Запомнить всё.Усвоение знаний без скуки и зубрежки - Браун Питер (книги бесплатно без .txt) 📗
Первый черновик, признается Макфи, — это просто «убогая писанина». «Дальше текст нужно отложить. Я сажусь в машину, еду домой. По дороге мой ум продолжает играть словами. Я думаю, как лучше выразить то или это, подбираю удачную фразу, чтобы исправить какой-то огрех. Не будь у вас чернового варианта, вы, очевидно, не стали бы размышлять, как его улучшить. Физически вы можете писать два-три часа в день, но ваш ум так или иначе работает все 24 часа в сутки — даже во сне! — но лишь в том случае, если у вас есть хоть какой-то черновик или наброски. Пока его нет, вы еще и не начинали работу над произведением»[133].
В этом вся суть: обучение работает так же, как «убогая писанина» Джона Макфи. Часто наши представления о незнакомом материале поначалу кажутся примитивными и неопределенными. Но стоит занять ум попытками осмыслить нечто новое, как он начинает «докапываться» до проблемы самостоятельно. Невозможно вовлечь в дело ум, снова и снова перечитывая текст или пассивно глядя на слайды презентации. Чтобы задействовать его, надо постараться объяснить материал самому, собственными словами — связать факты, оживить их, соотнести с тем, что уже известно. Учение, как и писательство, — это процесс вовлечения. Старания решить головоломку активизируют ваши творческие способности и настраивают ум на поиск: будут привлечены ваш опыт и нужные знания. Они пробуждают в вас жажду решить задачу. И когда вы получите решение, оно прочно свяжется с теми знаниями и способностями, что у вас уже есть. Этот процесс будет гораздо глубже, чем просмотр презентации в PowerPoint, которая лишь скользнет по поверхности вашего сознания.
Итак, запомните совет Макфи: если хотите овладеть чем-то новым, перестаньте ныть и начинайте самоотверженно писать о медведе.
Рефлексия
В главе 2 мы рассказывали о том, как нейрохирург клиники Майо Майк Эберсолд использует привычку к рефлексии для совершенствования своих профессиональных навыков. Рефлексия подразумевает припоминание («Что я сделал?», «Какие результаты получил?») и генерацию («Что можно сделать лучше в следующий раз?»), задействуя при этом воображение и мысленное повторение («Что, если делать более мелкие стежки?»). Именно благодаря привычке к рефлексии Эберсолд смог восстановить синусовую артерию в задней части черепа. Обычным путем зашить ее было невозможно, потому что ткани артерии сплющиваются и рвутся при попытке затянуть стежок.
Винс Дули, тренер футбольной команды GeorgiaBulldogs (глава 3), помогает своим подопечным с помощью рефлексии и мысленного повторения запомнить план игры и персональные рекомендации на очередной субботний матч. Полицейский из Миннеаполиса Дэвид Гарман (глава 5) пользуется рефлексией для совершенствования методов работы под прикрытием. О действенности рефлексии как приема обучения со всей убедительностью свидетельствуют мемуары капитана Чесли Салленбергера: он написал книгу под названием «Высший долг» (Highest Duty). Салленбергер, или Салли, — пилот, сумевший совершить невероятное: в 2009 г. он посадил рейс 1549 US Airways на реку Гудзон. Снова и снова перечитывая его автобиографию, мы во всех подробностях изучили, как он совершенствовал свое понимание полета и управления самолетом в ходе тренировок, как накапливал собственный опыт и изучал чужой. Этот процесс начался с самых первых дней его летной карьеры за штурвалом одномоторного самолетика, а продолжился в кабине реактивного истребителя. Затем он участвовал в расследованиях разных авиакатастроф и детально анализировал немногие примеры вынужденной посадки пассажирского самолета на воду. Тогда он уделял особое внимание полученным знаниям о тангаже, скорости и крене. Профессиональная эволюция капитана Салленбергера показывает, что привычка к рефлексии не сводится к учету своего опыта или к наблюдению за опытом других людей. Чтобы рефлексия приносила пользу, она должна сопровождаться процессами генерации, визуализации и мысленного повторения.
