Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности - Козлов Николай Иванович
Вот видите, как вредно не иметь специального медицинского образования.
Но так или иначе, а канон появился, и это уже было дело рук не Церкви. Говорили свои, Олимп Культуры и Искусства, а своим – верят. Какие имена: Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Боттичелли… Титаны! И вот в XVI веке народ поверил, что прекрасно тело не всякое, а только красивое и совершенное. А простое, то есть не соответствующее выставленным образцам, – стыдное.
Телесная любовь была снова воспета, но за нее пришлось заплатить обязательным присутствием Любви.
Это примерно как продажа с нагрузкой: так гречку не продают, а с консервами ее купить можно. Консервы, может быть, и вкусные, но они обычно дорогие и не всем и не всегда нужны.
Весь фокус состоял в том, что Секс теперь стал называться Любовью, а Любовь была провозглашена Божественным сумасшествием.
Божественным, но сумасшествием. Сумасшествием, но Божественным.
Имя «сумасшествие» снимало с любящего, как с невменяемого, всякую ответственность, а титул «Божественное» позволял свое сумасшествие демонстрировать официально.
Врага били его же оружием…
С Божественным не спорят – и все, Церковь обыграли. Правда, и здесь был свой проигрыш: секс теперь обязан был упаковываться в одеяния любви (что иногда бывало напряжно), и, соответственно, любить теперь можно было только одну Любимую, другие вакансии закрывались.
Впрочем, Небесная Возлюбленная могла меняться хоть каждый месяц. При этом каждая из них, естественно, была Единственной.
Выторговав право на секс с любовью, Культурный Олимп тяжело вздохнул и на века распрощался с правом на секс свободный. Потери были очевидны: отныне простое телесное влечение, не освященное Божественным сумасшествием, стало называться грязью. Свободный секс Культура признала грехом.
И тогда произошла
Катастрофа
Катастрофа случилась из-за того, что идею греховности секса стали поддерживать женщины. Женщины стали тормозить и подавлять свою естественную, природную сексуальность.
Что оказалось совсем не сложным. Это талантливое, не в пример мужчинам, существо способно еще и не на такое.
Женщины поступили так потому, что это оказалось им выгодно. Да, они потеряли себя, но взамен приобрели власть над мужчинами. Каким образом? – Все просто.
Когда женщина тормозит свою сексуальность, сексуально заинтересованной стороной становится мужчина. Ему теперь надо ее завоевывать, для чего полагается продемонстрировать сумасшествие, готовность идти для нее на все, окружить заботой, возвысить ее в ранг Прекрасной Дамы и плюс заключить с нею Брак со всеми вытекающими из этого обязательствами…
И все это только для того, чтобы получить от женщины Близость, Тепло и Секс. А также дать ей все это.
Мужчина, который десятками веков господствовал над женщиной, стал от нее зависимым. И можно понять, как это женщинам понравилось.
Конец этой истории достаточно грустный.
Женщинам это понравилось, и они приняли антисексуальные установки. А женщины формируют нравы и воспитывают детей, мама стоит у колыбели и сердца каждого, поэтому то, во что поверили женщины, становится верой всех. Антисексуальная мораль, ранее бывшая только внешним и давящим официозом, опустилась до уровня обыденной жизни и стала общественным мнением. То, что было мертвыми буквами, теперь вживилось в душу.
Грустно, господа!
Дракон умер. Да здравствует Дракон?
Остальное доделал капитализм. Пришел XVII век, и все вдруг поняли, что не время карнавалить: надо преуспеть и добиться. А чтобы добиться этого, надо много трудиться, а не радоваться. Люди становятся целеустремленными и серьезными, стремятся все сделать быстрее и эффективнее.
К сожалению, и в постели тоже.
Восхищение стала вызывать не щедрость, а бережливость, и в половой жизни увидели в первую очередь растрачивание семени. Мужчины стали тревожиться и экономить. Под общественное мнение сыграли врачи, и с XVII века мастурбация была признана не только страшным грехом, но и жуткой болезнью, порождающей безумие и моральную деградацию.
Безумие, действительно, наблюдалось, особенно когда с онанизмом боролись кастрацией. Чик – и победа.
