Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности - Козлов Николай Иванович

Желающих проверить ближайшее кладбище ждет не дождется.

Можно дать больному рвотное – и представить это как изгнание болезни. Можно махать руками, демонстрируя, как вы корректируете биополе и сбрасываете взятое с больного на себя напряжение.

Как-то был свидетелем серьезной разборки на семинаре экстрасенсов. Женщина гневно возмущалась своим коллегой, который именовал своих пациентов не иначе как «баранами» и, смеясь, рассказывал, на какие дешевые трюки он их ловил. Она называла его шарлатаном, а он не возражал и только посмеивался. А что ему, собственно, дергаться, если к нему всегда очередь, если результат его веселой работы лучше, чем у его коллег, свято верящих в свое высокое предназначение?

Часть цивилизованных шаманов в духе времени играют под науку: как и все шаманы, они умно дурят людям мозги, только обдурительные спектакли свои устраивают с другим антуражем: передовым научным.

Вот, например, журнал «Собеседник» дает следующий рецепт процедуры, помогающей усвоить новые для человека вещи: «Три Положения новой Веры надо мысленно растворить в стакане прохладной воды и прочувственно его выпить. Перед этим – пять минут смотреть на стакан без всяких мыслей, чтобы дезинфицировать от отрицательных наводок. Делать несколько раз в день».

Великолепно! Первые пять минут человек учится не думать, что исключительно полезно само по себе. Тренировать мыслеобразы, растворяя три Положения новой Веры, полезно и просто как тренировка живых мыслеобразов, и как способ об этих Положениях лишний раз подумать. Ну, а воду пить всегда полезно, особенно прочувственно.

А все вместе – балаган, вполне достаточный для того, чтобы человек разрешил себе измениться.

Молодцы ребята, хорошо работают.

Театр одного зрителя

Спектакли приходится устраивать и мне: ведь у меня дети, и их надо воспитывать. То есть когда-то массированно промывать им мозги. А как же тут без передовых, то есть шаманских, технологий?

Итак, Ваня.

Дети есть дети, и они берут из мира все, что им предлагается. Особенно хлесткое и жесткое, как выстрел кнута. А тут лето, деревня, народ простой, речь народная. Короче, мой Ванька начал вставлять в свою речь матерные присказки.

Возраст – шесть лет.

Перепробовали все, что могли. Влияли по мере сил на Ванино окружение. Объясняли, что это слова плохие и в нашей семье их употреблять не принято. Каждый раз обращали его внимание. Лишали чего-то за каждый раз.

В общем, стандартный воспитательный набор, и, как все стандартное, помогало. Но слабо.

Наладились регулярные позиционные бои, в которых, похоже, Ванька нас просто переигрывал. Дома за собой следит, словарь общепринятый, но только вышел на свободу, то есть за калитку, забрался на бревна – и…

Забывался. И что, его все время выслеживать?

Стало как-то тоскливо, как всегда при ощущении беспомощности. И тогда я решил: «Пора!» Я понял, что пора пускать в ход самое сильное, самое страшное оружие воспитателя – и начал подготовку. Разработал план, просчитал ходы, продумал варианты – и собрался внутренне, как перед боем.

Чуду минимально предупредил, но подробностей никаких не рассказывал. Так будет лучше. И самому лучше не расплескаться.

Пропустил пару мелких Ванькиных проколов, дождался прокола серьезного. Всё!

Взлетела красная ракета…

– Семья Козловых, прошу всех собраться! Саша, Чуда, все быстро!

Сколько нас ни было, все равно всех в комнате построил. Минута напряженного молчания.

Походил перед строем, все настроились на ЧТО-ТО. Подбирая слова, сформулировал ПРОБЛЕМУ. И то, что происходящее недопустимо, и то, что мы, семья, перед Ванькой оказались беспомощны.

Ванька уже чует – что-то будет. Правильно, Ваня.

И когда все линии напряжения собрались в точку, объявил: «Мы с Ваней уходим на Последнее Испытание. Это последнее, что ему может помочь. Домашние, попрощайтесь с Ваней. Кто что хочет, можете ему сказать».

