Искусство Быть Собой - Леви Владимир Львович (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
Я долго присматривался к четырем популярным артистам эстрады, я не мог понять, в чем же причина их магического обаяния, их воистину гипнотического воздействия на публику, и почему я, не одобряя репертуара, по крайней мере, двоих из них, все-таки помимо воли проникаюсь к ним непреодолимой симпатией. Наконец, дошло: да ведь они же переполнены авансовой благодарностью! Они наслаждаются успехом заранее, безо всяких на то логических прав! То, что по логике должно быть завершением, результатом общения со зрителем – счастливая улыбка успеха, торжество вдохновенной победы, грусть расставания, обещание новых встреч, – все, все это у них перенесено в самое начало, в первые взгляды, в первый же шаг на сцену, когда никакого общения как будто еще и нет, но, конечно, оно есть! Ведь путник, идущий по болоту, сначала кидает перед собою жерди, а потом ступает, никак не наоборот. (Эта суть опережающего внушения, между прочим, схвачена и в известной уловочке «заранее благодарю» – тут уже спекуляция, уже моральное взяточничество.)
Я поинтересовался, что же за люди эти артисты, каково их обыденное отношение к окружающим. Выяснилось, что один из них в жизни точно таков, как и на сцене, – праздничная натура, душа-человек, весельчак, умница; другие двое – люди обычные, тепло-хладные, без особых излучений, а один, Н., самый талантливый и популярный, – ледяной эгоцентрик и циник. Видимо, подумал я, у этого выработался профессионализм особого свойства... Но кто знает, может быть, как раз на сцене он и становится собою самим, а в жизни носит защитную маску?.. Во всяком случае, я не перестал восхищаться Н. как артистом и поныне, глядя на него, не могу заставить себя поверить, что он неискренен. Знаю и по себе: в тех случаях, когда мне удается поверить заранее, что люди относятся ко мне хорошо – поверить слепо, бездоказательно, глупо, – доказательства не заставляют себя ждать. Когда я люблю людей безрассудно, наивно, не спрашивая соизволения у реальности и ничего не ожидая и не желая взамен, никаких ответных чувств, я сам оказываюсь безоговорочно любимым: реальность, всегда многоликая, сама поворачивается ко мне своей праздничной стороной. Но здесь нужна особая смелость и бескорыстие чувств – оглядка равна смерти, как в случае Орфея и Эвридики...»
БЕЗНАДЕЖНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ, ИЛИ ВТОРОЙ РОСТ
(о том, как стать высоким, красивым, выдающимся и так далее)
«Здравствуйте, В. Л.
Нет надобности изводить бумагу на длинное вступление: Вы уже, вероятно, по почерку определили, что я ничего выдающегося не представляю, хотя и мечтаю об этом. Буду краток. Мне двадцать три года. Мой рост150 см. Не смею подойти к женщине. (Опускаю эмоциональный абзац...)
Можно ли увеличить рост?..
Понимаю, ненаучно спрашиваю, необходимо учитывать прочие особенности. Радикального ответа и не жду, но важность вопроса для меня настолько велика...
Р.»
«Дорогой Р.
Тороплюсь ответить, и весьма радикально. Ваш эмоциональный абзац более чем понятен: пишущий эти строки, как Вы, и (как потом выяснилось) каждый второй, если не каждый первый человек на земле, в свое время испытал множество подобных переживаний, самых разных оттенков. Как Вы и как многие, если не все, я мучился долго и понапрасну, пока не понял, вернее, пока не почувствовал, что всевозможные «данные», все эти «независимые переменные», даруемые нам судьбой без нашей просьбы, – в том числе и физический рост – ничто в сравнении со вторым, главным ростом...
Рост этот в гены не вписан, гормонами не определяется – он приобретается, его достигают. И дело вовсе не в том, добился ли человек чего-либо «выдающегося» или нет, и уж, во всяком случае, не в сантиметрах.
