РННА. Враг в советской форме - Жуков Дмитрий Александрович (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Совершенно очевидно, что планы Браухича и Бока шли гораздо дальше создания РННА. Рейнхард Гелен свидетельствует: «Группа армий “Центр” выступила с предложением восполнить потери личного состава за счет создания до апреля 1942 г. вспомогательных русских подразделений общей численностью до 200 тысяч человек. Командующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал фон Браухич расценил высоко эту инициативу: она могла сыграть решающую роль в войне. Но из этого ничего не получилось: Браухич и Бок в декабре 1941 г. были сняты со своих должностей» [77].
Таким образом, в случае с формированием РННА сошлись интересы трех сил: радикальных русских эмигрантов, армейской разведки (абвера и отдела «Иностранные армии Востока») и командования группы армий «Центр»…
В Смоленске Иванов поступил в распоряжение начальника абверкоманды-203, подполковника доктора Вернера фон Геттинг-Зеебурга (Кромиади именует его «очень милым человеком и большим другом русских» [78]). В начале марта 1942 г. Геттинг-Зеебург организовал встречу Иванова с командующим группой армий «Центр», генерал-фельдмаршалом Гюнтером фон Клюге, который уже был уведомлен о том, что абвером и отделом «Иностранные армии Востока» запланирована операция «Граукопф» (Unternehmen «Graukopf» – по псевдониму Иванова), утвержденная в Ставке Верховного командования [79]. Согласовав с Клюге все необходимые детали, Иванов ненадолго вернулся в Германию, чтобы собрать и привезти в Смоленск командное звено будущего формирования.
Смоленск – «столица» русского коллаборационизма
Нелишне отметить, что Смоленск во время войны стал своеобразной «столицей» русского коллаборационизма. Здесь находился штаб командующего группы армий «Центр», размещались органы немецкой военной разведки и контрразведки, а также дислоцировался штаб оперативной группы В полиции безопасности и СД. Кроме того, в Смоленске и в близлежащих к нему районах располагались лагеря для пленных солдат и офицеров РККА, откуда вербовались кадры для диверсионной деятельности; в районах области были организованы разведывательно-диверсионные школы и курсы [80]. В этом же городе с ноября 1941 г. по сентябрь 1943 г. на улице Западной Кольцевой (до войны – Дзержинского) в домах 20, 22, 24 и 26 дислоцировалась указанная абверкоманда-203 [81].
Итак, в начале весны 1942 г. Иванов вновь вернулся в Смоленск, но теперь уже в сопровождении своих коллег-эмигрантов, изъявивших желание принять участие в эксперименте. Кое-кто из них уже успел побывать на Восточном фронте или имел опыт работы с советскими военнопленными. Последнее относится в первую очередь к полковнику К. Г. Кромиади, который, как уже говорилось, до конца 1941 г. работал в комиссии по работе с военнопленными в лагерях на территории Генерал-губернаторства.
Кромиади вспоминает: «Как-то вечером в начале марта 1942 г. он [Иванов] позвонил мне и предложил встретиться по очень важному делу. Встреча состоялась на следующий день… Он спросил, не принял бы я участия в формировании русских частей на фронтовой полосе» [82]. В итоге Кромиади после недолгих раздумий согласился. В абвере ему был присвоен псевдоним – Санин.
Не исключено, что в составе органов немецкой разведки на Восточном фронте успел поработать еще один член группы, Игорь Константинович Сахаров [83]. По крайней мере, его имя неоднократно фигурирует в мемуарах Александра Николаевича Сабурова – известного партизанского командира, отряды которого во время войны действовали на Украине и на Брянщине. Так, в книге «У друзей одни дороги» Сахаров характеризуется как «опытный, коварный и очень жестокий враг», которого «специально прислали для борьбы с партизанами» [84]. В книге «Силы неисчислимые» Сабуров пишет о Сахарове: «Он еще молодой. Полковничьи погоны получил за бои против республиканцев в Испании. Хвастается, что звание и награды дал ему лично сам Гитлер, а за борьбу с партизанами здесь надеется дорваться и до генеральского чина. Не зря ведь ему обещана всяческая поддержка: подбрасывают целую дивизию, сулят даже авиацию снять с фронта» [85].
