Пастырь Добрый - Фомин Сергей Владимирович (первая книга .TXT) 📗
«Батюшка, мне иногда кажется, что вот–вот душа моя выпрыгнет и улетит на небо… А как же будет там, если здесь, на земле, такая радость? Что же там будет? Батюшка, а я буду с Вами?» — «Слушаться надо, слушаться! Если будешь во всем слушаться».
Часто Батюшка говорил мне о своей смерти, но я не давала возможности говорить ему об этом. И теперь вижу, что этим всегда мешала Батюшке подготовить меня к иной жизни. Часто наш разговор начинался с батюшкиной смерти: «Вот скоро я умру, — бывало скажет Батюшка, — а я начинаю плакать и просить Батюшку: «Нет, нет! Я без Вас не буду здесь жить… И не останусь, не останусь…» И так кричала и всегда об этом спорила с Батюшкой, точно я могла изменить волю Божию.
Батюшка плакал о нас о всех: «Вы все не готовы… Ну, как я вас оставлю! А меня давно, давно Господь зовет к Себе… И живу здесь и страдаю, задыхаюсь по вашей вине: такими я вас не могу оставить… Почему ты, например, не готова? Вот я умираю, мог бы и тебя взять с собой. Ты хотела бы со мной пойти?» — «Батюшка, и я, и я хочу с Вами!..» Но Батюшка серьезно ответил: «Нет, такую я тебя взять с собой не могу. Ну, куда ты годишься! Говорил я тебе, говорил, а ты все меня не слушаешься. Вот видишь о. Лазарь в два года сумел себя подготовить! Правда, ты со мной была один год, но и этого достаточно. Ты пришла ко мне в самое хорошее время. И года было достаточно… Но ты меня не слушалась, теперь вини себя: я тебя оставляю». И Батюшка плакал, плакал. «Сама виновата, — говорил, — а ты не обращала внимания на мои слова… А было так просто: только слушаться! Как тебе без меня будет трудно!»
Поручая мне поминания, Батюшка говорил: «Будут гнать — терпи. Будут смеяться над тобой — молчи». Были всякие искушения с поминаниями, но я Батюшке ничего не говорила, чтобы его не расстраивать. Прихожу как–то к Батюшке, он и спрашивает меня: «Ну что? О. Сергий гоняет тебя с поминаниями?» — «Гоняет, Батюшка» — «Ну, ничего, — говорит, улыбаясь, Батюшка, — погоняет, погоняет, да и перестанет…»
Батюшка мне однажды сказал: «Придет время и вы с о. Сергием поладите, будете жить мирно… Но смотри! Тогда не забывай меня!.. Помни и обо мне!..»
Все мы очень волновались, когда Батюшку вызвали в день его Ангела. Дома мы тревожно провели время, молясь Богу. А вечером я была у Батюшки. Он был веселый и все шутил и рассказывал, о чем его спрашивали и как он отвечал. А я рассказывала, как мы безпокоились и провели эти мучительные часы в неизвестности. Батюшка мне сказал: «Нет, детка моя дорогая, за меня не безпокойтесь! Господь не допустит, в тюрьме мне не сидеть… А вот Сереже придется посидеть, но он молод, переживет, а я уже стар, не вынес бы!..»
Батюшка говорил: «Если ты уходишь от духовного отца с унынием, с тоской, с еще большим грузом, чем к нему пришла, если он причиняет тебе страдания и эти страдания влекут тебя к земле и ты не получаешь облегчения — берегись такого отца! Не пускай его в свою душу. Это волк в овечьей шкуре. Он готов под видом спасения погубить твою душу… Тебе трудно будет без меня. Как же тебе во всем этом разобраться?..
Вот какой верный признак твоего истинного духовного отца, который может тебя вести: если ты от него выходишь облегченная, твоя душа как бы приподнята над землей, ты ощущаешь в себе новые силы, мир, радость, свет, любовь ко всем, с желанием работать над собой, служить Христу — знай, это твой истинный духовный отец».
Публикуется впервые по машинописи из архива Е. В. Апушкиной. Автор воспоминаний неизвестен.
Кончина и погребение
Незадолго до своей кончины о. Алексий передал своих духовных детей о. Сергию и тут же слег в постель.
Обычно в летнее время он уезжал на отдых в Верею, в свой домик. Предполагался и в текущем (1923) году его отъезд туда, но на этот раз он произошел как–то по–особенному.
