Как боги. Семь пьес о любви - Поляков Юрий Михайлович (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Непочатый. А вот это правильно!
Гаврюшина. Артема Михайловича больше учить нечему. Он готов к покорению олимпов.
Гаврюшин. Последнее занятие — это повод. Где недостающее звено?
Гаврюшина (строго). В доме спиртного нет!
Артем. Есть. (Достает из сумки бутылку шампанского.)
Алена. Какая предусмотрительность!
Артем. Хотел отметить… последнее занятие.
Гаврюшина. Хватит!
Гаврюшин. В самом деле, хватит слов. Открывай!
Бударин открывает шампанское, разливает по бокалам, поданным Аленой. Китаец тоже подставляет чашечку, но ему не наливают, и он обиженно уходит за ширму.
Артем Ваше здоровье, Вера Николаевна!
Гаврюшина. Вы неправильно держите бокал, Артем Михайлович!
Артем. Значит, вы еще не всему меня научили!
Гаврюшин. И не научит!
Непочатый. Почему?
Гаврюшин (осушив бокал). Потому что женщина — это биологический вид, еще не известный науке… (Накреняется.)
Непочатый, Гаврюшина уводят его в спальню. Оставшись одни, Артем и Алена некоторое время молчат.
Артем. Цветы он подарил?
Алена. Он.
Артем. А портрет и вправду хреновый. Извини…
Алена. Знаю.
Артем. Когда свадьба?
Алена. Еще не решили. Он готовит выставку на «Винзаводе». Потом…
Артем. А ты помнишь, какие цветы я тебе дарил?
Алена. Они мне не нравились.
Артем. Почему?
Алена. Не помещались в лифте. Купеческий размах…
Артем. Теперь я знаю: букет должен быть небольшой. И каждый цветок что-то означает. Ландыш — невинность, маргаритка — скромность, фиалка — скрытность, алая роза — страсть, желтая — измена, барбарис — обида…
Алена. Барбарис — обида? Не знала… Мама с тобой хорошо поработала! Ты действительно к нам больше не придешь?
Артем. Никогда.
Алена. Жаль.
Артем. Почему?
Алена. Ты смешной. Был. Прощай!
Артем. Можно я тебя поцелую?
Алена. Зачем?
Артем. На прощанье.
Алена. Раньше ты не спрашивал.
Артем. Я был не окультурен. Можно?
Алена. Попробуй…
Он целует. Она роняет цветы и обнимает его за шею, но вдруг вырывается и отскакивает в сторону.
Алена. Зачем, зачем тебе это?
Артем. Я без тебя не могу!
Алена. Врешь!
Артем. Честно!
Алена. Но ты же меня бросил! Меня!
Артем (обнимает ее). Я сам не знаю, что со мной было! Знаешь, Москва — это как болезнь! Но я выздоровел. Это — тебе… (Протягивает ей коробочку с кольцом.)
Алена (недоверчиво берет, открывает, рассматривает, надевает на палец, любуется). Красивое кольцо. Неужели ты делаешь мне предложение?
Артем. Да!
Алена. Жаль…
Артем. Почему — жаль?
Алена. Потому что поздно. (Пытается снять кольцо с пальца, но у нее не получается.)
Артем. Я никогда не опаздываю!
Алена. Ах, я и забыла: у тебя сандалии с крылышками.
Артем. Выйдешь за меня?
Алена. Нет.
Артем. Я так и думал! (Кричит.) Вера Николаевна! Леонид Иванович! Все сюда! Скорее!
Непочатый и Гаврюшина возвращаются, ведя пьяного дипломата. Китаец тоже появляется из-за ширмы.
Гаврюшина (холодно). В чем дело? Вы еще не ушли?
Артем. И не уйду! Теперь я всегда буду с вами.
Гаврюшина (замечая кольцо на пальце дочери). П-почему?
Артем. Потому что Алена Леонидовна согласилась стать моей женой.
Все смотрят на Алену.
Гаврюшина. Это правда?
Алена (не сразу). Да, мама!
Гаврюшина. А как же твой художник?
Алена. Он не умеет рисовать. Правда, красивое кольцо? Это мне Артем подарил.
Непочатый (рассматривает камень на кольце). Так можно сорить только чужими деньгами.
Гаврюшин. Артем — реалист! За это надлежит выпить!
Гаврюшина. Шампанское кончилось. Больше ничего нет.
Гаврюшин. Столько лет живешь с пьющим мужем и не знаешь, что мы, алкоголики, всегда делаем запасы, как белочки — на зиму.
Гаврюшина. И где у тебя дупло, белочка?
Гаврюшин. Никогда не догадаешься!
Делает знак, и Китаец, достав из жертвенника бутылку водки, почтительно подает ему.
Непочатый. Как можно! После шампанского водку!
Гаврюшин. Мне можно. Я эклектик.
Та же гостиная. За окном видна желтеющая липа. За столиком сидят Гаврюшин и Китаец. Они пьют из маленьких чайных чашечек.
Китаец. Сиятельный господин, прошу, не продавай последний жертвенник! Не хочу покидать твою семью. Я привык к вам, как месяц к шуршанию ночного тростника.
Гаврюшин. Не волнуйся, мой благородный друг! Без тебя и я, как утреннее озеро без тумана. Не продам. В деньгах мы теперь не нуждаемся. Алена вышла за богатого и достойного мужа. Знаешь, где играли свадьбу?
Китаец. В кипарисовом павильоне?
Гаврюшин. Подымай выше — в «Метрополе»! (Мечтательно.) Какая была закуска! Ты видел когда-нибудь осетра размером с торпеду?
Китаец. Никогда!
Гаврюшин. Но люди, знаешь, стали меньше пить. На столах осталось столько водки, что я плакал, когда уходил…
Китаец. Рисом посыпали новобрачных?
Гаврюшин. У нас принято пшеном.
Китаец. Рисом надежнее. Говорят, ты произнес речь, достойную древних мудрецов!
Гаврюшин. Ну, это, конечно, преувеличение, однако несколько занятных мыслей мне действительно пришло в голову…
Китаец. Сиятельный господин, я сгораю от любопытства, как свеча юноши, который за полночь читает «Проделки праздного дракона»!
Гаврюшин. Я уж и позабыл, что говорил тогда. Погоди! Ну, вот хотя бы такая мыслишка: «Счастливый брак — это сложение судеб, несчастный брак — вычитание».
Китаец. О, мой мудрый господин, я должен это записать для потомков!
Китаец разворачивает свиток, отвинчивает крышку тушницы, достает кисточку и чертит иероглифы. Гаврюшин любуется его искусством.
Гаврюшин. Ты отменный каллиграф!
Китаец. Меня учил великий Гао Фэ! А еще? Что ты еще сказал, мудрый господин?
Гаврюшин. Еще? Ну вот, хотя бы… «Женщина намного лучше того, что ты о ней думаешь, но гораздо хуже того, что ты о ней не думаешь»…
Китаец несколько мгновений смотрит на Гаврюшина, тщетно пытаясь понять смысл сказанного, потом записывает.
Китаец. Глубоко, как горное озеро!
Входит Гаврюшина.
Гаврюшина. Опять пьешь?
Китаец убегает за ширму.
Гаврюшин. Я пью чай.
Гаврюшина. Чай? (Подносит чашку к носу, морщится.) Леня, доктор сказал, твоей печенью можно пугать студентов!
Гаврюшин. Вера, не волнуйся, медицина развивается так стремительно, что скоро люди будут умирать практически здоровыми. А что там молодожены?
