Социальная психология - Майерс Дэвид (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

Поскольку судебная система руководствуется традициями и прецедентами, влияние результатов подобных исследований на практику судов невелико. В 1986 г. Верховный суд США, хотя и не единогласно, но отменил решение суда низшей инстанции о том, что «присяжные, наделенные правом выносить смертные приговоры», действительно представляют собой пристрастную выборку. В данном случае суд проигнорировал убедительные и однозначные доказательства отчасти из-за своей «идеологической приверженности смертной казни», а отчасти — из страха перед той неразберихой, которая возникла бы, если пришлось бы пересматривать тысячи смертных приговоров (Ellswort, 1989). Решение этой проблемы (если Верховный суд захочет в будущем исправить существующее положение) заключается в привлечении к участию в процессе разных жюри присяжных, одно из которых рассматривает дело об убийстве, а второе — если вынесен обвинительный приговор — заслушивает дополнительные сведения о мотивах преступления и выбирает между смертной казнью и пожизненным заключением без права на досрочное освобождение.

Но у этой проблемы есть и более глубокий аспект: не подпадает ли сама смертная казнь под запрет американской Конституции как «жестокая и исключительная мера наказания»? Во многих странах смертная казнь отменена. Читателям в Канаде, Австралии, Новой Зеландии, в странах Восточной Европы и в большинстве стран Южной Америки известно, что в их странах нет смертной казни. В этих странах, так же как и в США, общественное мнение склонно поддерживать преобладающую практику (Costanzo, 1997). Однако складывается такое впечатление, что отношение к смертной казни в США изменяется: в 1994 г. за смертную казнь высказывались 80 % американцев, в 2000 г. — только 66 % (Jones, 2000). После того как в связи с открытием новых обстоятельств в делах 13 приговоренных к смерти жителей штата Иллинойс они были оправданы, губернатор Джордж Райан ввел мораторий на смертную казнь (Johnson, 2000).

В том, что касается наказания, американские суды всегда принимали во внимание следующие аспекты: достаточно ли оно обоснованно, не проявились ли при вынесении приговора расовые предрассудки и уменьшают ли «убийства на законных основаниях» количество «незаконных» убийств. Социальные психологи считают, что социальные науки однозначно отвечают на эти вопросы (Costazo, 1997; Haney & Logan, 1994). Рассмотрим смертную казнь как «фактор сдерживания». В тех штатах, где смертная казнь не отменена, количество убийств не меньше. Оно не уменьшилось в тех штатах, где была введена смертная казнь, и не увеличилось в тех, где её отменили. Совершая преступление в состоянии аффекта, люди не думают о его последствиях (а альтернативой смертной казни является пожизненное заключение без нрава на досрочное освобождение). Более того, смертный приговор выносится неравномерно (в Техасе в 40 раз чаще, чем в Нью-Йорке) и преимущественно в тех случаях, когда подсудимый слишком беден, чтобы оплатить услуги хорошего адвоката (Economist, 2000). Тем не менее Верховный суд продолжает считать, что присяжные, наделенные правом выносить смертные приговоры, — репрезентативная выборка единомышленников и что «смертный приговор, без сомнения, является действенным средством устрашения».

Даже отрешившись от гуманистического аспекта проблемы, социологи и социальные психологи не могут перестать недоумевать: с чем связана подобная алогичная приверженность бережно сохраняемым убеждениям и интуитивным представлениям, если факты опровергают их? Почему бы не проверить идеи нашей собственной культуры? И если они получат подтверждение — тем лучше для них. А если рухнут под напором опровергающих фактов — тем хуже для них. Таковы идеалы критического мышления, которые питают и психологическую науку, и цивилизованную демократию.

Резюме

Важно не только то, что происходит в зале суда, но и то, что происходит с каждым присяжным в отдельности и между ними.

Формируя свои суждения, присяжный: 1) создает сценарий, объясняющий факты; 2) обдумывает инструкции, полученные от судьи; 3) сравнивает свое понимание сути дела с возможным приговором.

При рассмотрении дел, по которым возможно вынесение смертных приговоров, личностные качества присяжных способны повлиять на их решение. Присяжные — сторонники смертной казни или чрезвычайно авторитарные — более склонны к вынесению смертных приговоров определенной категории обвиняемых. Тем не менее наибольшее значение имеют не личностные качества присяжных и не их общие установки, а ситуация, на которую они должны отреагировать.

Какие факторы влияют на процесс превращения предварительных суждений отдельных присяжных в коллективное решение, принятое всем жюри?

Представьте себе жюри присяжных, которое сразу же по окончании процесса удаляется в совещательную комнату и приступает к обсуждению. По мнению исследователей Гарри Калвена и Ганса Цайзеля, вероятность того, что присяжные не смогут сразу же прийти к согласию, — более 60 % (Kalven & Zeisel, 1966). Тем не менее после дискуссии в 95 % случаев достигается консенсус.

Только в США ежегодно 300 000 раз немногочисленные группы людей, представляющие собой выборки из 3 миллионов граждан и исполняющие обязанности жюри присяжных, собираются вместе, чтобы найти коллективное решение (Kagehiro, 1990). Подвержены ли они и жюри присяжных в других странах тем же самым социальным влияниям, от которых зависят решения, принимаемые прочими группами: влиянию большинства и меньшинства, влиянию групповой поляризации и огруппленного мышления? Давайте начнем с простого вопроса: можно ли предсказать вердикт присяжных, если нам известны их изначальные склонности?

Закон запрещает наблюдать за работой настоящих жюри. Так что исследователям не остается ничего другого, как только инсценировать работу присяжных: знакомить испытуемых, исполняющих их роли, с обстоятельствами разных дел и предлагать им обсуждать вердикты. Специалисты из Университета штата Иллинойс Джеймс Дэвис, Роберт Холт, Норберт Керр и Гарольд Стассер тестировали разработанные ими принципиальные математические модели, прогнозирующие различные групповые решения, в том числе и решения жюри присяжных (Davis et al., 1975; 1977; 1989; Kerr et al., 1976). Может ли какая-либо математическая модель начальных индивидуальных решений предсказать окончательный вердикт жюри? Дэвис и его коллеги выяснили, что модель, прогнозирующая его наилучшим образом, зависит от характера рассматриваемого дела. Однако в некоторых экспериментах ещё лучше зарекомендовала себя модель «большинства, равного двум третям»: окончательный вердикт обычно был тем вариантом, к которому с самого начала склонялись по меньшей мере две трети присяжных. Без такого соотношения сил жюри нередко заходило в тупик.

Аналогичные результаты были получены Калвеном и Цайзелем: вердикты 9 жюри присяжных из 10 представляли собой решения, к которым при первом голосовании склонялось большинство. Хотя вы или я, возможно, в мыслях видим себя храбрым одиночкой, который одерживает победу над большинством, в жизни такое случается редко.

Влияние меньшинства

Иногда верх одерживает то мнение, которого поначалу придерживалось меньшинство. Типичное жюри присяжных, в состав которого входят 12 человек, очень похоже на обычную группу студентов колледжа: трое молчунов, редко открывающих рты, и трое говорунов, «на совести» которые более половины всех разговоров (Hastie et al., 1983). Когда судили Митчелла и Станса, четверо присяжных, считавшие, что они должны быть оправданы, настаивали на своем, убеждали остальных и победили. Из результатов изучения влияния меньшинства нам известно, что присяжные, оказавшиеся в меньшинстве, наиболее убедительны, если они последовательны, настойчивы и уверены в себе, особенно когда при этом им удается привлечь на свою сторону кого-нибудь из представителей большинства.