Истые Галлюцинации - Маккенна Теренс (читать книги без txt) 📗
Сам не знаю почему, но в этом экзотическом окружении я был совершенно очарован ими обоими. Когда они приходили - поодиночке или вдвоем, - я охотно прерывал свои занятия, чтобы пообщаться с ними. Мы быстро подружились. Говорили мы, естественно, о моей работе, поскольку она касалась галлюциногенов:
они относились к ней с интересом, так как еще в Лондоне попробовали ЛСД. К тому же мы выяснили, что в Индии у нас есть общие знакомые и что все мы любим романы Томаса Харди. Наша идиллия была на редкость приятной.
В то время для исследования шаманского измерения я использовал очень своеобразный метод: на самом пике вызванных ЛСД переживаний курил ДМТ. Так я поступал каждый раз, когда принимал ЛСД, а делал не так уж редко. Это позволяло мне подольше задержаться в триптаминовом измерении'. Приближалось летнее солнцестояние 1969 года, и. я решил провести очередной такой эксперимент.
Я собирался принять ЛСД в ночь солнцестояния, а потом до утра просидеть на крыше, покуривая гашиш и любуясь звездами. О своем плане я рассказал друзьям-англичанам, и они выразили желание присоединиться ко мне. Я мог бы только порадоваться этому, но существовало одно затруднение: в округе не было надежного ЛСД. Мой собственный скудный запас прибыл в Катманду в пророческом укрытии - керамическом грибке, отправленном из Эспена почтой.
Полушутя, я предложил им в качестве замены семя гималайского дурмана, Datura meteL Дурман - однолетний кустарник, источник ряда тропановых алкалоидов - скополамина, гилосциамина и других составов, дающих псевдогаллюциногенный эффект. Они создают ощущение полета или смутные, ускользающие видения, но все это происходит в мире, с которым трудно совладать и припомнить который потом тоже бывает трудно. В Непале семена дурмана применяют саддху (странствующие отшельники, или святые), так что в этих краях об этом растении знают. И все же я предложил его в шутку, поскольку о том, как сложно справиться с действием дурмана, ходят легенды. К моему удивлению, друзья мои охотно согласились, и мы договорились, что в назначенный день они придут ко мне в шесть часов вечера, чтобы вместе провести эксперимент.
Когда условленный день наконец настал, я перенес одеяла и трубки на крышу дома. Оттуда открывался чарующий вид на окрестную деревню и возвышающуюся над ней огромную ступу, с верхней части которой глядели нарисованные глаза Будды. В to время верхние золоченые уровни ступы стояли в лесах - шел ремонт поврежденной части, куда несколько месяцев назад ударила молния. Увенчанная куполом громада ступы придавала глинобитной беленой деревушке Боднатх фантастический, какой-то нездешний вид. Еще дальше на тысячи футов вздымались величественные отроги Аннапурны. Предгорья, как лоскутное одеяло, пестрели изумрудными клочками рисовых полей.
Часы показывали шесть, а друзей моих еще не было. В семь они тоже не появились, тогда я принял драгоценную таблетку Оранжевого Сияния и сел в ожидании. Через десять минут они пришли. Я уже чувствовал, что меня забирает, и показал им на две кучки семян дурмана, которые приготовил для них. Они забрали семена вниз, в мою комнату, чтобы там растолочь пестиком в ступке, прежде чем принять, запив чаем. Когда они вернулись на крышу и удобно устроились, меня уже носило по просторам воображения.
Мне казалось, что прошло много времени. Когда они усаживались, я витал слишком далеко, чтобы общаться с ними. Она сидела прямо напротив меня, он чуть подальше, сбоку, в тени. Он наигрывал на флейте. Я передал им трубку с гашишем. В небе медленно взошла полная луна. Я впал в навеянные галлюциногеном грезы, которые длились минуты, а ощущались как не одна жизнь. Очнувшись после особенно длинной череды видений, я обнаружил, что мой друг закончил игру и удалился, оставив меня наедине со своей дамой.
Я обещал обоим, что этим вечером дам им попробовать ДМТ. Стеклянная трубка и крошечный запас оранжево-воскового ДМТ лежали передо мной. Медленно, плавными, как во сне, движениями я набил трубку и передал ей. На все это с огромной высоты смотрели яркие, мерцающие звезды. Она взяла трубку и сделала две глубокие затяжки - вполне достаточно для такой хрупкой особы, - потом трубка снова перешла ко мне, и я сделал четыре глубочайших затяжки, причем четвертую задерживал до тех пор, пока хватало дыхания. Для меня это была огромная доза ДМТ; сразу же возникло чувство, будто я попал в полный вакуум. Я услышал пронзительный вой и звук разрываемого целлофана, которые сопровождали мое преображение в охваченного оргазмом ультравысокочастотного гоблина - именно таким становится человек в угаре ДМТ. Меня окружала трескотня механических эльфов и арочные своды - куда круче арабских, - которые посрамили бы даже самого Биббиенну.
