Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением. Методика "семь рад - Пономаренко Борис

Зато Горький и Шаляпин были в восторге от этого произведения. Они (между прочим, оба — волгари, знавшие быт не хуже Коровина) видели в нем другое — глубоко эмоциональное и высокохудожественное раскрытие актуальной темы угнетения простого народа богатеями-эксплуататорами. Темы настолько важной, что ради нее не то что слегка погрешить против правды жизни, но и отдать самое жизнь — не будет много.

Таким образом, стремление не столько украсить интерьер, сколько наполнить его социально направленным содержанием за счет произведений классического стиля (нравоучительных картин, скульптур, книг и т. п.) — психодиагностически значимый признак паранояльной тенденции.

Паранояльность обнаруживает себя и в двигательной активности человека — в его мимике (в меньшей степени, хотя, понятно, что на лице параноика отражается его уверенность в себе, в правильности выбранного пути, его сосредоточенность деятеля) и жестикуляции.

Параноиков отличают, по крайней мере, два варианта излюбленной жестикуляции: направляющая и ритмообразующая.

Поскольку параноик всегда уверен, что только он один знает, куда нужно идти, где искать счастья — он охотно показывает это направление всем желающим. «Указующие персты», «простертые длани» (как свободные, так и с зажатыми в них головными уборами) — жесты, типичные Для параноиков. Они уверенно тычут пальцем не только в некую «светлую даль», но и, например, в книжную страницу, в лозунг на транспаранте, в чертеж, словом, туда, где четко и ясно выражены их принципы, намерения, Цели, символы их веры. Дескать, глядите, читайте, усваивайте, олухи царя небесного. Вот — правда (тычут в чертеж), а там (тычут в «светлую даль») — счастье! Не век же вам дурнями жить.

Речь параноика часто сопровождается постукиванием по столу кулаком, ребром ладони, негнущимся напряженным пальцем. Такое впечатление, что он тем самым задает ритм своим словам, обозначая начало и конец каждой фразы. Он словно вбивает в голову слушателям высказываемые мысли. Подобные ритмообразующие жесты часто сочетаются с направляющими: тычки пальцем в чертеж становятся ритмичными.

Кроме того, желая завладеть вниманием индивидуума, параноик нередко сокращает (в физическом смысле) дистанцию между собой и собеседником. Он хочет быть лучше понятым. Он, хватая собеседника за рукав, за лацкан пиджака, за пуговицу, притягивая его поближе к себе, глядя ему в глаза, требует сосредоточенности, лишает возможности увильнуть от разговора.*

*Что отличает параноика от истероида, который в аналогичных ситуациях дистанцию, напротив, увеличивает, чтобы его могли получше рассмотреть.

Качества поведения.

Паранояльная тенденция в характере — это целеустремленность, настойчивость, уверенность в себе, высокая работоспособность, упорство в преодолении препятствий, лидерство, т. е. объективная потребность в помощниках, обусловленная масштабностью замыслов. Об этом, коллеги, мы уже говорили с вами.

Значит ли это, — спрашиваете вы, — что паранояльный радикал делает его обладателя безусловно полезным обществу? А как же быть с полюбившейся нам диалектикой, согласно которой, грубо говоря, в каждой пользе содержится ровно столько же вреда? Или параноик — исключение?»

Нет, друзья, вы снова зрите в корень. Полагаю, вы заметили, что мы все время оставляем такую важную составляющую психики, как интеллект, за рамками рассуждений о характере.

Почему мы не говорим об интеллекте? Да потому, что интеллект (под которым принято понимать результат функциональной интеграции познавательных психических процессов: памяти, внимания, мышления и др.) не определяет стилистику поведения в том смысле, о котором ведем речь мы. Иными словами, он не добавляет новых красок, особенностей (кроме ситуации с шизоидным радикалом, но об этом позже). Интеллект определяет уровень сложности усваиваемых поведенческих стереотипов и, как следствие, уровень социальных результатов поведения. Интеллект, таким образом, является не формообразующим фактором, а ресурсом поведения. Так же, как, например, материальный достаток.

