Первая встреча, последняя встреча... - Валуцкий Владимир Иванович (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Роже, до которого никому не было дела, стоял в стороне на коленях, вознося небу молитвы. Сжав руки, глядела на битву с телеги Янка.
Все ближе к возку враги, теснят его защитников, и некуда отступать, и черный рыцарь неподвижным изваянием по-прежнему возвышается на холме.
И тут Янка увидела мула Роже, который неподалеку от хозяина спокойно щипал траву.
Соскользнув с телеги, она стала красться к нему. До времени Янку не замечали, но когда она перекинула поводья и собиралась вскочить в седло, черный рыцарь, нахмурясь, пустил своего коня вниз. А у Янки запуталась в стремени нога, никак не тронуться с места, и рыцарь уже занес над ней свой страшный меч… Но Янку заслонил щит Ромуальда, и меч обрушился на лик прекрасной дамы.
— Я предупреждал тебя, брат, — сказал черный рыцарь, медля со следующим ударом.
В ответ Ромуальд, размахнувшись что есть силы, ударил по черному щиту. Но противник был несравненно искуснее — он отвел удар, усмехаясь.
— Что ж твои ангелы оставили тебя?
Снова замахивается мечом Ромуальд. И снова — без результата. Одного легкого движения довольно черному рыцарю, чтобы уйти от опасности. Это игра в кошки-мышки, и неспроста усмехается из-под забрала черный рыцарь своей леденящей усмешкой.
И когда Ромуальд в последнем отчаянном порыве пытается достать мечом соперника — хрустят на его груди пробитые доспехи.
— Ты сам пожелал этого. Аминь.
Ромуальд грохнулся с седла под копыта коня черного рыцаря.
Но Янка была уже далеко, мелькала на дороге меж холмами скачущая точка, и быстро катилось за ней облачко дорожной пыли.
Лес поредел, среди деревьев засветилась река. Повозка под эскортом светловолосых всадников прикатилась к берегу.
Там виднелись две узкие варяжские ладьи, на берегу догорал костер, и возле него сидели люди, такие же светловолосые, как всадники. Дородный ярл с золотой серьгой в ухе лениво спустился с ладьи в сопровождении улыбающегося Халцедония.
— Вот и мои попутчики, Рагнвальд, — сказал Халцедоний. — Русский монах со своей подружкой.
Анна гневно выпрыгнула из повозки:
— Опомнись, сарацин! Ты забыл, кто я!..
— Советую и тебе забыть, — молвил Халцедоний. — Разве это не подарок судьбы — сбежать из-под венца от старого развратника?
— Даниил! — в отчаянии оглянулась Анна. — Как он смеет! Франкский король молод и богат!.. У него перед замком сады из белых роз… и лебеди!.. и самые лучшие виноградники!
Халцедоний глядел на нее с печальным сочувствием.
— Последний бродяга — и тот скажет тебе, что Генрих стар и давно разорен.
Анна несогласно замотала головой, зажала ладонями уши:
— Лжешь! Лжешь!.. У Генриха самые лучшие угодья и пасеки, леса полны диких зверей! Он богат и молод! Иначе отец никогда бы не согласился…
— Увы! — развел руками Халцедоний. — В этом мире всем правит расчет. Продается все, от глиняных горшков до королевских невест. Вот твой друг, единственный и бескорыстный, — указал он на Даниила, и Анна с последней надеждой вперила в него взор.
— Вспомни — и спроси себя, Анна, — сказал Даниил, и Анна не узнала его голоса, звонкого и решительного, — почему никто из воинов не оглянулся, когда я увозил тебя?
— Почему?..
— Франки защищали свое золото, а не свою королеву.
— Так значит — ты все знал?.. — прошептала пораженная Анна. — Значит, вы — заодно, и ты знал, куда мы едем? Говори, Даниил! Ты — знал?
— Знал, — тихо, но твердо ответил Даниил.
Анна глядела то на Даниила, то на Халцедония, озиралась, как затравленный зверь, — и вдруг бросилась бежать в лес.
— Не ведает дитя, что творит, — вздохнул Халцедоний, по его знаку двое варягов настигли Анну, притащили назад и связали.
Анна пылающими глазами жгла Даниила.
— Предатель!.. Вор!
— Бог вас покарает, не троньте ее! — Даниил кинулся к Анне, но варяги схватили и Даниила.
