Сладкоголосая птица юности - Уильямс Теннесси "Tennessee Williams" (читать книги бесплатно полностью txt) 📗

Теннесси Уильямс

Сладкоголосая птица юности

Действующие лица:

Чанс Уэйн

Принцесса Космонополис

Флай

Джордж Скуддер

Хэтчер

Босс Финли

Том-младший

Тетушка Нанни

Хэвенли Финли

Чарльз

Стафф

Мисс Люси

Клакер

Вайолет

Эдна

Скотти

Бадд

Полицейский

Время действия – наши дни. Пасхальное воскресенье с позднего утра до поздней ночи.

Оформление и специальные эффекты: сцена окружена циклорамой, ее назначение – придать поэтическое единство восприятию. На циклораме – условные проекции, создающие лес необычно величественных королевских пальм. В пальмовой рощи почти всегда шумит ветер, иногда громко, иногда едва слышно, иногда сливаясь с музыкой, похожей на жалобную песнь.

В утренних сценах циклорама передает проекции поэтические – субтропическое море и ясное весеннее небо. Ночью сквозь пальмовые ветви проглядывают звезды. Интерьер зависит от доброй воли художника.

АКТ ПЕРВЫЙ

Сцена первая

Спальня в старом фешенебельном отеле на Золотом побережье в городе Сент-Клауд. Думаю, это должен быть отель, похожий на «Гранд-отель» в Монте-Карло, в пальмовых рощах. Стиль – условно мавританский. Основная деталь – огромная двуспальная кровать на переднем плане. Комната затемнена – на окнах шторы. Плетеные стулья и кресла, на латунной цепи висит мавританский светильник. Окна во всю стену выходят на галерею. Дверь ведет в коридор, но стен нет, они только предполагаются. На кровати две фигуры: спящая женщина и бодрствующий молодой мужчина. Он в белых шелковых пижамных штанах. Лицо спящей женщины покрыто черной полумаской без прорезей для глаз. Она тяжело дышит и мечется в постели, – видимо, ее мучают кошмары. Молодой человек закуривает свою первую с утра сигару.

За окном слышны нетерпеливые крики птиц, шелест их крыльев. В коридоре появляется темнокожий официант Флай, несущий две чашки кофе на подносе. Он стучит в номер. Чанс – так зовут мужчину – поднимается, причесывает у зеркала свои редеющие светлые волосы, затем приоткрывает дверь.

ЧАНС: Ах, это ты: Хорошо. Поставь сюда.

ФЛАЙ: Слушаюсь, сэр.

ЧАНС: Смешай бром с водой и принеси мне.

ФЛАЙ (подходит к столику): Руки с утра дрожат?

ЧАНС (передергиваясь после лекарства): Открой немного шторы. Зачем так широко? Я говорю – немного. (При свете дня мы впервые различаем черты его лица. Ему под тридцать, но выглядит он несколько старше, хотя его еще можно назвать необычайно красивым. Слышны звуки колоколов, хор начинает петь «Алилуйю».) Не знал, что сегодня воскресенье.

ФЛАЙ: Да, сэр. Пасхальное воскресенье.

ЧАНС (потягиваясь): Хм-хм.

ФЛАЙ: Поют в епископальной церкви, а колокола звонят в католической.

ЧАНС: Я включу твои чаевые в чек.

ФЛАЙ: Благодарю вас, мистер Уэйн.

ЧАНС: Откуда ты знаешь мое имя?

ФЛАЙ: Я был официантом в Большом бальном зале, когда вы приходили по субботам танцевать с очень красивой девушкой, с дочерью Босса Финли, кажется?

ЧАНС: Я увеличу твои чаевые на пять долларов, если ты навсегда забудешь все, что тебе обо мне известно. Тебя зовут, кажется, Флай? Закрой дверь без шума. (Стук в дверь.) Кто там?

ГОЛОС (за сценой): Джордж Скуддер.

Входит Джордж Скуддер, корректный, делового вида молодой человек с приятной внешностью. Он мог бы быть представителем Торговой палаты, но в действительности он врач, ему лет тридцать семь. Короткая пауза. Флай выходит.

ЧАНС: Как ты узнал, что я здесь?

СКУДДЕР: Заместитель управляющего, принявший вас ночью, позвонил мне и сообщил, что ты вернулся в Сент-Клауд.

ЧАНС: И ты решил прийти и приветствовать меня?

СКУДДЕР: Кажется, твоя дама нездорова…

ЧАНС: Принцессе было ночью дурно.

СКУДДЕР: Тебе удалось подцепить принцессу? (Насмешливо.) Ну-ну.

ЧАНС: Она путешествует инкогнито.

СКУДДЕР: Да уж конечно, раз она тебя таскает за собой.

ЧАНС: Хочешь кофе?