Прежде всего Батюшка собрался неожиданно, как–то торопливо, да и прощание его было какое–то загадочное. Отслужив Божественную литургию, он всех причастил Св. Христовых Тайн и благословил каждого образком Св. Николая, говоря: «Благословляю вас нашим Хозяином, — так называл он Святителя, покровителя маросейского храма. — Я чувствую себя очень плохо, уезжаю, но скоро вернусь». Действительно, прошло всего лишь девять дней, и получили телеграмму о внезапной кончине Батюшки. Он умер 9 июня 1923 года.
По всему было видно, что Батюшка намеренно уезжал умирать в Верею, стремясь, между прочим, закончить там на свободе последнее свое завещание. Все бывшие при нем замечали, как он торопился писать его, отказываясь от прогулки на солнце, обычной в прежнее время. Когда его звали из комнаты на воздух, он говорил: «Нет, я здесь в тени посижу, там у меня мысли рассеиваются, не успею докончить». И тут же добавлял: «Я ведь затем и приехал, чтобы заняться этим, в Москве мне бы не дали».
Последние дни Батюшка вел себя так, как будто с ним что–то случилось, или он чего–то ожидал: говорил тихо, двигался медленно, как бы боясь нарушить внутренний мир свой, и казался каким–то просветленным. Последний вечер был весел и особенно ласков со всеми. Умер о. Алексий внезапно — от паралича сердца.
Как громом поразила всех неожиданная смерть дорогого Батюшки.
Тело почившего накануне погребения было перевезено из Вереи в Москву около 6 часов вечера. Гроб встретили: собравшееся в большом количестве духовенство, родные, сестры и братья маросейской общины и тысячная толпа народа, которую не могла вместить небольшая местная церковь Св. Николая. Чтобы дать возможность помолиться всем, служили две заупокойные всенощные: в храме — преосвященный Герман Волоколамский (см. на фото выше), и во дворе — Тихон, митрополит Уральский. Служба окончилась около 12 часов ночи. Все остальное время между богослужениями пели панихиды и происходило прощание с почившим. Утром в 10 часов началась Литургия, которую совершал епископ Феодор, настоятель Данилова монастыря (см. на фото выше), в сослужении 30 священников и 6 диаконов, а на отпевание, закончившееся в 4 часа, вышло около 80 человек духовенства. Тут же было прочитано посмертное завещание о. Алексия духовным чадам и сказано несколько надгробных речей. В 5 часов при пении пасхальных песнопений похоронная процессия двинулась на Лазарево кладбище, куда прибыл для встречи тела Батюшки Св. Патриарх Тихон, за несколько часов до этого освобожденный из заключения. Святейший отказался войти в кладбищенский храм, ставший в его отсутствие обновленческим, и облачался на паперти. Здесь, таким образом, произошло всенародное осуждение Главою Русской Православной Церкви нового раскола, причем осуждение немедленное, как только возможно было таковое сделать. Факт, достойный примечания!
Со всей Москвы собрался народ на это великое духовное торжество. С одной стороны, была большая скорбь о потере незаменимого пастыря, а с другой, всех охватила радость по случаю неожиданного освобождения Святейшего. «Прежде чем воскреснуть, нужно умереть». И о. Алексий как бы для того умер, чтобы Церкви дарована была эта радость. Он даже говорил некоторым: «Когда я умру — вам будет радость».
Публикуется по машинописи из архива Е. В. Апушкиной. Автор — Епископ Арсений (Жадановский).
Позже Владыка включил эти ранние воспоминания в состав своего очерка «Отец Алексий Мечев».
О. Сергий и духовные дети Батюшки
Любовное отношение о. Сергия к перешедшим к нему по наследству духовным детям Батюшки не исключало в некоторых случаях проявления по отношению к ним большой строгости. Вот что рассказывает об этом одна из сестер: Однажды после Литургии к о. Сергию подошла одна из сестер за благословением, но он ее не благословил, так как она в чем–то провинилась, и так, не благословив, несмотря на ее настойчивые просьбы, ушел домой. На дворе она поймала меня и излила мне свое возмущение на о. Сергия: «И это духовный отец! Я иду на суд, прошу молитв и благословения, а он отказывает». Когда я поднялась наверх в квартиру о. Сергия, он был в Батюшкиной комнате и горячо молился. Потом подошел к окну и несколько раз благословил сестру. Она этого не видела.
