Я хочу рассказать вам о... - Букай Хорхе (электронные книги без регистрации .txt) 📗

— Конечно, господин судья, — подтвердил тот. — Клянусь!

Цзуми робко подняла руку, и судья сделал ей знак говорить.

— Господин судья, — сказала она, — мой сын еще мальчик, и я признаю, что в этой ситуации он допустил несколько ошибок. Но в одном я могу вас уверить: Линг не умеет лгать. Если он говорит, что потратил две монеты, то так оно и есть. И если он говорит, что в кошельке было всего пятнадцать монет, когда он его нашел, то это тоже правда. Может бьггь, господин, кто-то нашел кошелек до…

— Достаточно, госпожа, — прервал ее судья. — Это моя задача, а не ваша решать, что же произошло, и вершить правосудие. Вы хотели что-то сказать, и вам было дано слово. Теперь садитесь и ждите моего решения.

— Вот именно, ваша честь, решения. Мы хотим правосудия, — сказал истец.

Судья сделал знак помощнику, чтобы тот ударил в гонг. Это означало, что судья готов объявить свой вердикт.

— Истец и ответчики, несмотря на то что вначале ситуация была запутанной, сейчас она прояснилась, — сказал судья. — У меня нет причин сомневаться в словах господина Ченга, который клянется, что у него пропал кошелек с тридцатью серебряными монетами…

Тот злобно усмехнулся, глядя на Линга и на Цзуми.

— Однако юный Линг уверяет, что нашел кошелек с пятнадцатью монетами, — продолжал судья, — и у меня также нет причин ставить под сомнение его слова…

В зале наступила тишина, и судья продолжил:

— Поэтому суду ясно, что найденный и возвращенный кошелек НЕ ТОТ, который потерял господин Ченг. И следовательно, иск не может быть предъявлен семье Льен Цзу. Тем не менее заявление останется в архиве, и истец получит обратно любой найденный и возвращенный в ближайшее время кошелек, содержимое которого изначально составляло тридцать монет.

Судья улыбнулся и поймал благодарный взгляд Линга.

— А что касается этого кошелька, юноша…

— Да, ваша честь, — пробормотал тот. — Я осознаю свою ответственность и готов заплатить за свою ошибку.

— Молчи! Что касается кошелька с пятнадцатью монетами, как я уже говорил, его до сих пор никто не востребовал и, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, — сказал он, краем глаза наблюдая за господином

Ченгом, — думаю, маловероятно, что кто-либо востребует. Поэтому считаю, что кошелек может считаться собственностью нашедшего его человека. Значит, он — твой!

— Но, ваша честь… — начал Ченг.

— Ваша честь… — открыл рот Линг.

— Господин судья… — хотела сказать Цзуми.

— Тишина! — приказал судья. — Дело закрыто! Освободите помещение…

Судья встал и, когда помощник ударил в гонг, быстро вышел…

Магазинчик правды

— Скажи мне, Хорхе, почти все понимают, что нужно посещать психотерапевта. Я знаю, что ты так не думаешь, и полагаю, что ты даже не считаешь нужной поголовную психотерапию. Но теперь я задаю себе вопрос, может ли каждый получить пользу от курса психотерапии.

— Да.

— Каждый?

— Скажем так: любому человеку, желающему получить пользу, этот курс поможет.

— Но почему кто-то может не хотеть получить пользу?

— Энтони де Мелло [20] рассказывает чудесную сказку, которая поможет нам разобраться в этом вопросе.

Человек прогуливался по маленьким улочкам провинциального городка. У него было свободное время, поэтому он задерживался на несколько секунд у каждой витрины, перед каждым магазином, на каждой площади. Повернув за угол, он вдруг оказался перед скромным заведением без вывески. Заинтригованный, он подошел к витрине и прижался лицом к стеклу, заглядывая в ее темноту… Внутри он разглядел только пюпитр с табличкой, написанной от руки:

Человек удивился. Он подумал, что название — это причуда хозяев, но даже не мог предположить, чем они торгуют.

Он вошел.