Публицист Г. Анзимиров наряду с действительными фактами из биографии Сахарова приводит и совершенно фантастические детали: «Сахаров, не раздумывая, кинулся к Франко и был зачислен в иностранный легион “Кондор”. Юному авантюристу повезло: в боях под Барселоной удалось отличиться. На Сахарова обратили внимание. Он получил несколько орденов… Одну из наград ему вручил Гитлер. Карьера началась удачно. Вскоре немецкая разведка без труда прибрала Сахарова к своим рукам» [86].
С Ивановым Сахарова связывала давняя дружба. Убежденный русский фашист, он состоял в нескольких эмигрантских праворадикальных организациях. Следует отметить, что его отец, генерал-лейтенант Константин Вячеславович Сахаров, по данным историка М. Келлога, был членом мюнхенской организации «Ауфбау» и ближайшим сотрудником генерала Бискупского. Более того, К.В. Сахаров «регулярно переписывался с Гитлером, пока последний отбывал тюремное заключение за попытку переворота, координировал деятельность сторонников Кирилла в Германии и за рубежом, в том числе в Советском Союзе» [87]. Историк отмечает также, что «генерал Павел Бермондт-Авалов, и его сослуживец, генерал Константин Сахаров играли ведущие роли в такой русской эмигрантской нацистской организации, как Российское освободительное национальное движение (РОНД)» [88].
Игорь Сахаров был типичным «солдатом удачи»: в 1930-е гг. он успел послужить в армиях Аргентины, Уругвая, Китая. Когда началась гражданская война в Испании, он вступил в Фалангу и на стороне войск генерала Ф. Франко воевал против красных. Сумев дослужиться до командира танковой роты, он был ранен и награжден за боевые отличия. В 1937 г. он создал в Испании очаг (отдел) Всероссийской фашистской партии [89]. Газета «Наш путь» (орган ВПФ – РФС, Харбин) писала: «В одном из европейских государств производился набор добровольцев, желающих отправиться на борьбу с Интернационалом на национальное дело. Из среды членов ВФП откликнулись на этот призыв 50 человек. Но в силу условий в Испанию смогли поехать только 10 из них». Впоследствии, в связи с притоком новых кадров испанский очаг был развернут в район (объединение нескольких очагов) [90].
Самутин в своих мемуарах характеризует Сахарова так (сразу же оговоримся, что этому автору далеко не во всем можно доверять): «Сын “бетонноголового” колчаковского генерала К. В. Сахарова был удачливым и смелым авантюристом, и при том – чистой воды. Получив в Германии… только общее среднее образование, не имея специальности, но не растеряв былые дворянские амбиции и замашки, И. Сахаров вынужден был окунаться в одну авантюру за другой… После окончания гражданской войны в Испании молодой Сахаров вернулся героем и некоторое время пожинал лавры своего первого жизненного успеха. Тут подошла новая война, на этот раз Германии с Россией, и для него внезапно открылись необъятные горизонты деятельности. В феврале 1942 г. умер старый генерал К. Сахаров… Умирая, генерал благословил сына на продолжение непримиримой борьбы с большевизмом и якобы сказал ему, что он… награждает своего сына… всеми своими орденами, которыми он сам был в свое время награжден на службе в царской и колчаковской армиях, и производит его в чин полковника… Этот удивительный случай “награждения” молодого эмигранта орденами императорских времен стал известен благодаря тому, что на Пасхальное богослужение весной сорок второго года в Берлинский православный собор… Игорь Сахаров явился в полной парадной форме русского армейского полковника – со всеми отцовскими и своими тоже орденами на груди» [91].
