Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти - Петренко А. С. (читать книги онлайн регистрации txt) 📗

Может случиться и так, что настанет геологическая эпоха, в которой вообще не будет места каким-либо формам жизни. Но поскольку красота и совершенство определяются лишь тем, что они значат в нашей эмоциональной жизни, им нет нужды переживать нас. Таким образом, они остаются свободными от абсолютного времени.

Итак, Фрейд пытается смягчить страх смерти, отделяя эстетические чувства и ценности человечества от хватки смерти и утверждая, что мимолетность не может умалять значения того, что жизненно важно для эмоциональной стороны личности.

Можно найти и другие попытки победить мимолетность. Во многих культурах подчеркивается, что очень важно — жить здесь и сейчас, сосредоточиваясь на сиюминутных переживаниях, проживая каждое мгновение сполна.

В буддизме страху мимолетности прямо противостоит ряд медитаций «anicca» («непостоянство»), в которых человек размышляет о том, как сохнут и опадают листья с деревьев, а затем — о будущем исчезновении самого дерева, по сути — человеческого тела. (Можно считать эту практику «дезадаптацией», или разновидностью экспозиционной терапии, когда человек приспосабливается к страху, намеренно погружаясь в него. Возможно, чтение этой книги произведет на читателей подобное действие.)

«Волновой эффект», однако, предлагает другой способ смягчения боли от сознания мимолетности — он напоминает нам, что часть нас продолжит жить, пусть даже мы никогда этого не узнаем и не почувствуем.

ЭФФЕКТИВНЫЕ ИДЕИ ДЛЯ ПРЕОДОЛЕНИЯ СТРАХА СМЕРТИ

Часто несколько емких строк или философский афоризм способны помочь человеку плодотворно поразмыслить над своим страхом смерти и над тем, как в полную силу прожить свою жизнь. Оригинальность, искусность высказывания; удачное сплетение фраз, их смысловая связь, кинетическая энергия, словно бы идущая от них, могут «выдернуть» пациента или просто читателя из привычного, но статичного модуса бытия. Как я уже говорил, нам приятно сознавать, что и гиганты мысли боролись с теми же скорбными переживаниями — и вышли победителями. С другой стороны, эти незабвенные слова показывают, что отчаяние можно обратить в искусство.

Ницше, величайший из мастеров афоризма, очень точно выразил эффект, который оказывают подобные мысли.

Хороший афоризм слишком крепок для зубов времени и тысячелетиями не может быть проглочен, хотя всякий раз служит для насыщения: в том и состоит великий парадокс литературы — непреходящесть среди преходящего; словно соль, она всегда в цене и никогда не теряет своего вкуса. [21]

Некоторые из таких афоризмов напрямую касаются страха смерти, другие призывают нас серьезнее относиться к жизни и обращать внимание на скрытый смысл существования.

«Все угасает: альтернативы исключают друг друга»

В замечательном романе Джона Гарднера «Грендель» [22] измученное чудовище из легенды о Беовульфе ищет мудреца, чтобы тот подсказал ему разгадку тайны жизни. Мудрец отвечает ему: «Конечное зло состоит в том, что Время есть постоянное исчезновение, а действительное существование неотделимо от уничтожения». Он подводит итог своим размышлениям о жизни в нескольких сокровенных словах, в двух кратких, но глубоких фразах: «Все угасает. Альтернативы исключают друг друга». Я уже достаточно сказал по поводу «все увядает», теперь позвольте мне обратиться к тайному смыслу второй фразы. «Альтернативы исключают друг друга» — вот основная причина того, что многим людям так неприятна необходимость принять решение. На каждое «да» существует свое «нет», и выбор любого варианта означает, что вам придется отказаться от всех прочих. Многие люди ужасаются, в полной мере осознав ограниченность, лишение и угасание, что несет с собой бытие.