Чем, с этой точки зрения, будут отличаться поступки, взгляды, ценности и т. д. богатого и умного истероида от таковых, присущих бедному и глуповатому истероиду? Разумеется, не стилем. Стиль будет одинаковым: позерство, претенциозность, стремление вызвать своим поведением социальный резонанс. Просто богатство и интеллект — сразу или постепенно — приведут человека в соответствующую элитную общественную группу, где ему придется хвастать перед другими не грошовой бижутерией, а редкими бриллиантами, не яркой расцветки «юбочкой из плюша», купленной в недорогом магазине готового платья, а эксклюзивными нарядами от всемирно известных домов моды; имитировать не дворового героя — короля вульгарных застолий и мелких потасовок, а члена парламента или полководца...

То же самое можно сказать и в отношении обладателей других радикалов. Высокий интеллект обеспечивает накопление информации лучшего качества и объема, благодаря чему появляется способность отличить по-настоящему значимую вещь от дешевки.

Теперь представьте себе параноика, обделенного интеллектом. Каких целей он станет добиваться, не считаясь с энергетическими и людскими затратами? Представили? — Вот именно. Это не человек, а братоубийственный снаряд, каток — бессмысленный и беспощадный. Не пользу принесет, а непоправимый вред нанесет он обществу.

Пример 8

Увы, примеров тому немало. Вспомнить хотя бы одного из советских лидеров (обделенного не столько интеллектом, сколько знаниями), который заставлял колхозников выращивать кукурузу в ущерб другим сельскохозяйственным культурам; увлекшись ракетостроением, чуть было не уничтожил военную авиацию как «отжившую»; объявив «соцреализм» единственно верным направлением в искусстве, расправлялся с плодами творчества талантливых художников, поэтов, писателей, которые не вписывались в эту доктрину и т. п.

Идем дальше. Знаменитое паранояльное упорство, уверенность в собственной правоте — разве зачастую не оборачивается упрямством, нежеланием и неспособностью услышать своего оппонента, воспринять иную, возможно, более рациональную точку зрения? — Да. Оборачивается. И еще как! Сколько полезных, перспективных замыслов было пущено под откос параноиками! Только потому, что это были не их замыслы. Ни в грош не ставя чужие, собственным идеям параноики (далеко не всегда объективно) придают повышенное значение.

Пример 9

Сегодня уже в прошлом некогда горячий спор о целесообразности восстановления Храма Христа Спасителя в Москве. В путеводителе по столице начала двадцатого века — во времена существования оригинала этого грандиозного сооружения — было сказано: «При его возведении архитектор Тон не выказал достаточно таланта». Стоило ли вкладывать колоссальные средства в строительство этого храма по его старым чертежам? Зачем? Повторять ошибку Тона, чтобы повторно выслушивать нелестное мнение горожан по этому поводу? Автор не берется судить и становиться на чью-либо сторону в этом споре. Хочется только сказать, что у этого проекта была альтернатива и не одна. За время возведения златоглавого колосса окончательно разрушились и теперь не подлежат восстановлению многие архитектурные и исторические памятники нашей столицы (в том числе — церкви). В очередной раз одни параноики победили других за счет большего административного ресурса.

Рассмотрим целеустремленность. Условием ее возникновения, как было уже сказано, является превращение в сознании человека объективно амбивалентной идеи в субъективно моновалентную или, говоря по-русски, в однобокую.

Однобокость восприятия мира является оборотной стороной этого качества. Однобокость и упрощенность. Поскольку нельзя захватить сознание масс идеей (занятие, любимое параноиками!), не упростив ее до понятного всем и каждому лозунга. А упрощение идей, коллеги, нередко извращает их истинный, первоначальный смысл. С водой, понимаете, и ребенка недолго выплеснуть.