Подавляются влечения, устанавливается жесткий курс на дисциплинированность и языка, и тела, и секса. Воздержания стали требовать и от мирян, а не только от священников. Детей начинают отделять от взрослых, чтобы те ничего не видели и не слышали. Мальчиков отделяют от девочек, от детей и подростков начинают требовать спокойствия и дисциплины, сдерживания эмоций и чувств.
В речи – нововведение: стали различать приличные и неприличные слова. Появилась ПОШЛОСТЬ. Сформировалось мнение, что «голое тело – это неприлично»: ночью стали надевать пижамы и ночные рубашки, сначала в общественных местах, а потом и наедине с собой.
Для меня было открытием, что это живо до сих пор. Оказывается, почти две трети моих читателей спят тоже кто в трусах, кто в ночных рубашках.
Стало стыдным быть жирным, много есть, чавкать, рыгать и сморкаться. Воспитанные дамы перестали сморкаться, вместо этого они изволили «попользоваться платком».
Хотя сопли у них, бывало, текли. По-моему, стыдно не сморкаться, а не закаляться и ходить сопливым.
Правда, природа не прощает прямого нажима, а в ответ на прессинг родилась живая ОППОЗИЦИЯ. XVIII век – это просто взрыв разговоров о сексе, а ограничения секса в браке вызвали рост секса до и вне брака – под прикрытием Высокой романтической любви.
Впрочем, в пику неземной и нетелесной романтической любви родилась и порнография. И садизм, кстати.
Но оппозиция – оппозицией, а процесс оккупации души шел полным ходом. К концу XIX века не только половая жизнь, но и весь телесный низ считались грязными и непристойными, о чем порядочным людям не положено было думать, а тем более говорить вслух.
В Англии в начале века даже попросить соседку по столу передать цыплячью ножку считалось неприличным, так как слово «ножка» вызывает сексуальные ассоциации. В благовоспитанных семьях в связи с этим же были аккуратно задрапированы ножки мебели. Приходя к врачу, женщина показывала, где у нее болит, но не на собственном теле, а на кукле. В некоторых библиотеках книги, написанные женщинами, хранились отдельно от книг авторов-мужчин. Мужское и женское постиранное белье надо было сушить на отдельных веревках. В России было неприлично называть яйца – яйцами. Благовоспитанные купчихи за столом просили передать им «птичьи плоды»…
Как Европа вылезала из этой Ямы – разговор уже другой.
Секс как Событие
Самым удивительным результатом всей этой истории стало то, что секс стал СОБЫТИЕМ. Стал ФИЛОСОФСКОЙ ПРОБЛЕМОЙ, вздымающейся над житейской мелочевкой. Вы открываете томик, толстое научное исследование под названием «Сексология» – и вас не удивляет это. Странно.
Кроме того что люди занимаются сексом, они еще как-то спят, что-то едят, с кем-то играют в карты или мяч, а также гуляют по парку – но делать из этих славных дел НАУЧНУЮ ОТРАСЛЬ??
Проблемно-философская книга Эрика Берна «Секс в человеческой любви» имела массового и элитного читателя, но мне интересно было бы взглянуть на читателя монографии «Умывание в человеческой жизни»…
Впрочем, если бы умывание находилось под запретом в течение тысячелетия…
Можно спорить, вылезли ли мы из Ямы ныне, но бесспорно, что на Олимп мы так и не взошли… Дракон уже давно умер, но зубы его живут в душе каждого, и запахом его отравлен воздух нашей культуры. Хотя – будем надеяться…
Приятного вам секса!
Анти-Козлов, или Критическое бурчание
Было бы большой натяжкой сказать, что мои взгляды всегда воспринимаются с восторгом. Слава Богу, есть еще нормальные люди, которые имеют нормальное, то есть отличное от моего, мнение и его высказывают. В том числе письменно. Вот Григорий Остров написал целый критический манифест «Анти-Козлов», и я не могу не признать, что в этом есть большой смысл. Отрывок оттуда, его критическое бурчание против моих Сказок о Морали и Сексе, я с удовольствием привожу:
