Дары и анафемы - Кураев Андрей (протодиакон) (чтение книг .txt) 📗
«Тулум», сопровождавший Джа-ламу в его странствиях, интересен ещё вот чем. Каждый народ, каждый город старается, помимо почитания Единого Небесного Отца (если он ещё о Нем помнит), обрести более «близкого» духовного покровителя. Москва своим покровителем чтит св. Георгия Победоносца, а Петербург — св. Александра Невского. В античности Афина Паллада считалась покровительницей Афин, а Артемида — Эфеса… Кого же ламаисты считают покровителем своей священной столицы — Лхассы? — Богиню Лхамо. Она изображается всегда скачущей по морю крови на муле, покрытом страшной попоной — тулумом, сделанным из кожи её сына, которого она сама убила за измену «жёлтой вере» [220]…
А. Бурдуков рассказывает, что Джа-ламу не любили многие ламы. Но никто из них не осуждал его ритуалы: “и вот, при такой личной неприязни баитский лама мне все же объяснил, что в ламайском культе во время некоторых богослужений стелется белое полотно, вырезанное наподобие распластанной кожи Мангыса. Мангыс в монгольском эпосе — одухотворённое злое начало… Лама говорил, что в главных храмах Лхассы в Тибете у Далай-ламы и Банчен-Богдо, для совершения великих хуралов в честь грозных богов есть настоящие кожи мангысов, но больше их нет нигде. В других местах применяется имитация. — Вот и Джа-лама снял кожу, вероятно, для обрядностей, а не по жестокости, — закончил лама” [221].
Обряды Джа-ламы были не настолько «эзотеричны», чтобы никто другой их не практиковал. Когда один из сподвижников Джа-ламы Максаржав в 1921 году совершил переворот, он не просто уничтожил белый гарнизон (отряд атамана Казанцева — часть Унгерновской дивизии). Сердце есаула Ванданова (бурята-буддиста) было съедено. «При появлении в лагере Ванданова чеджин-лама сразу же впал в транс, воплотившееся в него божество требовало себе в жертву трепещущее сердце Ванданова. Ванданова расстреляли, а вынутое сердце было поднесено беснующемуся чеджину, который в экстазе его съел. Позднее он говорил, что во время транса действует божество, а не он, оно и съело сердце Ванданова» [222].
Ванданов был принесён в жертву при совершении все того же ритуала освящения знамени. Но на этот раз это было уже — красное большевистское знамя. И командир красных монголов Максаржав вскоре был награждён советским орденом Красного Знамени…
Вскоре в плен к «красномонголам» (термин А. Бурдукова) попал фельдфебель Филимонов из Бийска. И на этот раз сердце пленного было принесено в жертву красному знамени и съедено. Совершал обряд все тот же бывший при Максаржаве чеджин (чойджин) лама [223]. «Интересно, что в современных случаях человеческих жертвоприношений инициаторами являются представители высшего ламства — Джа-лама и чеджин» [224].
Так что речь идёт не об эксцессе. Речь идёт о традиции. Естественно, эзотерической… В северном буддизме в обиходе “храмовые духовые инструменты из человеческих костей и из этого же материала изготовленные зёрна ламских чёток… Габала изготавливалась из черепа девственника, умершего естественной смертью и не убившего ни одного живого существа. В неё наливалась кровь жертвенных животных для призывания грозных дхармапала” [225]. В медицине охотно использовались человеческие органы [226], методы целительства способны были приводить в оторопь [227], а медицинская этика официально не рекомендовала оказывать помощь любому больному: «Если больной причинял вред вере, был известен как недруг властей и монашеского братства, то такого больного завещается оставить, хотя бы и были средства для его врачевания, так как такое врачевание поведёт только ко злу и людским нареканиям» [228].
Когда людям рассказываешь о таких страничках буддистских верований и практик, реакция следует вполне стандартная: “Да не может такого быть. Ведь всем известно, что буддизм самая миролюбивая религия на земле! Это или выдумка, или вы все понимаете неверно: это всего лишь аллегории, метафоры!”.
