Иисус. Надежда постмодернистского мира - Райт Том (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Конечно, это не означает, что он призвал предводителя восставших (которого, кстати, звали Иисусом, что еще больше осложняло дело) перестать грешить и принять религиозное обращение. Его слова имели гораздо более конкретное политическое значение. Я убежден, что, пытаясь понять Иисуса из Назарета, сорока годами ранее путешествовавшего по Галилее с призванием покаяться и веровать в него и Евангелие, мы не вправе закрывать глаза па этот факт. Даже если, в конце концов, мы обнаружим, что Иисус вкладывал в свои слова дополнительный смысл и его приглашение имело также религиозный характер, нельзя отрицать, что первоначальный смысл, ~ ем не менее, сохранялся. Он призывал слушателей отказаться от своих требований и избрать его путь самоопределения Израиля и установления Царства Божия, а также его представление об этом Царстве. В частности он, как и Иосиф Флавий, убеждал их оставить безумную идею национальной революции. Однако Иосиф Флавий выступал против вооруженного восстания, потому что он, как и другие знатные иудеи, думал прежде всего о собственном обогащении. Иисус же, как ни странно, рассматривал эту идею как предательство в отношении Бога и идеи о предназначении Израиля быть светом мира. Иосиф Флавий предлагал им компромисс, сомнительное политическое решение, грозящее в любой момент потерять силу. Иисус проповедовал для Израиля совершенно иной, крайне рискованный путь, призывая подставить другую щеку и пройти второе поприще, путь тех, кто готов отдать свою жизнь, чтобы обрести ее вновь. Таково было царство, в которое он приглашал своих слушателей. Для такой пьесы он искал актеров.
Столь необычное приглашение сопровождалось необыкновенно теплым приемом, Повсюду, где появлялся Иисус, устраивались празднества. Традиция пиршеств, на которые он приглашал всех без исключения, фигурирует в исследованиях практически каждого из современных богословов. Причину, по которой некоторые современники Иисуса считали его поведение оскорбительным, найти несложно, хотя ее не всегда правильно понимают. Дело было не только в том, что он, как частное лицо, общался с людьми сомнительной репутации, — одно это едва ли могло считаться преступлением. Но Иисус выступал в роли провозвестника Царства Божьего, и многих не устраивал тот факт, что доступные для всех трапезы стали необходимым сопровождением его проповеди. Эти трапезы многое говорили об Иисусовой идее Царства, и это подрывало основы всех прочих учений о нем. Прием, который оказывал грешникам Иисус, символизировал готовность Бога принять и простить каждого из них. Тогда как его современники рассматривали прощение и возрождение лишь в рамках Храмового служения, Иисус предлагал своей властью даровать людям то и другое без какого–либо формального взаимодействия с Иерусалимом. (Здесь исключение доказывает правило: когда Иисус, исцелив прокаженного, приказал тому показаться священнику и принести необходимого жертву, это было сделано потому, что для возвращения к нормальной жизни в обществе бывшему прокаженному требовалось официальное заключение об исцелении.)
Желающие ответить на призыв Иисуса и сыграть свою роль в драме Божьего Царства столкнулись с нелегким испытанием. С ранних дней существования Церкви христиане ошибочно начали рассматривать его как новый свод правил, словно целью Иисуса было всего лишь ввести в употребление новый моральный кодекс. Особые затруднения возникли в период Реформации, когда люди особенно ясно осознавали опасность того, что их собственные «добрые дела» могут получить преимущество перед верой, которой человек оправдывается перед Богом. Однако дело было совсем не в этом. Нравственные нормы, в соответствии с которыми в(или современники Иисуса, могли поспорить с любыми, существовавшими в то время, и превосходили большинство из них. Они никогда не верили в то, что своим поведением могут заслужить благосклонность Бога. Не верил в это и Иисус. Для них поведение было лишь логическим следствием завета, заключенного с ними Богом. Потому напряженные богословские споры по этому поводу упускают из вида главное: зарождавшееся царство, о приближении которого возвестил Иисус, означало сотворение нового мира, и от своих слушателей он ожидал преображения в новый народ, в граждан нового мира. Он призывал своих современников встать на путь новой жизни: путь покаяния, прощения и молитвы, причем следовать по нему они могли, не покидая своих городов и деревень.
