Истые Галлюцинации - Маккенна Теренс (читать книги без txt) 📗
- Это наша планета! - в голосе Денниса звенели непостижимые для меня чувства. Я сумел лишь молча кивнуть. Понять, что происходит, я не мог, но видел, видел совершенно четко, хотя видение длилось только миг.
- Мы победили, - объявил Деннис.
- Не понимаю. - Я действительно ничего не понимал. - Давай прогуляемся до выгона. Мне необходимо подумать.
Ночное бдение утомило Ив, и она, наверное, была только рада, когда мы оставили ее в хижине наедине с приближающимся рассветом, который обещал наступление нового дня. Когда мы спустились по бревну-лестнице на землю, меня поразила картина полного хаоса - результат нашей лихорадочной деятельности, сопровождавшей последние часы перед экспериментом. От огромного костра остался лишь белый пепел. Рядом были свалены отходы от приготовления аяхуаски, напоминающие кучу выброшенных прибоем водорослей. Все было разбросано. Мы миновали этот бедлам, постепенно разминая онемевшие конечности, и остановились у пересекавшего тропу ручейка ополоснуть лица.
До сих пор никто из нас не сказал ни слова. Первым нарушил молчание Деннис.
- Ты хочешь знать, добились ли мы успеха?
- Не знаю почему, но я уверен, что мы добились успеха. Дай мне только как следует во всем разобраться.
Хотя действие гриба и аяхуаски вроде бы уже закончилось, в голове у меня роились вопросы. Мы шли все дальше, и время от времени Деннис вставлял замечания, которые - осенило меня внезапно - были ответами на вопросы, которые я обдумывал, но не произносил. Я остановился как вкопанный. Четко сформулировал мысленный вопрос - и Деннис, склонив голову к плечу, сразу же стал отвечать, не дожидаясь, пока я выскажу свою мысль вслух. Я был ошарашен.
- Так, значит, вот что это было? - спросил я брата. - Ты приобрел телепатические способности?
- Нет, - ответил он. - Все гораздо сложнее.
Если верить Деннису, присоединение гармина к его ДНК обеспечило ему непосредственный доступ к огромному кибернетическому хранилищу информации. И всей этой информацией может свободно воспользоваться любой человек на планете, который покопается у себя в уме и начнет вопрос со слова "Деннис". Нелепость второй части его заявления даже мне показалась чрезмерной. Но, естественно, по его настоянию я согласился на проверку. Сорвал какое-то невзрачное растение, на которое чуть не наступил, закрыл глаза и спросил: "Деннис, как называется это растение?"
И сразу же, без каких бы то ни было усилий с моей стороны, я ощутил, как у меня в голове всплыло латинское название, ныне безнадежно забытое. Я попробовал .еще раз, взяв другое растение, и, к собственному изумлению, получил новый ответ. Похоже, опыт подтверждал: что-то в моей голове дает ответы, вот только верные ли нет, я сказать не мог. Я был потрясен. Когда мы выходили из хижины, я был уверен, что наша попытка провалилась и нам предстоит обсудить, как пересмотреть подход. Я даже чувствовал от этого некоторое облегчение - наша одержимость экспериментом начала действовать на нервы. Но теперь, когда мы шагали по лесу и я слышал в голове голос, который, неважно насколько осмысленно и точно, но отвечал на любой поставленный вопрос, уверенности у меня поубавилось.
Деннис был странно озабочен, однако он заверил меня, что его усилия увенчались успехом и теперь по всей планете, пронизывая человечество, несется волна гиперкарболяции, устраняющая различия между индивидом и сообществом, и все обнаруживают спонтанное погружение в телепатический океан, название которого совпадает с именем его первооткрывателя, - Деннис Маккенна.
Вглядываясь в свой ум и слушая разглагольствования брат?, я начинал понимать: эксперимент и вправду высвободил какой-то неведомый эффект. Сейчас я спрашиваю себя, почему мне так легко дался скачок от мысли, что испытанное нами - любопытное, но ограниченное событие местного значения, к уверенности, что мы являем собой главные детали всепланетного феномена. Этот важный вопрос, на который я так и не нахожу ответа, больше, чем целые тома, говорит о моей тогдашней восприимчивости к напыщенному умствованию и внушаемости. Я легче легкого стал жертвой когнитивной галлюцинации, которая представляет собой не зрительное восприятие того, чего нет на самом деле, а полный сдвиг высших уровней наших интеллектуальных связей с миром. Такая когнитивная галлюцинация, возникшая под влиянием псилоцибина, заставила невозможное и невероятное казаться достоверным и разумным. Меня захлестнула волна восторга: я понял, что мы миновали заключительную стадию эксперимента и теперь проживаем самые первые мгновения новой эры. По мере того как мы оба убеждались, что мир изменился коренным образом до самого основания, волнение наше все возрастало.