Да, буддистская философия говорит, что зверский облик и ритуальная жестокость шимнусов направлены не против инакомыслящих людей, а против не принявших буддизма демонов, а точнее — человеческих аффектов. Именно аффекты оказываются врагами веры. Именно их режут длинными ножами палачи-шимнусы. Борьба с аффектами производится посредством концентрации на образах этих грозных существ, которых и бросают в бой с внутренним неприятелем. При этом, создаваемый в медитациях образ не признается реально существующим. Здесь как бы персонализируется сакральный гнев человека против искушения [229].
И все же мы видели, что эти метафоры вполне могут превращаться в практику даже у весьма образованных лам. Кроме того, простые верующие уж тем более склонны все это воспринимать весьма конкретно. О том, что между подобными медитациями и колдовской практикой и жертвоприношениями не было слишком большого разрыва, я заключаю из такого, например, свидетельства: «Проклятия произносились над питьевой водой; этот ритуал — начу — вошёл даже в тибетские буддийские обряды. Другое распространённое проклятие заключалось в зарывании в землю „имени“ и изображения врага и в обращении к божествам с призывом убить врага» [230].
Но люди до такой степени затерроризированы идеей обязательного “мира между религиями”, настолько пленены пропагандой их “равноценности” (при предполагаемом превосходстве буддизма над христианством), что даже Инесса Ломакина, в книге которой о джа-ламе столько страшных страниц, считает необходимым делать реверансы в адрес “мудрости ламаизма”. “Молодая женщина — член буддийской общины Санкт-Петербурга, прочтя часть рукописи, спросила меня: “К чему все эти ужасы, эти жертвоприношения? Буддист не сорвёт травинку, благословляя все, растущее и живущее на земле. Или вы против возрождения ламаизма?”. Нет-нет, не против; любая вера сейчас, наверное, во благо. Только ламаизм — вера особая, вобравшая мудрость Степи” [231]. Конечно, вырывать сердца из груди живых людей — это идёт “во благо человека”. Карма убитого от этого становится лучше…
Нет, это не шутка. «В буддийском каноне есть сочинения, например, Ньяятрайяпрадипа, которые разрешают в некоторых случаях убийство человека. Если кто-то ведёт жизнь, полную злых дел, приносящих много несчастий, то такую жизнь можно пресечь, потому что тогда эта злая личность, погрязшая в грехах и заблуждениях, быстрее возродится вновь. Гневные тантрические божества существуют ещё и потому, что должны защищать учение Шакьямуни всеми возможными способами. Богиня Лхамо, явившись во сне Палдже Дордже в своём гневном образе, повелела убить грешного цэнпо во имя исполнения долга по защите буддизма» [232].
Для Унгерна и Джа-Ламы “кровь на лепестках буддийского лотоса казалась чем-то вполне ему соприродным и естественным” [233]. Когда Бурдуков поинтересовался у Джа-ламы, как, будучи буддийским монахом, он может носить оружие, сражаться и убивать, Джа-лама ответил: “Эта истина (“щади все живое”) для тех, кто стремится к совершенству, но не для совершённых. Как человек, взошедший на гору, должен спуститься вниз, так и совершённые должны стремиться вниз, в мир — служить на благо других, принимать на себя грехи других. Если совершённый знает, что какой-то человек может погубить тысячу себе подобных и причинить бедствие народу, такого человека он может убить, чтобы спасти тысячу и избавить от бедствия народ. Убийством он очистит душу грешника, приняв его грехи на себя” [234]. Так что буддизм в состоянии предложить оправдания для преступлений, совершаемых своими адептами.
220
Ломакина И. Голова Джа-ламы. С. 78.