Например, необходимость от чего-то отказаться была грандиозной проблемой для Леса, 37-летнего врача, который на протяжении многих лет мучительно выбирал, на какой из нескольких женщин ему жениться. Когда он наконец женился, он переехал жить к супруге, за сто миль от своего дома, и открыл вторую приемную. Тем не менее еще несколько лет он раз в неделю принимал в старом кабинете и, кроме того, в эти дни встречался с прежними подругами.

В нашей терапии мы сосредоточились на том сопротивлении, которое вызывала у него необходимость сказать «нет» другим вариантам. Когда я разъяснил ему, что сказать «нет» — это значит закрыть старый кабинет и прекратить общение с другими женщинами, он осознал, что всегда был очень высокого мнения о себе. В своей семье он был «золотым мальчиком», талантливым любимчиком — занимался музыкой, спортом, получил награду за успехи в науке. Он знал, что преуспеет в любой профессии, что бы ни выбрал. Ему казалось, что он — особенный, и на него не распространяются никакие ограничения. Ему никогда и ни от чего не придется отказываться. Правило «альтернативы исключают друг друга» справедливо для кого угодно, но только не для него. Личный миф Леса гласил: жизнь — это вечно восходящая спираль, ведущая в лучшее будущее. Он сопротивлялся всему, что угрожало этому мифу.

Сначала казалось, что в случае Леса нужно обратить внимание на проблемы страсти, верности и нерешительности, но в конечном счете потребовалось исследование более глубоких, экзистенциальных вопросов: его вера в то, что ему суждено расти и расцветать, оставаясь свободным от ограничений, которые накладываются на простых смертных. В том числе и от смерти. Лес (как и Пэт, о которой я рассказывал в главе 3) очень боялся любого намека на необходимость отказа: он пытался уклониться от правила «альтернативы исключают друг друга». Прояснение его стремлений сузило проблему и ускорило нашу работу. Когда Лес смог принять необходимость отказа и уйти от неистовых попыток держаться за все, что у него когда-то было, мы получили возможность работать над его настоящим и, в частности, над отношениями с женой и детьми.

Убеждения Леса о том, что жизнь — вечно восходящая спираль, в психотерапии встречается нередко. Однажды я работал с 50-летней женщиной, чей 70-летний муж, известный ученый, в результате удара стал слабоумным. Ее очень тревожил нездоровый вид мужа. Целыми днями он только и делал, что сидел перед телевизором. Женщина не могла, как ни пыталась, оставаться спокойной. Она постоянно просила его заняться чем-то, что помогло бы ему вернуть умственные способности: почитать книгу, поиграть в шахматы, позаниматься испанским, поиграть на скрипке. Слабоумие мужа пошатнуло ее восприятие жизни как восходящего движения к большему знанию, новым открытиями и свершениям. Ей трудно было принять, что все мы конечны и обречены на путь от младенчества к зрелости и неизбежному закату.

В усталости нами овладевают и давно преодоленные понятия» [23]

Психиатр Кейт, пребывающая в разводе, за последние двадцать лет трижды проходила у меня курс терапии. На этот раз — ей исполнилось 68 лет — она обратилась ко мне из-за глубокого страха, вызванного надвигающимся уходом на пенсию, старением и призраком смерти. Во время нашего курса произошел такой случай. Однажды она проснулась в четыре утра, пошла в ванную, и, поскользнувшись, сильно ударилась головой. Несмотря на то что рана сильно кровоточила, Кейт не позвонила ни соседям, ни детям, ни в «Скорую помощь». За последние годы ее волосы так поредели, что она начала носить парик, и не могла вынести мысли о том, чтобы ее коллеги из больницы увидели ее такой — старой и практически лысой.

Она сделала из полотенца холодный компресс, взяла килограмм кофейного мороженого и легла в постель. Прижимая к голове компресс, Кейт поедала мороженое, оплакивала свою маму, умершую двадцать лет тому назад, и чувствовала себя совершенно покинутой. Утром она позвонила сыну, и тот отвез ее к своему знакомому врачу. Доктор наложил ей швы и запретил надевать парик по меньшей мере неделю.