Осмысление
Когда мы познакомились с пианисткой Тельмой Хантер, она готовилась к концерту: разучивала четыре новые пьесы — Моцарта, Форе, Рахманинова и Уильяма Болкома. Свою первую награду за исполнение музыкальных произведений Хантер получила в пять лет в Нью-Йорке. Сейчас ей 88, и она все еще играет. Она не звезда, ее и известной назвать нельзя, но как музыкант она состоялась. Тельма живет активной, полной жизнью. Вместе с мужем, кардиохирургом Сэмом она вырастила шестерых детей. До сих пор эта женщина не перестает учиться, преподавать и выступать в концертах, она «в игре», очень востребована и предана делу всей своей жизни.
Учебный метод Хантер — это иллюстрация того, как осмысление делает прочнее знания и память. Приступая к новому произведению, Тельма учит его физически (как двигаются пальцы по клавишам), на слух (как оно звучит), визуально (как выглядят ноты) и интеллектуально, контролируя свою игру в моменты изменения гармонии.
Приходится делать поправку на возраст: теперь она разыгрывается перед выступлением, а раньше в этом не было необходимости. «Силы у меня небезграничны и растяжка уже не та. Кроме того, если нужно выучить произведение наизусть, мне приходится думать о нем. Раньше этого не требовалось, я просто прорабатывала пьесу во всех нюансах, и она запоминалась сама собой»[134]. Тельма представляет ноты и делает в них мысленные пометки. «Репетируя, я иногда вслух говорю себе: “Вот здесь переход на октаву выше” — и представляю себе нотную страницу». В полном единодушии со взглядами Джона Макфи на писательство, Хантер замечает, что на этапе, когда произведение почти выучено, «можно вести машину и одновременно думать о пьесе, над которой работаешь. Как если бы ты был дирижером и размышлял: “Этот пассаж станет более осмысленным, если чуть сдвинуть темп. Нужно постараться сыграть его быстрее”. Все это важные вещи, и, чтобы о них думать, необязательно сидеть за пианино».
Хантер упражняется за инструментом ежедневно. Когда она разучивает новые произведения, то регулярно замедляется, чтобы проработать сложные пассажи. В последнее время она часто выступает в трио с виолончелью и скрипкой, поэтому далее наступает период совместной работы, когда индивидуальные трактовки музыкального произведения превращаются в единое целое.
В главе 7 мы рассказывали об исследовании Андерса Эрикссона. Его результаты таковы: профессионалы экстра-класса в ходе многих тысяч часов одинокой самоотверженной практики формируют свои библиотеки ментальных моделей. Затем эти модели применяются в самых разных ситуациях, с которыми они сталкиваются в своей сфере деятельности. Опыт Хантер может служить иллюстрацией к теории Эрикссона. Время от времени ей приходится садиться за пианино и разрабатывать аппликатуру для исполнения сложных пассажей. Как это ни странно, замечает Тельма, но можно отложить пьесу на неделю, а потом вернуться к ней и сыграть совсем с другой аппликатурой — и она покажется совершенно естественной и знакомой. Казалось бы, парадокс, — но только на первый взгляд. Сама Хантер полагает, что в этом случае за нее действует ее подсознание: оно использует многолетний опыт игры Тельмы и находит более удобные решения, чем она изобрела сама, так и этак перебирая клавиши. А может, именно труды Хантер за инструментом настраивают ее ум на поиск в огромных хранилищах памяти самого изящного и оптимального варианта исполнения — подобно тому, как Макфи старается написать о медведе.
Советы преподавателям
Работая над этим разделом, мы очень боялись впасть в поучительный тон. Каждый педагог должен сам решить, какими методами пользоваться в собственном классе. Но, может, вы найдете что-то полезное в наших практических рекомендациях. Скажем, в базовых стратегиях, описанных ниже. Нам кажется, это очень эффективное подспорье для учащихся. После краткого их описания мы приведем примеры того, как реальные педагоги использовали эти методы в своей работе. Надеемся, что среди этих рекомендаций и примеров вы найдете нечто полезное для себя и это пригодится вам в работе.
