Прошлые жизни детей. Как воспоминания о прошлых жизнях влияют на вашего ребенка - Боумэн Кэрол (книга жизни .TXT) 📗
Однако прогресс, который я делала в своей исследовательской работе, написании книги и преодолении страха перед публичными выступлениями, вскоре остановился. Тысяча девятьсот девяносто третий год оказался тяжелым для нашей семьи. Год назад Стива «сократили» из корпорации, и сейчас денег, заработанных его консультациями, хватало в обрез на то, чтобы содержать семью. Я знала, что мне следовало быть более реалистичной и посвятить свободное время тому, чтобы заработать денег.
С первых недель 1994 года дела пошли еще хуже. Филадельфия была парализована серией снежных бурь и суровым морозом, который, казалось, не собирался отступать. Однажды ночью разыгралась самая страшная из бурь. Мы дрожали от страха и холода под своими одеялами, слыша, как на дворе ревет ветер и с треском ломаются деревья. Казалось, вокруг дома разыгралась настоящая битва. Одна гигантская ветвь чуть не упала на крышу над спальней Чейза. Утром, когда мы рискнули выглянуть наружу, то увидели, что все вокруг, в том числе и невероятная путаница сломленных ветвей, было покрыто блестящей корой призматического льда дюймовой толщины. Солнце, поднимающееся над деревьями, ослепило нас фонтаном радужных искр. В окружении такой красоты мы забыли на день о своих бедах и наслаждались этим торжеством света.
В течение нескольких недель одна ледяная буря следовала за другой. Дороги были покрыты черным льдом, и дорожные бригады скоро сдались, так как у них кончилась соль. Школы закрылись по крайней мере на месяц, коммерция остановилась, и никому больше не требовались консультации Стива. Деньги перестали поступать, и наша судьба показалась нам жалкой.
Мое исследование также приостановилось – у меня не было денег на то, чтобы дать объявление. Мой план замерз, как лужи на дворе, а звезды и счастливые знамения, казалось, забыли мой адрес.
Как-то в середине февраля в один из хмурых холодных дней, улучив период затишья между двух бурь, я решила прогуляться на природе и поговорить начистоту сама с собой. Я решила, что должна получить диплом как можно быстрее, чтобы заняться настоящей работой. Я считала это суровой необходимостью, и мне было больно думать о том, что придется забыть о мечте написать книгу о своих открытиях. Я призналась перед лицом хмурого неба, что если мне суждено написать книгу о детских воспоминаниях из прошлых жизней, то лишь чудо может помочь этому. А в настоящее время я должна делать все от меня зависящее, чтобы моя семья продержалась на плаву.
Придя домой, я приготовила себе чашку чая и уселась с нею на веранде. Я наблюдала за тем, как пар таял в холодном воздухе, словно мои мечты. Чашка была уже пуста, а я все еще сидела на холоде и смотрела в пустоту, думая о том, как больно расставаться с мечтой.
Стив хлопнул дверью и вывел меня из оцепенения. В руке он держал портативный телефон. Его лицо было бледным. «Что еще произошло?» – еле выдавила я из себя, чувствуя, как внутри у меня все провалилось.
Он спокойно нажал кнопку на телефоне, чтобы проиграть сообщение, записанное на автоответчике. Он сказал: «Это то, чего ты ждала».
Голос в телефонной трубке произнес «Это шоу Опры Уинфрей из Чикаго. Просим Кэрол Боумэн позвонить нам как можно быстрее».
Я заплакала. Стив плакал тоже. В одно мгновение я осознала значение этого звонка. Чудо произошло.
Получив заряд энергии от этих известий, я сделала глубокий вдох и набрала телефон в Чикаго. Звонившая мне женщина представилась, она оказалась продюсером компании Опры. Она сказала мне, что готовила программу по детским фобиям, когда письмо Колин Хокинс, то самое, которое она послала год назад, выпало из файла. Его вложили не в тот файл еще год назад. Оно должно было находиться в файле «прошлые жизни», а не «фобии». Далее она рассказала, что их программа давно уже хотела подготовить передачу по детским воспоминаниям о прошлых жизнях, но у них не было достаточно материала и они не могли найти экспертов по этому вопросу. Итак, обнаружив письмо Колин, она решила немедленно позвонить мне.