221
Бурдуков А. В. Человеческие жертвоприношения. с. 186. В интернете рериховцы активно распространяют коллективную монографию «Мракобесие для простаков», критикующую мою антирериховскую книгу «Сатанизм для интеллигенции». В ней, в частности,говорится, что «Не соответствует правде и утверждение А. Кураева о том, что никто из лам не осуждал „ритуалы“ Джа-ламы. Ламы активно выступали против его действий, осуждая Джа-ламу именно за разрушение „жёлтой веры“». Однако ни одного примера, когда бы другие лами осуждали не вообще какие-то действия Джа-ламы, а именно его тантрические ритуалы и магические манипуляции с кровью и трупами мои критики не привели… Ещё пример их полемической увлечённости: «Читая 12 главу „Сатанизма для интеллигенции“, мы встречаем описание использования содранной кожи („тулум“), в качестве молитвенной принадлежности. Диакон Кураев, очевидно, не обратил внимание, где именно, по словам А. В. Бурдукова, хранил Джа-лама эту „необходимую молитвенную принадлежность“. Она находилась в юрте-складе, попросту говоря, в кладовой. Это ясно показывает её значение для „ритуалов“ Джа-ламы. Если учесть крайне уважительное отношение монголов ко всем предметам культа — факт помещения уникальной „молитвенной принадлежности“ на склад говорит сам за себя. Отношение Джа-ламы к „коже Мангуса“ можно узнать из диалога с А. В. Бурдуковым. Показателен уже сам вопрос Бурдукова, который спрашивает Джа-ламу, зачем ему эта кожа. Джа-лама спокойно ответил: кожа нужна для выполнения обряда, но согласился, что „в кладовой с продуктами ей пожалуй не место, и тут же распорядился куда-нибудь её убрать“. Здраво рассудив, легко понять, что кожа киргиза имела для Джа-ламы какое-то другое значение, но отнюдь не как элемент ритуала, а, скорее всего, как символ его личного торжества над мужественным противником». Странно: Джа-лама сам говорит, что «кожа нужна ему для выполнения обряда», а рериховцы из этих его слов делают вывод, что «кожа киргиза имела для Джа-ламы какое-то другое значение, но отнюдь не как элемент ритуала»…
222
Бурдуков А. В. Человеческие жертвоприношения. С. 188.
223
Бурдуков А. В. Человеческие жертвоприношения. С. 188; Ломакина И. Голова Джа-ламы. С. 210.
224
Бурдуков А. В. Человеческие жертвоприношения. С. 189.
225
Юзефович Л. Самодержец пустыни. С. 149.
226
«В тибетской медицине мясо, сало, череп человека и многое другое употребляются в качестве лекарств. Человеческое мясо и сало преимущественно берутся от казнённых” (Бурдуков А. В. Человеческие жертвоприношения. с. 189.)
227
«Для продления жизни очень полезным считалось поваляться на камне, на котором рассекались трупы. Особенно ценился в данном случае камень у обители отшельников Пабонха, близ монастыря Сера, по преданию, происходивший с родины буддизма. Сам далай-лама не брезговал покататься нагишом на этом выпачканном и отполированным трупами камне» (Кычанов Е. И. Савицкий Л. С. Люди и боги страны снегов. С. 238).
228
Учебник тибетской медицины. Спб., 1908, с. 359.
229
В данном случае я опираюсь на книгу: Лама Анагарика Говинда, «Психология раннего буддизма», «Основы тибетского мистицизма», СПб., 1993, с. 283. Однако, надо учесть, что «лама Говинда» — европеец (Эрнст Лотар Гофман; ск. в 1985 г.) и проповедник буддизма для европейцев. Ему хорошо известно, под какие стандарты гуманизма надо подгонять предлагаемый им продукт. А потому к его книгам (как и к проповедям нынешнего далай-ламы в западных СМИ или к лекциям датчанина Оле Нидала) стоит относиться с изрядной толикой осторожности: не принимая рекламу за нечто, всегда адекватно передающее реальность.
230
Кычанов Е. И. Савицкий Л. С. Люди и боги страны снегов. с. 240.
231
Ломакина И. Голова Джа-ламы. Сс. 208-209.
232
Кычанов Е. И. Савицкий Л. С. Люди и боги страны снегов. С. 209. Речь идёт о том, что в 842 г. буддистский монах-отшельник Лхалунг Палдже Дордже убил тибетского властителя, сторонника религии бон Ланг Дарму (с. 57).
233
Юзефович Л. Самодержец пустыни. С. 156.
234
Цит. по: Юзефович Л. Самодержец пустыни. С. 153.