А вокруг бушевали проявления некой силы, одновременно враждебной и причудливо прекрасной.
К тому времени, когда в обычных условиях можно было бы ожидать угасания видений, предварительно принятая доза ЛСД подбросила меня еще выше. Подпрыгивающие орды механических эльфов слились в неразличимый рев толпа эльфов наступала. Внезапно я обнаружил, что лечу над землей на высоте в несколько сотен миль в сопровождении серебристых дисков. Сколько их было, сказать не могу. Я был сосредоточен на виде простирающейся внизу земли и скоро понял, что лечу над Сибирью, по-видимому, по полярной орбите, направляясь на юг. Впереди виднелись величавое Шанское нагорье и массив Гималаев, вздымающийся перед желтовато-красной пустыней Индии, Солнце должно было взойти часа через два. Сделав несколько последовательных рывков, я сошел с орбиты и выбрал место, откуда смог отчетливо различить круглую впадину - долину Катманду. Еще один рывок - и долина заполнила все поле зрения. Похоже, я снижался на огромной скорости. Вот индуистский храм и дома Катманду к западу от города, вот храм Сваямбхунатх, а в нескольких милях к востоку - ступа в Боднатхе, сверкающая свежей побелкой. Потом Боднатх стал стремительно надвигаться, превращаясь в мандалу из домов и концентрических улиц. Среди сотен крыш я отыскал свою. И в следующий же миг, влетев в свое тело, вновь узрел плоскость крыши и женщину прямо перед собой.
Она явилась на эту встречу наряженная, совершенно неуместно одетая в длинное серебристое вечернее платье из атласа, словно извлеченное из чьего-то фамильного сундука, - такие можно встретить в лавке старинной одежды в Ноттинг Хилл Гейт. Я упал ничком, и мне показалось, что моя ладонь попала в какую-то прохладную белую жидкость - то была ткань ее платья. До этого мгновения ни один из нас не рассматривал другого в качестве потенциального любовника. Наши взаимоотношения строились на совершенно иной основе. И вдруг все обычные нормы отношений перестали существовать. Мы бросились друг к другу, и у меня возникло отчетливое ощущение, что я прошел сквозь ее тело и оказался у нее за спиной. Одним движением она стянула платье через голову. Я сделал то же самое со своей рубашкой, которая превратилась у меня в руках в изодранную тряпку, когда я стаскивал ее с себя. Я слышал, как разлетелись во все стороны пуговицы, как неудачно приземлившись, разбились мои очки.
Мы занялись любовью. Или, скорее, пережили нечто, имеющее весьма отдаленное отношение к этому занятию, но совершенно своеобразное. Мы оба пели и вопили, захваченные глоссолалией ДМТ, катались по крыше, качаясь на волнах набегающих геометрических галлюцинаций. Она преобразилась: трудно описать словами, какой она стала, - женское начало в чистом виде, Кали, Левкотея , нечто эротическое, но нечеловеческое, нечто обращенное к виду, но не индивидууму, излучающее угрозу людоедства, безумие, простор и уничтожение. Казалось, она вот-вот сожрет меня.
Реальность разбилась вдребезги. То был секс на самой границе возможного. Все преобразилось в оргазм и зримый лепечущий океан эльфской речи. Потом я увидел в том месте, где склеились наши тела, из нее на меня, на крышу струится, растекаясь повсюду, какая-то стеклянистая жидкость, что-то темное, блестящее, вспыхивающее изнутри разноцветными лучами. После видений, вызванных ДМТ, после приступов оргазма, после всего, что было, это новое наваждение потрясло меня до глубины души. Что это за жидкость и что вообще происходит? Я взглянул на нее. Я заглянул прямо в нее -- и передо мной возникло отражение поверхности моего же собственного разума. Что это было - транслингвистическая материя, живой, переливающийся вырост алхимической бездны гиперпространства или порождение полового акта, совершенного в полном безумии? Я снова заглянул в темную глубину и на этот раз увидел ламу, который обучал меня тибетскому языку, - в это время он, должно быть, спал на расстоянии мили отсюда. Но в жидкости я увидел его в обществе незнакомого мне монаха; они оба глядели в отполированную до зеркального блеска пластину. И тут я понял, что они наблюдают за мной! Это было выше моего разумения; Я отвел взгляд от жидкости и от моей партнерши: настолько сильна была окружающая ее аура нечеловечности.
