Половая психопатия - фон Крафт-Эбинг Рихард (книга бесплатный формат .txt) 📗
У большинства индивидов половое влечение пробуждается раньше, чем появляется способность и возможность полового общения, и ранние вожделения юношей вращаются вокруг привычной картины одетой женщины. Поэтому возникает то, что нередко в начале половой жизни ассоциируются представления о половых раздражениях и о женском платье. Эти ассоциации могут стать нераздельными — одетая женщина долго предпочитается обнаженной — в тех случаях, когда определенные лица, находясь под влиянием других извращений, не достигают нормальной половой жизни и нормального удовлетворения в результате действия естественных раздражителей.
У психопатических индивидов, страдающих половой гиперестезией, действительно на почве этого происходит то, что одетой женщине постоянно отдается предпочтение перед обнаженной. Вспомним, что в наблюдении 55 женщина не должна была снимать последний покров, что в наблюдении 58 («эротическая наездница») предпочитается одетая женщина. И ниже приводится такой же случай полового извращения.
Молль (указ. соч., 3-е изд.) говорит об одном больном, который не мог совершить половой акт с обнаженной женщиной; последняя должна была по крайней мере остаться в одной рубашке; там же Молль приводит случай полового извращения, где также имеет место фетишизм платья.
Основу этого явления надо, несомненно^ искать в мысленном онанизме таких лиц. При взгляде на бесчисленные одетые лица они испытывают половое влечение еще в то время, когда они не видели обнаженных женщин2.
Вторая ясно выраженная форма фетишизма платья заключается в том, что имеется в виду не одетая женщина
вообще, а фетишем становится известная форма платья (фетишизм костюма). Надо думать, что сильное и очень раннее половое впечатление, которое связано с представ-лением об определенной одежде женщины, может у лиц с гиперестезией вызвать весьма интенсивное влечение к этому платью.
Хэммонд (указ. соч., с. 46) сообщает о следующем случае, заимствованном из книги Рубана «Трактат о половом бессилии». (Paris, 1876).
Наблюдение 106. X., сын генерала, воспитывался в деревне. На 14-м году он был посвящен в радости любви молодой дамой, блондинкой с завитыми локонами. Чтобы не быть застигнутой, она вступала в общение с юношей только в ее обыкновенном наряде, в гамашах, корсете, в шелковом платье.
Когда по окончании учения он поступил на военную службу и здесь захотел использовать свою свободу, то оказалось, что он мог возбудить у себя половое влечение только при вполне определенных условиях. Так, брюнетки нисколько не возбуждали его; женщина в ночном костюме могла подавить в нем всю страсть. Женщина, которая могла пробудить в нем желания, должна быть блондинкой, в гамашах, в корсете, в шелковом платье — одним словом, быть одетой так же, как та дама, которая впервые вызвала в нем половое влечение. Он принужден был отказаться от женитьбы, так как знал, что не в состоянии будет выполнять свои супружеские обязанности по отношению к жене, когда она в ночном костюме.
Хэммонд сообщает еще об одном случае (с. 42), где супружеское общение имело место только при определенном костюме жены. Молль (указ. соч.) отмечает несколько подобных случаев у гетеро- и гомосексуалистов. В качестве основной причины часто выступают ранние ассоциации. Только этим можно объяснить, что на таких людей неотразимо действует определенный костюм, безотносительно к лицу, которое его носит. Тогда понятны и сообщения Кофиньона (указ. соч.), что мужчины в домах терпимости требуют, чтобы женщины, с которыми они имеют дело, надевали определенный костюм балетной танцовщицы, монахини и т. д., и поэтому данные дома снабжены для этой цели маскарадными костюмами.
Бине (указ. соч.) рассказывает об одном судье, который был влюблен исключительно в итальянок, которые в качестве натурщиц приезжают в Париж, и в их определенный костюм. Причиной, обусловливающей это,
было определенное впечатление при пробуждении полового чувства. От этих случаев только один шаг к переходу всей половой жизни в фетиш, обладание коим достаточно для того, чтобы вызвать оргазм, а при раздражительной слабости эякуляционного центра и семяизвержение.