Все обалдели, но подыгрывают. Ванька в растерянности полной, но как-то держится. Боец.

– Ваня, возьми рюкзак.

Рюкзак я собрал ему заранее.

– Папа, зачем?

– Надо, Ваня.

Рюкзак за спину, в избе молчание.

– Идем, Ваня!

– Пап, а куда?..

– Раньше надо было думать! Вперед!

Все, я резко выхожу, он за мной, молча и собранно идем к лесу. Он немного семенит и пытается заглянуть мне в лицо. Мое лицо не выражает ничего, кроме решительности.

Вошли в лес, под ногами иголки. Я в обуви, Ваня босиком. Ничего, привычный, тем более в этой ситуации его беспокоило существенно другое. А вот уже идти легче – больше мха, потому что идем мы по направлению к болоту…

– Пап, а мы куда?!

– Идем, Ваня, идем!

Под ногами уже мягко, все внимание на мне, и я по ходу выдал целую нравоучительную беседу. Голос раздумчивый и твердый, фон усталый и огорчительный. Это слушалось тем более, что к длинным чтениям морали я обычно совершенно не склонен.

Болото прошли краем, вышли сквозь лес к берегу реки, куда обычно не ходит никто.

Простор, молчание, край воды.

– Сядем! – Сели.

– Ваня, тебе трудно справляться с плохими словами. Они, видимо, переполняют тебя и все время из тебя лезут. Поэтому сейчас ты будешь все их из себя выбрасывать. Ты их будешь кричать изо всех сил до тех пор, пока полностью себя от них не освободишь.

Это и был главный замысел, моя коронка. Не закрывать слова в себе, а выбросить их из себя! Я просто гордился этой находкой и сидел довольный и толстый.

Ваня не возражал, но почему-то кричать не торопился.

– Кричи!

И тут Ваня выдал такое, что я просто сел.

Хотя и так сидел.

От чего я предельно и озадачился, и развеселился.

Он спросил:

– Папа, а что мне кричать? Какие слова?

…

Славно?

Хороший урок… Мы, взрослые, живем в своем мире, но наши-то дети живут – в своем. Вот Ванька: осваивает мир, усваивает разные выражения и хватает фразы, чему родители улыбкой радуются: «Растет!» Да, но иногда родители его резко обрывают и за что-то, за какие-то Плохие Слова, серьезно ругают.

Впрочем, никогда точно не говорят, за что.

Или еще хуже: грозно кричат из дому, чтобы он подошел, и потом спрашивают, что он там на улице на девочек кричал. Да много чего он на них кричал…

Наделенный сообразительностью, он, видимо, сумел некоторые блоки и ключевые слова сам выделить и пометить, но чтобы знать точно, что на самом деле так дергает этих взрослых…

Слова-то они и есть слова. На них ничего не написано.

И сейчас он абсолютно правомерно ожидал: «Папа, перечисли мне полный список твоих грязных слов!»

Делать нечего, я чешу затылок и начинаю делиться с сыном своими познаниями в области русского мата.

Признаюсь, был немного не готов: вот так сразу выдать полный список.

Плюс, чтобы перечисление не было абсурдным звуковым рядом, приходится давать минимальные пояснения. А также культурологические комментарии. Ваня меня самым внимательным образом слушает, усваивает, иногда уточняет значения…

Сумасшедший дом.

Ладно, сделал вид, что все в порядке, пора доигрывать спектакль.

– Всё, ясность есть?

– Есть.

– Кричи!

Кричит. Кричит.

– Громче кричи!

Орет. Проорался.

– Всё из себя выбросил?

– Всё…

Устал. Попробуйте сами поорать во всю дыхалку несколько минут подряд! Гипервентиляция легких, помутнение в голове – тяжело!

Ну и ладно. Можно завершать. Достаю из его рюкзака жестяную кружку, зубную щетку и пасту.

– Ты кричал грязные слова, рот запачкал. Почисти зубы и рот.

Согласен, это немного банально. Но можно и так. Тем более, что я почистил зубы вместе с ним.