— Поздно, монах! — произнес Халцедоний. — Еще никто не перешагивал пропасти двумя шагами. Свяжите неразумного тоже.
Даниила скрутили той же веревкой и вслед за Анной поволокли на ладью. Анна отодвинулась от монаха, насколько веревка позволяла, — и не молвила больше ни слова.
Ярл равнодушно скользнул взглядом по пленникам, воины убрали сходни, шесты уперлись в берег, плеснули о воду весла, и течение понесло ладьи на середину реки.
Иссечено в лохмотья полотно возка и забрызгано кровью, однако еще не кончена битва.
Но людям черного рыцаря недалеко до победы. Все реже хохочет Шалиньяк, и не до смеха ему, когда уцелело всего несколько франкских воинов. Длинные ноги Бенедиктуса торчат неподвижно из-под возка. И даже Злата начинают оставлять силы, хотя рубаха его по-прежнему бела и не видно на его теле ни единой царапины.
Уже прорвалось в возок несколько самых отчаянных разбойников, гремят в нем сундуки; уже не отбиться на этот раз Шалиньяку от обступивших его врагов — но вновь клубится пыль на дороге, по которой ускакала Янка, и уже не облачко — огромное облако!..
Обнаженные сабли и мечи сверкают из облака, как молнии, в рокот грома сливается конский топот. И развевается над войском королевское знамя с орлом, а за знаменем скачет на белом коне сам король Казимир в доспехах не по росту: тонкая шея торчит из ворота кольчуги, шлем велик, сползает ни лоб — но худое лицо с жиденькой бороденкой воинственно, и глаза горят давно забытым ощущением сражения!
Черный рыцарь оглянулся — победоносная лавина катилась на него; он крикнул что-то и первым, повернув коня, поскакал прочь.
За ним побежали воины, оставляя раненых, возок и несдавшихся его защитников.
Янка соскочила с коня, бросилась к Ромуальду, лежавшему на пригорке, наклонилась над ним послушать сердце — да не услышишь, не подступишься сквозь броню.
— Как же до тебя, железного, добраться? — Янка рванула нагрудные латы, раз, другой и третий — латы погнулись, подались, показалась грудь рыцаря. Янка приникла к ней ухом и радостно воскликнула:
— Стучит!..
Шалиньяк дико вращал глазами и никак не мог сообразить, куда подевались враги. Злат по-прежнему молотил воздух мечом некоторое время, пока не понял, что это уже ни к чему. Ноги Бенедиктуса зашевелились, и он, ощупывая голову, выполз из-под возка.
А король, распаленный скачкой, кружился на коне и кричал старческим, но грозным голосом:
— До брони, шляхта! Hex жие Польска!
Бенедиктус увидел знамя Казимира, хлебнул из фляжки и произнес:
— Дзенькую вам, Езус-Мария, что еще Польска не сгинела.
Взмахивая веслами — по семьдесят с каждого борта — плыл варяжский корабль, привычно налегали на весла гребцы.
Нос ладьи с вырезанным из дерева Одином — богом побед и морей легко рассекал светлую воду.
Анна сидела у борта, обхватив колени руками, Даниил стоял подле нее, ветер трепал его волосы, и он говорил:
— А потом ты увидишь Херсонес и тысячи кораблей со всего света. И на самом быстром из них мы поплывем туда, куда ты прикажешь!
— Нет, — отвечала Анна.
— Да!.. Ты увидишь Царьград и Священный дворец, равного которому нет в мире…
— Нет.
— Да! Ты услышишь, как рукоплещет Ипподром, когда там соревнуются стрелки и всадники. А потом ветер снова наполнит наши паруса, и мы поплывем дальше…
— Куда бы мы ни поплыли, — безучастно отозвалась Анна, — никогда я не буду твоей.
— Пусть! Но ты будешь со мной. Я покажу тебе мир, полный чудес. Я его знаю, книги открыли мне его в келье обители. Ты увидишь, как в Дамаске бьют фонтаны перед дворцами калифов, и солнце раскалывается в их брызгах… И страну блаженных эфиопов, и царство индусов, где поет птица Феникс… Ты увидишь, Анна, — говорил Даниил в упоении, — Иерусалим, и пройдешь по камням, коих касалась стопа Христа… увидишь горы, извергающие огонь и пепел, и райскую Иллирию, где живут безгрешные люди. И радостно содрогнется твое сердце, когда аквилоны и бореи будут вздымать морские пучины… И только тогда я спрошу тебя, Анна…