Наблюдение 107. Фетишизм платья. П., 33 лет, торговец; мать его страдала меланхолией и окончила жизнь самоубийством, сам он обнаруживает ряд анатомических признаков дегенерации, считается оригиналом и носит прозвище «любителя кормилиц и бонн».
Так как он преследовал последних самым настойчивым образом в публичных местах и с одной, которая носила на себе его фетиш, вступил даже в драку, то был арестован. Он давно уже приходит в восхищение при виде кормилиц и бонн, но его не интересует сама женщина, а исключительно ее одежда, и притом не какая-то ее часть, а вся одежда в целом. Быть в обществе этих лиц — его величайшее наслаждение. По возвращении домой ему достаточно было воспроизвести в памяти полученное впечатление, чтобы испытать половой экстаз. Никогда ему не приходило в голову иметь акт совокупления с такой особой.
Аналогичное наблюдение относительно фетишизма костюма имеется у Моте. Речь шла о молодом человеке из хорошей семьи, который испытывал половое возбуждение исключительно при виде женщины в подвенечном наряде. Кто носит этот наряд, ему было совершенно безразлично. Для того чтобы удовлетворить свою фетишистскую склонность, он проводил большую часть времени в Булонском лесу, перед дверями ресторанов, в которых обычно праздновали свадьбы (Gamier. Les Fetichistes. P. 59).
Третья форма фетишизма платья, представляющая гораздо более высокую степень ненормальности и наблюдаемая особенно часто, заключается в том, что здесь вызывает половое возбуждение не женщина сама по себе, не тот или другой наряд ее, а весь половой интерес сосредоточивается на определенной части женской одежды, так что сладострастное представление об этой части платья совершенно отделено от общего представления о женщине и имеет свою самостоятельную ценность. Это именно и есть та разновидность фетишизма платья, когда мертвая вещь, изолированный кусок платья, используется для возбуждения и удовлетворения полового влечения. Эта третья форма фетишизма платья — самая важная в судебном отношении. В большинстве случаев речь идет о части женского белья, которое вследствие своего интимного характера в особенности легко вызывает подобные ассоциации.
Наблюдение 108. К., 45 лет, сапожник, наследственно не отягощенный, чудак, малоразвитый, без признаков дегенерации, мужского типа, безупречного поведения, был арестован 12 июля 1876 г., в то время как он уносил украденное женское белье. У него нашли около 300 принадлежностей дамского туалета, между прочим, женские сорочки, панталоны, ночные чепчики, подвязки, даже куклу. Когда он был арестован, на нем была женская сорочка. Уже с 13 лет он имел наклонность воровать женское белье, был однажды наказан за это, с тех пор стал осторожнее и не попадался. Когда у него появлялось это влечение, его охватывал страх, он чувствовал тяжесть в голове. Он не мог противостоять своему желанию, чего бы это ему ни стоило. Для него было совершенно безразлично, у кого он отнимал эти вещи. Похищенные вещи он брал ночью к себе в постель, представлял себе красивых женщин и испытывал сладострастное чувство и извержение семени.
Это было единственным мотивом его кражи, он никогда не продавал ни одной из украденных вещей, наоборот, он их прятал в разных местах.
К. сообщил, что в прежнее время он имел нормальные сношения с женщинами, отрицает онанизм, педерастию и другие половые акты. На 25-м году он стал женихом, однако свадьба расстроилась не по его вине. Он не сознавал болезненности своего состояния и противозаконности своих поступков. (Passow. — Vierteljahrschrift fur gerichtliche Medizin. N. F. XXVIII. S. 61. Krauss. Psychologie des Verbrechens, 1884. S. 190.)
Наблюдение 109. И., молодой мясник, был однажды арестован. Под пальто он носил корсет, фуфайку, блузку, воротник, рубашку из трико, женскую сорочку, кроме того, у него были тонкие чулки и подвязки.