- Вот что, наверное, произошло, - промолвил Деннис..- Мы не материализовали камень в видимом пространстве - мы сотворили его у себя в голове. Он не появляется сразу как видимое средство, а сначала возникает как учение - учение, которое сейчас мы слышим у себя в голове. Позже слова обрастут плотью.
Я мог только молча глазеть на брата. Кто он такой и откуда ему все это известно? Оставалось только гадать.
- По всей вероятности, теперь уже совсем скоро покажутся мать и множество мертвецов. Юнг наверняка придет тоже, и, клянусь Всевышним, мне не терпится услышать, что он скажет. - Выпалив это, Деннис бросил взгляд через плечо, будто стараясь увидеть, кто подходит к нашей увешанной гамаками хижине.
-Ну, кто там? Набоков, солнечный Джим, этот милый Джойсов парнишка, или зануда Ник Кьюза?
Мы обнялись и расхохотались. Я чувствовал, будто меня ведут за ручку, как малое дитя. Почему-то я перестал задавать вопросы - мне больше хотелось увидеть других людей, почувствовать, что и они проникли в новый рай, попали на новую землю. Деннис одобрил мое намерение сходить к реке и привести с собой Дейва и Ванессу. Деннис тем временем вернется в лагерь и объяснит Ив, что происходит.
Шагая к реке, я ощущал себя почти невесомым, будто я заново родился и во мне кипят энергия, здоровье и бодрость. За несколько минут из мрачного скептика я превратился в восторженного адепта. Оглядываясь назад, я убеждаюсь, что для меня это было решающим перепутьем. Почему я не расспросил Денниса более подробно? Может, то был самогипноз? Или непривычное окружение, скудное питание, тяготы и ожидания поставили меня в положение, когда я не мог отказаться от участия в мире диковинных идей своего брата? Ну почему я не сумел сохранить свою обычную отстраненную и скептическую позицию? В некотором смысле такая добровольная капитуляция неверия и составляет самую суть дела - не только нашего, но и многих других ситуаций, где присутствует встреча лицом к лицу с неведомым.
Иное играет с нами и подбирается к нам тропой воображения - и вот уже мы у последней черты. Переход через нее требует отказа от старых, укоренившихся привычек - как в мышлении, так и в видении. В этот миг мир неторопливо выворачивается наизнанку и открывается то, что было доселе скрыто: волшебная возможность, иной, чем мы привыкли наблюдать, мысленный ландшафт, и этот ландшафт становится реальностью. Это мир космического смеха. НЛО, эльфы и перенаселенные пантеоны всех религий - вот обитатели этих невидимых ранее ландшафтов. Вы дотягиваетесь до континентов и океанов воображения, до миров, где сможет выжить любой, чье единственное занятие игра, а потом предоставляете игре вести себя все дальше и дальше, пока она не превратится в реальность, принять которую осмелятся немногие.
Но пока я шагал сквозь это дивное утро, столь утешительно объективные мысли не приходили мне на ум. Напротив, я размышлял о том, что тело мое в процессе метаболизма превращается в Тело Воскрешения, "зримую душу" христианских герменевтиков - ведь именно это мы считали частью успешного осуществления нашего эксперимента. Я не знал, что происходит вблизи или вдали, но я знал одно: с тех пор как Деннис объявил, что эксперимент завершен, я ощущал, как во мне все растет, ширится прилив энергии и понимания. И пока я шагал так, на меня снизошло глубочайшее откровение. В моем мозгу расцвело понимание: все мы - просветленные существа, и только наша неспособность увидеть и почувствовать себя и других такими, как мы есть, не позволяет нам сбросить бремя вины и ощутить себя по-настоящему просветленными. Я никогда не принадлежал к числу блаженных, чокнувшихся на психоделиках - и вот, пожалуйста, теперь я завис где-то между клише и архетипом!