Выручили меня мои же собственные глаза, смотревшие на людей с интересом, вначале сугубо корыстным. Находясь в положении, сравнимом с Вашим, я искал в других то, чего недоставало мне самому (не зная, что не хватает лишь одного – внутреннего достоинства). Искал и таких же, и хуже, чтобы убедиться, что я не последний... Напряженно интересовался всяческой «неполноценностью», усердно приглядывался, среди прочих, и к людям маленького росточка, пытаясь понять, как же они справляются с тем неуютом, который, как мне казалось, неизбежно несет этот «крест судьбы». «Нет, – думал я, – тут-то уж дудки, ничего не попишешь: «маленькая собачка всегда щенок...»
И вот я с удивлением стал замечать, что некоторые из этих «обиженных», похоже, не испытывают никаких неудобств: не унижены, не озлоблены, никакого комплекса неполноценности. Напротив, чувствуют себя легко, свободно, уверенно, может быть, лишь несколько более энергичны, более собранны, мобилизованы – эдакие пружинки, готовые встрепенуться в любую секунду. Налицо всяческий успех, в том числе и у прекрасного пола. И, что уж совсем странно, частенько такие вот низенькие выглядят выше! Да, выше, внушительнее, убедительнее, чем рядом с ними стоящие, казалось бы, рослые граждане! Есть, есть такие коротыши – и худенькие, и невзрачные, но перед ними все кажутся маленькими – Наполеоны среди генералов!
Вы и сами наверняка знаете, что список мировых знаменитостей пестрит именами «недомерков», назову только первых, пришедших в голову: Лермонтов, Тулуз-Лотрек, Чарли Чаплин, Стравинский, Глинка, тот же Наполеон... Талейран, ростом карлик, физиономией урод, был не только большим политиком и дипломатом, но и одним из крупнейших дон-жуанов эпохи... Есть и еще имена, весьма и весьма известные, но остановлюсь, повторю: дело и не в «выдающихся достижениях». Ведь при всем значении труда и способностей результат, выход – в любом деле, а особенно в творческом – тоже «независимая переменная», тоже некая лотерея: даже Эйнштейну для создания теории относительности должно было ко всему прочему и повезти, он сам в этом не шутя признавался. Зато я лично знаю людей, ничем не знаменитых, но тем не менее истинно великих – по системе отсчета, ими и мной разделяемой. Среди них есть и коротышки, малышки, клянусь Вам, гигантского роста.
В чем же дело? А вот в чем: эти люди не допускают даже и подсознательной мысли, что их рост или что-либо иное может послужить основанием для унижения. Они даже не понимают, что это такое, для них унижения не существует. Они держат себя как равные с равными и с высокорослыми, и с низкорослыми, и с начальниками, и с подчиненными, и со взрослыми, и с детьми – и таковыми равными и являются.
Умен или глуп собеседник, добр или зол, они сохраняют эту аксиому взаимного равенства – и это всегда возвышает обе стороны.
Это и есть достоинство, или, если угодно, аристократизм духа. Таких людей (их, правда, не так уж много) я и считаю и нормальными, и великими.
Знаете ли Вы, что мы сами, и только сами определяем себе цену? Что никакие наши «параметры», ни физические, ни даже умственные, к этой цене не имеют ни малейшего отношения? Что равно ущербны и те, кто почитает себя «выше» других, и те, кто ставит себя ниже, какие бы ни были к тому «объективные основания»? Все-то дело в том, что таких объективных оснований нет и не может быть: проще простого доказать, что все они условны, относительны и зависят лишь от того, в какую шкалу оценок человек сам себя загоняет.
А отношение человека к себе всегда передается и другим людям, действует как внушение. Но только, конечно, истинное, глубинное отношение – то, что человек ЕСТЬ сам для себя, а не чем хочет казаться. Тот, кто внутренне ощущает себя «ниже» других, никогда не добьется ни уважения, ни любви. (А если даже такие чувства у кого-нибудь и возникнут, он-то сам в них все равно не поверит.) Тот же, кто чувствует себя «выше» – воистину уверенно и спокойно, так, что это не приходится доказывать ни другим, ни себе, – способен вызвать восторг и преклонение, равно как зависть и ненависть. Но и такой человек одинок и несчастен среди себе подобных...
