Путь к Дураку. Книга 2. Освоение пространства Сказки, или Школа Дурака - Курлов Григорий (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
— Чем больше ты знаешь, — смеётся Дурак, — тем больше ты знаешь лишнего.
Поэтому давайте пока просто просуммируем всё вышесказанное и разберёмся, к чему именно мы пришли.
Мы в очередной раз согласились с тем, что каждый из нас Живёт в пространстве своей вселенной, с присущими именно ей законами, особенностями и правилами. Не существует «вселенных» лучших или худших — они равноценны и в равной степени имеют право на существование.
Однако ментал, движимый программой выживания, непрерывно пытается самоутвердиться и навязать каждому правила именно своего мира, изо всех сил доказывая, что только они единственно правильные и объективно возможные.
Сделать это ему крайне непросто, ибо его окружает множество других таких «творцов», каждый из которых придерживается аналогичного мнения, но уже по поводу собственной исключительности.
Столкнувшись с невозможностью реализовать своё «правильное знание», программа выживания, тем не менее, всё же пытается это сделать и создаёт мощный стимул — у человека наступает предельно деструктивное и болезненное состояние, которое исчезнет лишь после того, как состоится «перевербовка» кого-либо в «лагерь своих представлений», или даже принуждение к этому силой («ему же лучше будет, просто он сам ещё не понимает своего счастья»).
И мы навязываем всем свою «правильность», испытывая затем страшные мучения оттого, что никому она, оказывается, не нужна, ибо у каждого такого добра и своего хватает. После чего, отчаявшись в своих попытках и ощутив их тщетность, мы либо коллапсируем, то есть впадаем в стабильно-депрессивное состояние, длящееся порой всю оставшуюся жизнь; либо начинаем вести себя предельно агрессивно, продолжая всё же надеяться на возможность «эскалации» своей правды, пусть даже путём её насильственного насаждения.
Из всего вышесказанного, кстати, следует настолько неожиданный вывод, что мы не можем не сделать ещё одно короткое отступление — оказывается, в нашем мире преступников, как таковых, просто не существует. С этим трудно согласиться сразу, всю жизнь нас учили совсем другому, но ведь это действительно так. Каждый из нас предельно органичен и последовательно честен в пространстве законов своей внутренней вселенной. Более того — не жить по этим законам, не соответствовать им мы попросту не сможем — в этом случае нас вполне реально убьёт собственная программа выживания, то есть нас уничтожит образование, изначальная задача которого — нас же оберегать.
Но с появлением социума у человека начинаются сложности. Теперь на «законы его вселенной» накладываются «законы других вселенных» и требуется выработка уже общего закона, регламентирующего коллективное поведение. Но такой коллективный закон всегда будет несовершенен из-за его искусственности. Поэтому человек в социуме вынужден непрерывно врать и притворяться (в том числе и перед собой) в угоду этому закону, неосознанно стремясь соответствовать лишь «закону своей вселенной».
Возникает чудовищный внутренний конфликт, приводящий к расщеплению сознания и появлению уже совершенно неуправляемых состояний, часто патологического характера. И вот, примерно тогда, появляется то, что в социуме называется преступлением. Но что есть преступление? Это всего лишь попытка перешагнуть через закон социумный (обобщённый и усреднённый, а потому — всегда абстрактный) в стремлении соответствовать «закону личному», глубинно-ментальному и естественному для этого человека, как бы внешне чудовищно он ни выглядел.
Любой преступник ведёт себя предельно честно, но лишь в соответствии с «законами своей вселенной». Есть ли его вина в том, что, прививая эти законы, его насильно отучили слышать в себе закон внутренний — некое соответствие Вселенской гармонике, отучили прислушиваться к своим ощущениям? Есть ли его вина в том, что «знание», которое было навязано ему семьёй, племенем, этносом, то есть «микросоциумом», в чём-то не соответствует законам «большого социума»?