«Располагаете ли вы дополнительной информацией по этому вопросу? – спросила меня продюсер. – Если да, вышлите ее, пожалуйста, сюда. Я хочу посмотреть, хватит ли материала, чтобы посвятить все шоу целиком этому вопросу». Я ответила «да» и тут же выслала факсом свою последнюю, наиболее полную статью, которую я опубликовала в журнале в то время, как письмо Колин томилось не в том файле.
Через несколько минут продюсер позвонила мне снова. Она даже не успела дочитать статью до конца, но не выдержала и решила сообщить, как ей она понравилась. Продюсер задавала вопрос за вопросом, и мы проговорили достаточно долго. Я удивлялась самой себе не только потому, что смогла ответить на все ее вопросы, но и потому, что осознала, как много мне еще следует сказать. И я была польщена тем, что эта женщина, которая, по собственному выражению, «повидала все на свете», проявила такой горячий интерес к моей работе. Я сказала, что счастлива оттого, что у меня, наконец, появится аудитория. Мне надоело лаять на ветер все это время.
Она сказала, что придется проделать еще большую работу, прежде чем «дать зеленый свет» этому шоу. Она хотела, чтобы там появились Сара и Чейз, а также другие матери со своими детьми. У нее было много вопросов и несколько требований. Она хотела получить копии свидетельств о рождении Чейза и Сары (все следовало подтверждать документально), а также выписку из истории болезни, подтверждающую, что Чейз действительно страдал от экземы. Меня удивила их дотошность.
Через два дня шоу было одобрено официально. Вся семья должна будет отправиться в Чикаго в следующий вторник. Мы будем гостями Опра-шоу – нас разместят в дорогой чикагской гостинице и будут перевозить с места на место на лимузине. Какой это был контраст в сравнении с той перспективой, которая нам открывалась из заметенного снегом дома несколькими днями раньше!
Стремительность темпа все нарастала. Продюсер и весь штат Опра-шоу, казалось, работал как часы. С самого раннего утра до позднего вечера они звонили по телефону и рассылали факсы. Спят ли они вообще когда-нибудь? Каждый день проект шоу обретал все более и более четкие очертания, и мы углублялись в обсуждение деталей моего исследования. Становилось ясно, что они полагаются на меня как на основной источник информации.
В Чикаго работали без устали, и мы тоже включились в этот неумолимый ритм жизни – бегали по магазинам в поисках новых джинсов для детворы и одежды для меня; отвечали на звонки удивленных друзей и изумленных родственников. Кэтлин, моя парикмахерша, услышав от меня новости, воскликнула: «О Боже, вы предсказывали это!»
И еще одна маленькая деталь: никто из нашей семьи не видел раньше Опра-шоу по телевизору. Итак, Стив приделал наружную антенну к нашему старенькому телевизору, и на протяжении недели мы не пропускали ни одного Опра-шоу, стараясь представить себе, каково оказаться на сцене. Наблюдая за Опрой, я изумлялась поразительной четкости ее вопросов и способности вести передачу в быстром темпе. Я поняла, что, когда придет мой час, у меня не будет времени, чтобы расслабиться в кресле и ждать, когда Опра задаст подходящий вопрос. Я должна быть готова к тому, чтобы вовремя высказать все те идеи, которые мне хочется донести до зрителя. Я осознавала, что, если они не будут сформулированы с предельной точностью, моим идеям суждено будет затеряться среди общего потока фраз. На протяжении последних нескольких лет я постоянно думала о значении собранных мною случаев, но так и не смогла заставить себя привести в порядок и проверить все свои идеи, так как считала, что у меня еще есть много времени. Все станет на свои места, когда я буду писать книгу. Сейчас мне нужно будет проработать весь материал за одну неделю. Мой ум работал каждую минуту, каждую секунду. Я позволяла себе передышку лишь тогда, когда садилась в кресло перед телевизором и смотрела шоу. Даже когда я ложилась спать, в моей голове продолжали роиться идеи. Смогу ли я продержаться неделю в таком ритме?
