Первая встреча, последняя встреча... - Валуцкий Владимир Иванович (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
— Ты одна?
— Одна.
— Тогда спускайся к нам. У нас такие люди!
— Я сплю, Валюшка.
— А ты просыпайся и приходи. Подожди…
— Ольга? — это уже мужской голос, решительный баритон. — Ты что там дурака валяешь?
— Сашка, настроения нет веселиться.
— Настроение организуем. И вообще — состав объявлен, замены не принимаются. Подожди…
— Ольгунчик! Ау, мой хороший! Ты спускаешься?
— Валюшка, я уже вся умытая…
— И очень тебе идет! Все ужасно жаждут тебя видеть.
— Кто?
— Исключительно замечательные люди, ты их не знаешь. Ну давай, просыпайся. Лариска уже спускается. — И тихо, прикрыв трубку: — Здесь для нее такой вариант… Между прочим, только что развелся. Ага?
— Хорошо. Зайду на минуточку.
— Ждем!
Только успела снова глаза намазать и что-то натянуть на себя — звонок в дверь. Лариса, другая соседка, этажом выше. Принарядилась — в боевой форме, даже губы накрасила. В руках — сковородка.
— Готова? Ванилин у тебя есть? Валюшка торт печет.
Достаю ванилин, Лариска крутанулась перед зеркалом, оглядывая внешность. Как бы между делом.
— Я лично тоже на полчасика. Завтра день сумасшедший, с утра — в банк, и Сережка расклеился. Спит и чихает, чертенок. В саду сквозняки. А что за люди, не знаешь?
— Говорят, исключительно замечательные. Ну, пошли?
Дергаю выключатель… Лифт, кнопка — на четвертый этаж.
Дверь уже приоткрыта — ждут. Голоса, что-то пригорело на кухне.
— Можно?
— Приветик!
В прихожую выбегает Валюшка. Вся раскрасневшаяся, деятельная, счастливая. Вот кто настоящий малыш, а не я. Мне по плечо. Она у нас с Лариской третий ребенок: Антошка, Сережка и — Валюшка. И в сад вместе ходят, только они — воспитанники, а Валюшка — воспитательница.
Сдаем ей сковородку и ванилин.
— Держи. Что за праздник?
— Мы с игры. Сашка, правда, не играл, но игра была все равно — исключительная! Проходите. Я сейчас…
Обстановка в Валюшкиной комнате спартанская: стол, стулья, тахта — и все. На столе, правда, вино, какие-то яркие заграничные пакетики, коробочки. Трое мужчин, двое незнакомых, третий — Сашка, Валюшкин хоккеист.
— Значит, так, — представляет Сашка, — справа от нас, которая очень красивая, — девушка Оля. Слева, которая тоже очень красивая, — девушка Лариса.
— Павловна, — уточняет Лариска, надменно кивнув мужчине, рядом с которым усадил ее Сашка, — очень подтянутому, в темном костюме и галстуке.
— Герберт… Мартынович…
— Гость из столицы! — объявляет Сашка торжественно, а и комнате появляется Валюшка с подносом, прямо-таки одуревшая от счастья, от любви, от своего торта:
— У Герберта знаете кто отец? Герберт, скажи!
— Ну… Это здесь ни при чем, — нахмурился подтянутый.
— На скамью посажу, — тихо, головы не повернув, бросает Валюшке Сашка. — Мы сами тоже чего-то стоим, верно, Гера? Тоже достойно представляем нашу альма-матер.
— Герберт весь мир объездил! — опять восторженно встревает Валюшка. — В каком ты, Герберт, сейчас городе в Швейцарии работаешь, я забыла?
— Ну, если быть точным, то в настоящий момент не работаю.
— Ничего, старче. — У Сашки в одной руке стакан, другой он хлопает гостя по плечу. — Сегодня здесь, завтра снова в Женеве — ваше дело такое!
— Значит, Герберт Мартынович у нас дипломат? — сурово спрашивает Лариска. — А что же ты, Сашка?
— Чего — я?
— Почему ты не дипломат? Если вы в одной альме матери учились?
Я-то хорошо знаю Лариску: ей обязательно надо с первой минуты самоутвердиться, особенно с незнакомыми мужчинами.
— Потому что Сашенька ушел в большой спорт! — чуть не плача от Ларискиной тупости, кричит Валюшка. А Сашка тоскливо обращается к третьему:
— Веня, объясни девушкам.