Вряд ли. Ведь всему обучению, всей «промывке мозгов» его подвергали непрерывно с самого момента рождения, не спрашивая на то его разрешения. Кто подвергал? Социум же, в самых разных своих проявлениях. Именно он и пытается сейчас спрятать концы в воду и уйти от ответственности, обвиняя в преступлении против себя своего же воспитанника и ученика.
Эту тему мы дальше развивать не будем, пусть она у каждого получит своё развитие, обрастёт своей правдой, наша правда, особенно в этом вопросе, вам не нужна.
Итак, все страдания и мучения мы начинаем испытывать, лишь пытаясь уложить в прокрустово ложе своих представлений всё человечество, и страшно затем огорчаемся оттого, что это ему почему-то не нравится.
И это, кстати, прекрасно — ибо все «предательства» и «измены в любви», все «неуважение к нам» вызывают в нас боль только потому, что они обнажают «зияющие раны наших собственных потребностей», как сказал Александр Пинт. И мы теперь видим, с чем нам работать, в чём наши истинные проблемы.
С этим, между прочим, связан ещё один аспект рассматриваемой темы. Мы все хорошо знаем, что чем ближе нам человек (родственник, любимый), тем большие страдания он может причинить. Но происходит это лишь по одной причине — мы отчего-то глубоко уверены в том, что все близкие, любимые и родные нам люди даны нам только для того, чтобы служить источником радости, быть опорой в трудную минуту и заботливыми помощниками в жизни. И это действительно так! Вот только понимаем мы это совершенно извращённо и чисто потребительски.
То есть мы вполне реально пытаемся «потреблять» своих близких и бесстыдно использовать для своих целей, простодушно их уверяя, что именно для этого они и существуют. А когда с нами, вполне резонно, пытаются не согласиться, нам вновь становится «больно… ох, как больно…», и мы опять ощущаем себя преданными и брошенными.
Между тем реальная помощь наших близких заключается в том, что они только указывают на наши внутренние проблемы, создавая ситуации в которых эти проблемы обнажаются наиболее выразительно, хоть порой и весьма болезненно. И чем ближе нам человек, тем более искусно у него это получается.
Наши родственники «родственны» нам прежде всего общими привязками и зависимостями. Поэтому с ними так порой нелегко, но именно поэтому они нам так необходимы.
Самая страшная и разрушительная зависимость, которую в нас создают с раннего детства, — это наша предельно болезненная обречённость на необходимость быть любимыми. Ведь, согласитесь, мы буквально инстинктивно уверены, что счастье возможно только в том случае, если нас будут любить, если мы будем кому-то нужны, а в действительности — если рядом с нами будет кто-то, непрерывно подтверждающий нашу значимость. Такое вот изощрённо-утончённое потребительство, обратная сторона которого — мучительная и неизбежно создающая страдания зависимость от «кого-то», от чего-то «внешнего», от обстоятельств.
И действительно, счастливы мы теперь будем, лишь почувствовав чью-то любовь к себе, причём, заметьте — мы при этом требуем именно «такую любовь», какую мы знаем, какой она «должна быть». Но в пылу привычных ожиданий и последующих обид на несправедливость судьбы (или на конкретного человека) нам зачастую даже невдомёк, что Счастье, на самом деле, — это когда любишь сам. Любишь без требований на взаимность, без ожидания дивидендов за своё «распахнутое сердце».
Именно в этом смысл нашего прихода в Мир — любить. И тогда, и только тогда Мир ответит нам взаимностью, ведь никогда не стоит забывать, что и обстоятельства, и всё наше окружение — это мы и есть.
Увы, но мы постоянно теряем эти простые истины. Мы не желаем узнавать в своих ближних ангелов, пришедших к нам с помощью, явленных в нашу жизнь, чтобы выразить свою любовь. «Я никого, кроме ангелов, не присылал тебе», — именно так ответил Бог на упрёки Доналда Уолша («Дружба с Богом»), — и в этом глубокий смысл появления в нашей жизни болезненных событий и состояний.