Именно такой контекст, пo моему мнению, поможет нам понять так называемую Нагорную Проповедь (Мф. 5 — 7), хотя в данный момент мы не имеем возможности разобраться в этом подробно. Нагорную Проповедь (независимо от того, произнес ли ее Иисус целиком и одновременно, она выражает суть его обращения к современникам) нельзя считать призывом к каждому отдельному человеку обрести спасение в Иисусе, хотя, разумеется, этот призыв является частью знаменитой проповеди. Не является она и очередным столом нравственных принципов (хотя в ней и содержатся блестящие примеры величайших нравственных наставлений). Она имеет смысл лишь в неразрывной связи с Иисусовой проповедью Царства и с его призывом следовать за ним по пути новой жизни, пути в Царство Божье.
Нагорная Проповедь — это прежде всего призыв к обретению Израилем независимости, но не обычным революционным путем. «Не противься злому», «Подставь другую щеку», «Пройди второе поприще» — все это не приглашения ради Христа отказаться от собственного достоинства, но предостережения против участия в нескончаемом движении сопротивления. Вместо этого слушатели Иисуса должны были открыть для себя истинное призвание Израиля: быть светом мира и солью земли. Город, который не может укрыться, ибо стоит на верху горы, явно указывает на Иерусалим. именно ему предназначено стать местом, где единый истинный Бог явит себя всему человечеству. В сердце же Иерусалима стоит Храм–дом, построенный на камне. Нагорная Проповедь заканчивается завуалированным, но очень отчетливым предупреждением. Новым Храмом, настоящим домом на каменном основании, будет сообщество людей, строящих свою жизнь на словах Иисуса. Все прочие попытки создания нового Израиля и нового Храма (нельзя забывать, что во времена Иисуса строительство Иродова Храма еще продолжалось) посредством революции или удаления от грешного мира подобны строительству дома на песке. Когда подуют бурные ветры, он упадет с ужасным грохотом. Иисус призывал своих слушателей принять участие в новой Божественной драме, которая наконец даст Израилю возможность исполнить свое извечное предназначение – быть светом мира. Это был путь истинной любви и справедливости, и в нем Бог Израилев должен был открыться миру, пристально наблюдавшему за происходящим.
Большинство слушателей Иисуса не могли следовать за ним в его странствиях, однако нескольких он призвал именно к этому. Многие помимо ближайшего круга из двенадцати человек — само число было глубоко символично и ясно говорило о намерении Иисуса положить начало возрождению Израиля — были призваны оставить все и последовать за ним. Некоторым он поручил возвещать приближение Царства, сопровождая свои слова исцелениями и совместной трапезой, которая, как мы позднее убедимся, превратила проповедь в символический обычай. Взять свой крест и последовать за Христом означало разделить его в высшей степени рискованное призвание — быть светом мира в том смысле, который революционеры не могли даже представить. Это означало подвергнуть себя политической опасности и даже угрозе смерти с верой в то, что Господь поможет Израилю пережить все выпавшие на его долю бедствия, и для народа Божьего взойдет заря нового дня.
Итак, Иисус возвещал возрождение народа Божия, воплощал в себе это возрождение, призывая других присоединиться к этому процессу и вступить на новый путь, открывшийся перед ними в поворотный момент истории. Однако в таком случае, учитывая современных ему образ мышления, Иисус должен был предвидеть, что все это также повлечет за собой и резкие перемены в истории и жизни языческих народов. Когда Бог Израилев исполнит обещанное им своему народу, последствия этого, по мнению многих иудейских мыслителей, не замедлят сказаться во всем мире .Как свидетельствуют многочисленные ветхозаветные отрывки (например, Ис. 42), грядущий Царь дарует божественную справедливость не только Израилю, но и всему миру. Многие, говорил Иисус, придут с востока и запада и возлягут с патриархами в Царстве Божьем. Однако, кроме этих слов, он ничего больше и не говорил на эту тему. (Интересно, что, вопреки утверждениям современных исследователей, евангелисты совсем даже не считали себя вправе давать волю фантазии, для того чтобы приспособиться к создавшейся обстановке, а затем «плодить» свои измышления в уста Иисуса. Ведь Церковь уже тогда несла активное служение среди язычников, хотя об этом едва ли можно догадаться, прочитав Евангелия.) Свое собственное призвание Иисус видел в том, чтобы сосредоточить усилия на служении Израилю. Когда же решающий труд будет свершен, приглашение в Царство Божье прозвучит для многих народов, но время для этого еще не настало.