Про третьего я еще не сказала: какой-то чудной, в свитере мешком, вид диковатый, неухоженный и даже вроде не очень мытый. Он снял очки, почесал переносицу.
— Видите ли, девушки. В области высшего образования случается много неожиданностей. И жизнь порой поворачивается самым удивительным образом. Действительно, мы все трое учились вместе. В одной столовке в электротехническом трескали сосиски, рубали компот. Надеюсь, не забыл, Гера? А теперь он — москвич, представляет отечественную электронику за рубежом, Сашка с электронной скоростью гоняет по полю шайбу, а я на электронной технике подсчитываю общественное мнение об их деятельности.
Сашка засмеялся, удовлетворенный, и представил:
— Вениамин, научный человек.
Вениамин надел очки, поклонился и прибавил:
— Советский Союз…
Сидим, попиваем вино, едим Валюшкин торт, заграничные сласти, звучит тихая музыка. Посиделки как посиделки, а настроение у меня неважное. Наверное, не нужно было идти, ничуть не развеселили исключительно замечательные люди, скорее наоборот.
И этот Вениамин, Советский Союз, оказался такой болтун. И выпил-то рюмку, а все говорит, говорит:
— …а ведь могла судьба распорядиться иначе, и я родился бы где-нибудь в Лимпопо, и не учились бы мы с тобой, Гера, в одном институте, не ходили бы на Сашкин хоккей, не ели бы этот торт в обществе милых девушек. Вот за это, понимаешь, я и люблю страну, где родился, живу и буду жить. И это не обреченность, а осознанная необходимость — иначе само понятие родины теряет смысл, верно, Сашка?
Очки он то снимает, то надевает, окурки тыкает куда попало — на месте Валюшки убила бы его. А Валюшка сидит, влипнув Сашке под мышку, и слушает — ей все ново и интересно.
— Кто же спорит, — отозвался Сашка.
— Саша… — Валюшка забеспокоилась, увидев, как он, уже заметно смурной, потянулся к бутылке, — еще же не вечер…
— Я тоже не спорю, я просто увлекся, понимаете, а вообще ужасно, по русской привычке хочется спорить, утверждать, опровергать, понимаете, мы так мало спорим, ребята, а жаль… Оля! — поворачивается он к Лариске. — Я призываю вас спорить!
— Ой, давайте! — хлопает в ладоши Валюшка.
— Я согласна, — говорит Лариска. — Если только вас не смущает, что я — Лариса.
— Вы — Лариса. — Ничуть его не смущает. — И это прекрасно! Ведь мы, Лариса, вот так собираемся, говорим на общие темы и расходимся, а ведь нам есть чем поделиться! Ну ладно Герка — он по заграницам от наших обычаев отвык, а мы-то с вами!
Тут Герберт, который словно закоченел в своем костюме с галстуком, вдруг несогласно шевельнулся:
— Это неверное суждение.
— В смысле? — проснулся Сашка.
— Живя, как вы говорите, по заграницам, как раз и начинаешь понимать, что для человека важнее всего.
— А что важнее всего? — спрашивает Валюшка.
— Наверное, простое человеческое счастье, — сказал Герберт и, кажется, в мою сторону посмотрел.
— Верно, — согласился Вениамин, — но пока его нет, простого человеческого, счастье уже и в том, чтобы всласть поспорить, поскулить, поплакаться в жилетку. А особенно — для женщин. Верно ведь, Лариса?
Лариска надменно произнесла:
— А почему вы женщину как-то особенно выделяете?
— Женщинам всегда больше всех доставалось. Мужчины все-таки сильный пол, вон посмотрите на Сашку: гладиатор двадцатого века, ледовый рыцарь!
Лариска усмехнулась:
— Рыцарей вообще нет. Никаких. Мужчины себя изжили! — И, отодвинувшись на диване, закурила. Потому что вышла на коронную тему, мы тоже часто говорим об этом втроем, за бутылочкой. А может, потому, что Герберт опять на меня внимательно посмотрел:
— И Оля так же думает?
— Так же, так же. Он женщин жалеет, особенно одиноких, да?
— Я, собственно… — запнулся Вениамин.
— А они давно поумнели, женщины! Поняли, что проще жить, когда скулить и плакаться некому и надеяться не на кого, кроме как на себя! Кому плакаться? Мужику, от которого больше всего им и доставалось?
— Ты с Лариской не спорь, — заметил Сашка. — У нее мужики — во где, — и показал кулак. — Она им на автобазе зарплату платит.
— Но это, знаете… — Герберт пожал плечами. — А как же дом, семья?