Подошел к девушке за первым прилавком и спросил:

— Простите, это магазин правды?

— Да, господин, какого рода правда вам нужна? Неполная, относительная, среднестатистическая, полная?

Значит, тут действительно торгуют правдой. Он даже вообразить не мог, что такое возможно. Прийти куда-то и купить правду — это замечательно.

— Полная правда, — сказал человек не задумываясь.

«Я так устал от лжи и фальши, — подумал он. — Не

хочу больше никаких обобщений и оправданий, обмана и подлога».

— Полная правда! — подтвердил он.

— Хорошо, господин. Следуйте за мной.

Девушка проводила клиента в другой отдел и, указав на продавца с суровым лицом, сказала:

— Этот господин вас обслужит.

Продавец подошел и молча ждал, что скажет клиент.

— Я хочу купить полную правду.

— Прекрасно. Простите, но известны ли господину наши цены?

— Нет. А сколько это стоит?

На самом деле, он был готов заплатить сколько угодно за всю правду.

— Если вы ее купите, — сказал продавец, — то навсегда потеряете душевный покой, такова ее цена.

Человек почувствовал, как мурашки бегут по спине. Он даже представить себе не мог, что это стоит так дорого.

— Спа… спасибо… извините… — запинаясь, проговорил он.

Человек повернулся и поспешно вышел из магазина.

Ему стало немного грустно при мысли, что он еще не совсем готов к абсолютной правде, что он еще нуждается в кое-какой лжи, чтобы перевести дух, кое-каких легендах и мечтах, чтобы не встречаться лицом к лицу с самим собой… «Может быть, позже», — подумал он.

— Демиан, совсем не обязательно, что на пользу другому человеку пойдет то, что хорошо для меня. Может так случиться, и это вполне справедливо, кому-то покажется, что это слишком дорого стоит. Каждый имеет законное право самому решать, какую цену он согласен заплатить за то, что получит взамен, и по логике вещей каждый сам выбирает, когда именно он хочет это получить, будь то правда или любая другая «польза».

Я не знал, что сказать.

А Хорхе добавил:

— Есть старинная арабская поговорка:

…С мудростью и правдой происходит то же самое, что и с халвой…

Вопросы

Сеанс начался с этой невыносимой тягомотины, случавшейся всякий раз, когда я приходил на прием, не зная, о чем говорить, и поэтому молчал. Или знал, о чем хочу поговорить, но почему-то не делал этого. Или понимал, что лучше бы мне вообще не ходить, но было уже поздно. Или Толстяку тоже не хотелось говорить, и он мне не помогал. Или он хотел мне помочь, но замолкал…

Это были молчаливые сеансы.

Вязкие сеансы.

Тяжелые сеансы.

— Я вчера написал кое-что, — сказал я.

— Да?..

«Краткий ответ», — подумал я.

— Да, — ответил я еще более кратко.

— И?.. — спросил он.

«Он снова меня “достает”», — подумал я.

— Это называется вопросы, но это вовсе не вопросы.

— И что ты хочешь делать со своими вопросами, которые вовсе не вопросы?

— Мне бы хотелось прочитать их здесь, вместе с тобой. Я их не перечитывал с тех пор, как написал вчера вечером. Я знаю, что не ищу ответов, поэтому мне не хочется, чтобы ты отвечал. Мне нужно, чтобы ты послушал. Я хочу сказать, что это мой взгляд на вещи, а не вопросы.

— Понятно… — сказал Толстяк и приготовился слушать.

* * *

Трудно, не так ли?

Почти невозможно?

Как живется не таким, как все?

Какой смысл жить в мучениях?

Можно ли жить по-другому человеку со здравым или светлым умом?

А если это не так, зачем я работаю над собой?

Зачем я прохожу курс психотерапии?

Какова задача психотерапевта? Лишать людей способности функционировать в обществе? Люди, наверное, об этом узнают, потому что это доставляет им страдания.

Какова моя роль в этом процессе?

Получается, что я меняю одни страдания на другие, а мне не остается даже утешения, что почти все их со мной разделяют?