Агенты склонны продавать собственные дома по более высокой цене, чем дома клиентов. Во многом они это делают для того, чтобы недвижимость как можно дольше оставалась на рынке. В книге «Фрикономика»[34] Стивен Левитт и Стивен Дабнер попытались докопаться до причины этого феномена:
Лишь 1,5 % от цены продажи идет напрямую в карман вашего агента.
Так что, продав ваш дом за $300 000, лично она получит с комиссии в размере $18 000 всего $4 500… Неплохо, скажете вы. Но что, если этот дом на самом деле стоил больше $300 000? Вдруг, если бы она немножко постаралась, потерпела и дала еще несколько объявлений в газеты, она смогла бы продать его за $310 000? С вычетом комиссии в ваш карман пойдут дополнительные $9400. Но выгода агента – ее личные 1,5 % от лишних $10 000 – всего $150…
Оказывается, агент по недвижимости в среднем держит на рынке собственный дом на десять дней дольше и продает его где-то на 3 % дороже, или за $10 000 с каждого дома, который стоит $300 000. Выставив на продажу собственный дом, агент ждет самого лучшего предложения. Продавая ваш, она советует соглашаться на первое достойное предложение. Как акционерный брокер, набивающий комиссии, она хочет заключать сделки, причем как можно быстрее. А почему бы нет? Ее доля от более выгодной сделки – $150 – слишком мала, чтобы ей хотелось поступать иначе.
Моральные риски и проблема принципала-агента возникают из-за информационной асимметрии, где одна сторона транзакции обладает информацией, недоступной другой стороне. То есть доступная информация распределена асимметрично. Риелторы знают больше о рынке недвижимости, чем продавцы, так что их рекомендации трудно оспаривать. Точно так же финансовый советник владеет бо́льшим объемом информации о финансовых рынках, чем его клиенты.
Также принципалам не всегда ясно, какую компенсацию получают агенты. Это тоже может подтолкнуть их к решениям, которые они бы не приняли, если бы знали полную картину.
Зная, что ваш финансовый советник получает деньги за рекомендацию некого финансового продукта, вы задумались бы о том, стоит ли в него инвестировать.
Закон о разглашении информации и увеличении числа открытой информации в интернете может сгладить последствия информационной асимметрии.
Однако иногда информационная асимметрия дает преимущество потребителю. Часто это происходит со страховыми продуктами: человек или компания, обратившиеся за страховкой, обычно больше знают о своем профиле риска, чем страховая компания.
Когда стороны отбирают выгодные транзакции, хотя бы частично основываясь на своей личной информации, это называется неблагоприятным отбором. Люди, которые знают, что им нужно идти к стоматологу, склонны выбирать стоматологическую страховку. К сожалению, это поднимает цену для всех. Есть два способа сдерживать неблагоприятный отбор на страховом рынке: передавать полномочия на участие, как часто делается в автостраховании, или группировать население по профилю риска, например курильщикам медицинская страховка обходится дороже.
Как и преодоление порога популяционного иммунитета, сильная и постоянная информационная асимметрия на рынке может привести к его коллапсу. Представьте рынок подержанных машин, где продавцы знают качество своих автомобилей, но покупатели не могут отличить лимоны (плохие машины) от персиков (хорошие машины).
