Дальние пределы человеческой психики - Маслоу Абрахам (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
ограниченного человеческого существа, эта сущность выдаст себя
каким-то внутренним свечением, и любопытный наблюдатель обязательно
задастся вопросами: что дорого для этого человека, кем он может стать,
что он пытается поведать нам самим фактом своего существования, о чем
песня его жизни. (Разве сможет чувствительный человек, глядя на мать,
кормящую своего младенца, не испытать благоговейного трепета, разве не
заслуживают преклонения и уважения женщина, выпекающая хлеб, и
мужчина, грудью встающий на защиту своей семьи?)
Каждый психотерапевт должен именно так - унитивно - воспринимать
своего пациента, или никогда ему не быть хорошим терапевтом. Он должен
относиться к своему пациенту <безоговорочно позитивно> (Роджерс), то
есть всегда видеть в его личности черты уникальности и сакральноеT, и
в то же самое время не забывать, что пришедшему к немуза помощью
человеку чего-то недостает, что он несовершенен, что он должен стать
лучше*. Некоторая доля сакральности необходима в отношении терапевта к
пациенту, как бы ни шокировали нас порой его поведение или конкретные
поступки. Это та же самая философия, что движет людьми, борющимися за
отмену смертной казни, против варварских и унижающих человеческое
достоинство наказаний.
Унитивное постижение человека предполагает способность видеть в нем
как божественное, так и мирское; если мы не примем во внимание этого
универсального, вечного, бесконечного, идеального, символического
значения человека, наше восприятие несомненно редуцируется до крайней
степени, откуда уже один шаг до восприятия человека как вещи. Я бы
назвал это частичной слепотой. (Смотри ниже о <слепоте к должному>.)
Об унитивном восприятии стоит говорить еще и потому, что оно может
послужить техникой для одновременного постижения действительного и
ценностного, познания сиюминутной, конкретной данности в совокупности
с тем, что может произойти, что обязательно произойдет, к чему
устремлен
* Отголоски этой проблемы - стремление к цельности восприятия в
кажущейся противоположности точек зрения - можно отметить в самом
языке, особенно религиозном, теософском. Процитирую отрывок из письма
одной религиозной женщины: <Я вижу параллель между идеей смирения и
надежды и дихотомической идеей ("эгоизмальтруизм"), если понимать ее
как идею "действительное-возможное". Бог смиренно принимает и любит
нас такими, какие мы есть, но в то же время Он знает, на что мы
способны, и ждет от нас, чтобы мы оправдали Его надежды. Стремясь к
Богу, разве не должны мы уподобиться Ему и смиренно принимать
человека, как он есть, в то же время побуждая его не останавливаться
на достигнутом?>
130
Ценности
ход событий, устремлен как к желанному апофеозу, который не просто
может случится, но уже длится хотя бы потому, что желание его
действительно существует. С помощью этой техники я смогу кое-чему
научить; она дает возможность сознательного, намеренного сближения
<есть> и <должно>. Разве можно, читая Юнга или Илиаду, Кэмпбелла или
Хаксли, остаться равнодушным к прочитанному, не почувствовать слияния
слов и смысла? И не обязательно ждать высших переживаний, чтобы
прочувствовать чудный момент слияния <есть> и <должно>!
<Онтификация>. Мы можем иначе рассмотреть поднятый нами вопрос,
обратясь к другой грани проблемы. Практически любая насущная
активность (как и любая насущная ценность) может быть преобразована в
желанную активность (и соответственно в желанную ценность), если у
человека достанет мудрости, чтобы сделать это. Труд, принятый на себя
человеком для заработка, станет для него интересным и любимым. Даже
самая тупая, самая скучная работа, если она имеет хоть какой-то смысл,
может быть освящена и сакрализована (онтифицирована, трансформирована
из средства достижения цели в саму цель, в ценность как таковую). Этот
процесс очень наглядно представлен в японском фильме <Icuri>. Работа
клерка, скучнейшая из скучных, онтифицируется перед лицом близкой
смерти, когда человек заболевает раком - жизнь становится
сверхзначимой и сверхценной, такой, какой она должна быть. Это еще
один способ слияния действительного и ценностного:
человек может преобразовать действительность в желанную цель, сделать
действительность ценной для себя одной силой своего восприятия. (Мне
кажется, что сакрализация, как и унитивное восприятие, несколько
отличаются от онтификации, хотя в чем-то эти понятия перекрывают друг
друга.)
Векторная природа фактов. Я начну с цитаты из Вертхаймера (155):
<Что есть структура? Утверждение "семь плюс семь равно..." - это
система с лакуной, незавершенная система (eine Leerstelle). Эту
незавершенность моъжно восполнить различными способами. Один из
вариантов - "четырнадцать" - логичен для этого утверждения, восполняет
незавершенность, это именно тот элемент, которого требует структура
данной системы;
он соответствует и этому месту в системе, и всей функции в целом.
Такое восполнение необходимо данному утверждению. Все иные варианты
восполнения - например, "пятнадцать" - будут неверны, неуместны в
структуре данного утверждения, будут нарушать функцию, которую
структура протянула через лакуну, будут вызваны недопониманием ее,
слепотой или прихотью.
Мы оперируем здесь понятиями "система", "лакуна", "восполнение",
"требования структуры", "необходимость".
То же самое можно сказать, глядя на подпорченный чертеж математической
кривой, на чертеж с лакуной или незавершенностью. Для восполне-
Слияние действительного и ценностного
IS1
ния такой незавершенности в математике существует определенный набор
приемов, измерений и расчетов, которые позволяют однозначно
определить, какой вариант заполнения будет соответствовать структуре
имеющейся кривой. Это похоже на рассуждения древних о внутренней
необходимости. И это в любом случае относится не только к логическим
операциям, умозаключениям, математическим кривым и т. п., - события,
поступки и само бытие могут быть верными или неверными, логичными или
нелогичными.
Таким образом, можно сказать: в системе с Leerstelle правильное,
справедливое восполнение незавершенности (Lueckenfullung) зачастую
детерминировано самой структурой системы, ситуации. Существует
структурно детерминированная необходимость; несложная ситуация требует
однозначного, четкого решения - так например, сразу можно понять,
какое восполнение незавершенности будет справедливо для данной
ситуации, а какое нет, потому что разрушит ее внутреннюю логику... Вот
голодный ребенок, а вот мужчина, он строит дом. Ребенок хочет есть, а
мужчине не хватает одного кирпича для завершения строительства. В
одной руке у меня кусок хлеба, в другой - кирпич. Я даю кирпич
голодному ребенку, а хлеб - мужчине. Здесь мы имеем две ситуации, две