СКУДДЕР: Нет. Зачем ты вернулся в Сент-Клауд?

ЧАНС: В Сент-Клауде у меня мать и девушка. Как поживает Хэвенли, Джордж?

СКУДДЕР: О ней мы поговорим потом. (Смотрит на часы.) У меня мало времени. Через двадцать пять минут мне надо быть в больнице.

ЧАНС: По-прежнему оперируешь?

СКУДДЕР: Я теперь возглавляю клинику… Зачем ты здесь?

ЧАНС: Я слышал, моя мать больна.

СКУДДЕР: Однако ты спросил, как поживает Хэвенли, и не спросил, как поживает твоя мать. Она умерла, Чанс. Две недели назад.

Чанс поворачивается спиной к Скуддеру и идет к окну. На шторах – тени от крыльев птиц.

ЧАНС (опускает шторы и снова оборачивается к Скуддеру): Почему мне не сообщили?

СКУДДЕР: Ты знаешь, почему. За три дня до ее смерти тебе отправили телеграмму в Лос-Анджелес, до востребования. Ответа на нее не последовало. А вторую телеграмму мы послали после ее смерти, в тот же день. Но и на эту телеграмму ответа не было. Твою мать похоронили на церковные деньги на вашем фамильном участке. Правда, не знаю, зачем я это тебе рассказываю, ведь все в городе знают, что тебя ее судьба интересовала мало.

ЧАНС: Как она умерла?

СКУДДЕР: Она долго болела, Чанс, и ты это знаешь.

ЧАНС: Да, она была больна, когда я уезжал в последний раз.

СКУДДЕР: У нее было больное сердце. Но люди не оставили ее, а преподобный Уоккер был с ней ее последние часы.

ЧАНС (зажигает погасшую сигару. Напряженно): Никогда она не знала счастья.

СКУДДЕР: Счастья? Она так этого и не узнала. Повидай священника Уоккера. Боюсь только, его не обрадует встреча с тобой.

ЧАНС: Она умерла. К чему говорить об этом?

СКУДДЕР: Надеюсь, ты не забыл о письме, что я написал тебе вскоре после твоего отъезда?

ЧАНС: Я ничего не получил.

СКУДДЕР: Я писал по адресу, который дала мне твоя мать.

ЧАНС: Я часто переезжал с места на место… О чем ты писал?

СКУДДЕР: Я писал о том, что известной тебе девушке пришлось перенести из-за тебя ужасную операцию. Я писал, что тебе не следует никогда больше показываться в Сэнт-Клауде – для твоего же блага. Но ты, видимо, не думаешь о своем благе.

ЧАНС: Какая операция? Какая девушка? Хэвенли? Хэвенли, Джордж?

СКУДДЕР: Ты что, не можешь говорить об этом тихо?

ЧАНС: Хэвенли? Какая операция?

СКУДДЕР: Не называй имен, Чанс. И поскорее уезжай отсюда, пока отец и брат девушки не узнали о твоем приезде. Не вздумай видеться с самой Хэвенли. Вот все, что я хотел сказать.

ЧАНС: Господи! Что с Хэвенли? Ты должен мне сказать!

СКУДДЕР: Я же сказал, никаких имен… Мы не одни в этой комнате… Я спущусь вниз и попрошу Дэна Хэтчера – ну, того самого, что сообщил мне о твоем приезде, – немедленно прислать тебе счет, а ты тем временем разбуди свою спящую красавицу… И советую не останавливаться в пути, пока не пересечете границу штата…

ЧАНС: Ты не уйдешь отсюда, пока не объяснишь, что с Хэвенли.

СКУДДЕР: Слишком много надо объяснять… И вряд ли об этом следует кому-нибудь рассказывать. Особенно тебе. Ты превратился в подонка, преступника – иначе тебя и не назовешь. Надеюсь, ты не забыл, что обещал сделать с тобой отец этой девушки? Ты не забыл… Тебе следует помнить об этом. Ведь исполнение его… предписания дорого тебе обойдется.

ЧАНС: К угрозам я привык. Я не покину Сент-Клауд без моей девушки.

СКУДДЕР: У тебя нет девушки в Сент-Клауде. Через месяц Хэвенли станет моей женой. (Поспешно уходит.)

ЧАНС (потрясенный услышанным, подходит к телефону): Алло! Сент-Клауд, 525. Алло, тетушка Нанни?.. Это Чанс, да, Чанс. Я остановился в отеле «Ройял Палмз» и… Что случилось, что случилось с Хэвенли?.. Почему вы не можете говорить?.. Джордж Скуддер был здесь и… Тетя Нанни? Тетя Нанни! (На другом конце повесили трубку. Спящая женщина внезапно закричала во сне. Чанс бросил трубку, подбежал к постели.) Принцесса! Принцесса! Эй, принцесса Кос! (Сдергивает с нее полумаску.)