Сидя в огне - Минделл Арнольд (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Осознавание «поля» отличается от знания отдельных частей системы. Оно подобно восприятию сновидения в его целостности, всего, что окружает и пронизывает ваше тело. Характер поля зависит не от стабильных и фиксированных частей, а от временных ролей и фантомов, действующих внутри и вне непосредственных границ системы. Важно уважать роли и не терять из виду существующую иерархию, но добраться до еще более глубокой групповой динамики можно только через поле, то есть через связывающие и разделяющие нас чувства.
Каково поле в вашем доме, в вашей организации, в вашей части города или страны? Каковы специфические проблемы вашего района? Как можно было бы использовать ваше восприятие поля для разрешения этих проблем?
Туземцы многому могут научить нас об атмосфере или полях. Согласно их традициям, атмосфера представляет собой сакральное пространство, руководимое духами Севера, Востока, Юга и Запада.
Я называю такие духи «фантомами времени». Это полярные стихии или роли, создающие поле и ответственные за перемены. Любая проблемная городская улица является результатом поляризации сил вокруг острых тем, как пол, возраст, сексуальная ориентация, раса и деньги. У любой проблемы и у любого спорного вопроса всегда есть различные стороны. Это подобно разным направлениям в природном мире. Поляризация требует, чтобы фасилитаторами выступали старейшины. В некотором смысле работа с миром является аспектом туземных культур.
Как мы работаем с полярными напряжениями вокруг ранга и культурно-психологических пристрастий? Полевая работа сосредоточивается на этих напряжениях и, позволяя им выразиться, улучшает общую атмосферу. Это приводит к тому, что спорные вопросы либо исчезают, либо легче поддаются разрешению.
Работа над атмосферой носит одновременно персональный и трансперсональный характер. Она объединяет людей, часто требуя диалогов, споров и моментов смятения или даже хаоса. Вскоре воздух очищается, и воцаряется новая атмосфера сообщества.
Учиться терпимости к конфликту должны не только те, кто ведет работу с миром. Групповая работа позволяет всей группе переносить напряжение столько времени, сколько потребуется для разрешения. Благодаря этому всему сообществу удается сидеть в огне. Вместо того чтобы становиться в сложной ситуации еще более ригидными и распадаться на мелкие группы, люди трансформируются в направлении большей гибкости.
Подобно коренным американцам, я считаю групповую атмосферу священной, какой бы она ни была — мучительной или восхитительной. Нам нужны старейшины, способные творить сообщество, приглашая туда каждого и продолжая при этом осознавать процессы и фантомы времени.
Старейшины, ведущие работу с миром, поощряют людей отстаивать то, во что они верят, направляя эти фантомы в определенное «русло», вокализуя их и помогая выражаться тому, что витает в воздухе. Люди, отождествляющиеся с одной стороной спорного вопроса, высказывают свою позицию, другие возражают им. Каждому разрешено перейти на другую сторону. Если культура открыта для этого, то для выражения мнений, чувств и идей могут использоваться также движение и танец.
Такие термины, как внутренний и внешний, политика и психология, добро и зло, относительны. То, что представляется внутренним сегодня, станет внешним завтра. То, что мы называем психологией, для кого-то другого является политикой. Зло для одной группы это именно то, что другая считает добром. Если процесс работает, термины считаются осмысленными потому, что они описывают изменчивый опыт, а не потому, что являются абсолютными истинами.
В своей работе «Смысл относительности» Альберт Эйнштейн писал: «Единственным оправданием наших концепций и концептуальных систем является тот факт, что они используются для представления комплекса наших переживаний; за их пределами они не имеют никакого обоснования»*.
Если вы сталкиваетесь с ситуацией, в которой концепции работы с миром неадекватны выражению опыта, то, значит, они неверны и нуждаются в переосмыслении. Например, раньше я обычно говорил о «тенях» в культурах, но теперь я не использую этот термин, поскольку он порожден евроцентризмом. За ним стоит представление о том, что свет более ценен, чем темнота, а это может восприниматься как указание на цвет кожи.
Концепции культуры — нормальные и аномальные, здоровые и больные, даже концепции расы, пола и возраста — являются всего лишь концепциями. Они представляют ведущие социальные парадигмы. Само использование подобных терминов способно увековечивать существующие разногласия. Хотя мы прибегаем к ним ради нужд психологии, социологии и политики, эти понятия относительны. Если считать их абсолютной нормой, они оскорбляют людей, которым не подходят. Я для того и ввел новые понятия, как край, фантомы времени и горячие точки, чтобы включить маргинализированные переживания и маргинализированных индивидов.
Относительность в общественной жизни приводит к пониманию того, что даже если бы все жестокие тираны отказались от власти, и она перешла бы ко всем борцам за свободу, то это бы мало что изменило. Скорее всего, в мире не произошло бы существенных перемен от того, что угнетатели и угнетенные поменялись местами. Почему? Потому что при этом одна власть была бы бездумно замещена другой. Настоящие перемены могут произойти лишь в том случае, если все члены сообщества начнут лучше осознавать власть — свою собственную и чужую.
Мир уже видел бессчетные революции. В «холодной войне» победили демократия и капитализм. Однако такие изменения не защищают индивидуальных свобод и не мотивируют значительное число людей к участию в управлении обществом. Мы все еще не осознаем каждодневную относительность власти и ее использование.
Каждый из тех, кого интересуют тренинги по разрешению конфликтов, рано или поздно окажется в ситуации духовного кризиса, ускоренный тем фактом, что он постоянно является свидетелем попирания элементарных человеческих прав. Сталкиваясь с неподатливым конфликтом и с неявным угнетением меньшинств, я переживал смешанные чувства: страх перед необходимостью высказаться, гнев против угнетения, осознание своего собственного праведного поведения. Видя же, как группы меньшинств угнетают сами себя еще больше, я испытывал полную беспомощность. Великие мечты о нашем общем будущем мотивировали меня идти на риск, но, сталкиваясь с подобными проблемами, я расстраивался так сильно, что мне хотелось все это бросить. Мне часто приходило в голову, что работать с крупными группами на открытых городских форумах — занятие безнадежное.
Все травмы нашего детства снова дают о себе знать, когда вы работаете с конфликтом в большой группе. Сначала вы снова чувствуете себя ребенком в огромном, страшном, угрожающем вашей жизни мире. Кроме того, многое из того, что прежде было лишь частью вашего внутреннего развития, становится публичным, и в то же время общественные разногласия превращаются в вашу внутреннюю работу. Внешний мир нарушил границы вашей личной жизни и вторгся в вас, приняв форму внутреннего доминирования. Ваша внутренняя работа становится неотделимой от работы с миром.
Когда я оглядываюсь назад, мне кажется порой, что я узнал о себе из внешней работы не меньше, чем из внутренней. И я чувствую себя счастливчиком из-за того, что меня мотивировали великие мечты. Я прошел через много фаз личностного развития. Мне пришлось научиться принимать свою агрессию по отношению к верхнему звену среднего класса, когда оно сопротивлялась установлению справедливости для меньшинств. Я научился любить тех, с кем не соглашался. Это было нелегко. Лишь после того, когда я разрешил себе испытывать гнев, мне удалось пробиться через собственные обиды и фрустрацию, прошлые и настоящие, понять, что виноватых в действительности нет, что все нуждаются в совместном пробуждении.
