Кавказская война - Фадеев Ростислав Андреевич (книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Можно сказать почти наверное, что если при первой войне против большого союза (иной войны у нас и быть не может) на врага выйдет не организованная сила русского народа, а одна армия в нынешнем ее составе, то шансы успеха будут опять не на нашей стороне. Принятую теперь у нас военную организацию можно сравнить с организацией союзников в 1854 году; в то время она поставила бы нас относительно учреждений на одной высоте с неприятелем; но она не равносильна нынешнему военному устройству Европы.

Ополчение нам совершенно необходимо. При громадном протяжении наших пределов одной постоянной армии, хотя бы значительно усиленной против нынешнего, не станет на двойное дело — ограждать пределы против всякого покушения и встретить врагов равносильной им массой на главном пункте. Это невозможно даже в случае одиночной войны, не говоря о борьбе против союза, к которой, однако же, мы должны быть всегда готовы. Притом постоянное войско слишком дорогая сила, чтоб ее употреблять там, где без нее можно обойтись. Для этого у нас может быть созвано земское войско — ополчение, вполне соответствующее народному духу, дешевое (ратник в мирное время обойдется не более 5 рублей со всеми посторонними расходами) и без которого, как многократно доказал опыт, мы не можем обойтись в серьезной войне. Но ополчение главнейше нужно для того, чтоб сосредоточить действующие войска против неприятеля, не в разгар войны, когда дело уже отчасти решено, но к началу ее. Чтоб на ополчение можно было рассчитывать, оно должно стать постоянным государственным учреждением, а чтоб ополченцев двинуть вовремя, к первому выстрелу, их следует заблаговременно приучить владеть оружием, к чему лучшим средством представляется трехнедельный сбор раз в год. Земское войско требует только постоянных складов амуниции и оружия и затем очень мало хлопот.

Из ополчения же можно выставить все число нестроевых, нужных для войны, и затем держать их в мирное время в самом ограниченном числе. Надобно также образовать ополчение за Кавказом, так как этот край достаточно успокоен и нет ему причин вечно оставаться на льготе.

Далее при устроенном ополчении наша постоянная армия должна быть усилена по числу батальонов и батарей, иначе она будет в состоянии дать отпор только одиночному противнику, а не коалиции. В случае войны против союза (не только возможной, но представляющейся даже в весьма определенных очерках) русская пехота должна состоять из 60 дивизий (мы считаем 13 батальонного состава). Тогда можно будет выставить в большую действующую армию не менее 40 дивизий, составляющих вначале, со всеми родами оружий, около полумиллиона бойцов — сила достаточная, при своей однородности и хорошем командовании, чтобы победить разрозненных союзников. При этом другие армии (южная и кавказская) будут довольно сильны для отражения врага, и все протяжение наших пределов будет ограждено от случайных покушений.

Армия и теперь значительно сокращается в мирное время за счет уменьшения срока действительной службы. Я убежден, что этот срок можно положить сейчас же в 5 лет безо всякого опасения за основательное обучение солдата, а впоследствии довести до нормального предела. При 5 годах службы под знаменем батальон будет состоять из 400 человек — 320 в рядах и 80 рекрут в резервах; в этот состав можно привести всю действующую армию за исключением 8 дивизий и гвардии.

Одна из главных причин относительной малочисленности наших действующих войск состоит в существовании у нас целой массы войск местных, мертвых для войны, чего давно уже нет в Европе. В то же время эти местные войска оказываются неудовлетворительными даже для своего прямого назначения, чего нельзя избежать по их низшему качеству; между тем как на других основаниях они были бы не хуже прочих. Заменяя внутреннюю стражу жандармами [102], как во всем свете: из губернских, кавказских линейных и крепостных батальонов можно сформировать без труда 8 новых дивизий. Чтобы довести постоянную нашу пехоту до численности 60 дивизий, остается прибавить еще 5 выделением новых кадров, как было сделано в 1863 году.

При этих преобразованиях вся наша пехота (в пределах Европейской России и Кавказа) обратится в действующую, боевая сила дойдет до своего нормального развития; а наличный состав ее в мирное время может уменьшиться на 140 тысяч человек.

Народная армия, низводимая в кадры, не может существовать на тех же основаниях, как армия долгосрочная, в которой дух частей возникает вследствие долгого сожительства под знаменем. Чтобы полк, внезапно возвышаемый с трети состава до комплекта, оказался нравственно цельной, проникнутой общим духом боевой единицей, он должен быть составлен из людей, уже охваченных этим духом, из товарищей, а не из каких-нибудь сбродных. Но как в полку нельзя собирать его бессрочных со всех концов России, то для достижения такой цели нет другого средства, как назначить каждому полку постоянный рекрутский участок, как принято везде, где в мирное время состав частей сильно понижается. Нельзя сомневаться, что полк, составленный из одноземцев, станет очень скоро полком характерным, что в нем разовьются высокие боевые достоинства, что рекрут заранее уже будет связан сердцем со своим полком и военная служба примет в глазах народа совсем иной вид, чем теперь. Мера эта не представляет никакого особенного затруднения, потому что кроме некоторых окраин, с которых рекруты должны идти на уравнительное комплектование полков, стоящих не в одинаковых санитарных условиях, в 62 млн. жителей, к которым это учреждение совершенно применяется, русское племя составляет везде значительное большинство, значит, все полки будут русскими по языку и духу.

Армия должна иметь прочную основу в унтер-офицерах и ефрейторах; чем армия моложе, тем эта основа должна быть прочнее. А потому этих старших людей надобно удерживать на службе высшим содержанием, по истечении же узаконенного времени вербовать на вторичный срок; для этого назначить сумму, выручаемую от продажи рекрутских квитанций, с запрещением принимать наемщиков, из которых никогда не выходит хороших солдат.

Разделяя землю на дружинные участки для ополчения и рекрутские для полков, надо сосредоточить управление теми и другими в одних руках. Между полком и дружинами, набираемыми в одной местности, завяжется теснейшая душевная связь — дружины станут как бы 4-м и 5-м батальонами своего полка. Военный участок составится из одного рекрутского и двух дружинных — около 133 тысяч жителей м. п. Таким образом Европейская Россия (считая только область, в которых русское племя составляет значительное большинство) поделится на 240 военных участков, управление локализируется в хорошем смысле этого слова и децентрализация, предпринятая военным министерством, достигнет своего нормального предела.

Существующее у нас устройство кавалерии похоже на то, как если б англичане стали набирать своих матросов из земледельцев внутренних графств. Ни с чем не сообразно, что государство, в пределах которого живут миллионы природных всадников, с такими усилиями формирует конницу из мужиков, которых надобно еще научить держаться на лошади, следствием чего оказывается постоянная посредственность этого рода оружия. Притом такую искусственную конницу приходится в мирное время держать в комплекте в обременение бюджета. Наше славное Донское войско по духу и преданиям составляет естественную регулярную конницу, в чем главное его отличие от других казаков: надобно только поделить его на постоянные полки и сотни, взамен сбродных, и выделить гражданское управление из строевого войска. Тогда можно будет ежегодно вводить по одной донской сотне в состав кавалерийских полков, с одновременным расформированием одного эскадрона, через несколько лет наши 4 эскадронные искусственные конные полки будут заменены 6 эскадронными природными гораздо высшего качества, надобно только регулярных офицеров наполовину перемешать с донскими. Регулярная кавалерия усилится наполовину в военное время, сообразно с необходимым приращением пехоты, и больше чем наполовину сократится в мирной, отчего произойдет значительная экономия, необходимая на другие вопиющие потребности.