Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Тогда уж, может, и коврами Дорогу выложите мне, Чтоб я проехал между вами На белоснежном скакуне?
В ответ смиренно и притворно Полковник молвил: – Господа, Спрошу я все-таки повторно: Кто вы, откуда и куда?
Гостей давно мы не видали, Все проезжают стороной. Уж не Хочбар ли из Гидатля Вдруг оказался предо мной?
Благословеньем ли аллаха? К какому едете двору? Уж не невесту ль из Хунзаха Вы провожаете в Шуру?
И замолчал, играя плетью, И засмеялся тихо он. Абрек с достоинством ответил, Как будто вовсе не пленен.
– Святой обычай есть в народе, Все надо делать чередом: Сначала в дом гостей проводят, Вопросы задают потом.
Да, я Хочбар. Но мы не воры, Чтоб нас задерживать в пути. И если надо, разговоры Мы можем за столом вести.
Иль мы забыли, может статься, Заветы дедов и отцов? Иль мы уже не дагестанцы, А сброд бесчестных подлецов?
На женщин вы подняли сабли. Ведь я один мужчина здесь. Где ваш аул? Где ваши сакли? Где ваша совесть, гордость, честь?
Я не скажу ни слова больше. Не бабы мы вступаться в спор. Ведите к хану. Там продолжим, Пока не кончим, разговор.
Приветить нас – пусть хан не тужит – Ему не будет тяжело. Не будет будущее хуже Того, что было и прошло.
8
Все вести, черные и злые, Похоронить бы навсегда, Одну беду едва осилим – Крадется новая беда.
Вестям и слухам потакая, Беды и горя не избыть. Но вот приходит весть такая, Что заставляет все забыть.
Так наводненье затопляет, Так засыпает все обвал, Так с неба тучки прогоняет Тяжелый ураганный вал.
Во всех аулах вдруг узнали Стократ, как эхо, повторяя: В плену Хочбар, сидит в подвале, В конюшне конь богатыря.
Черкеска витязя и бурка, Столь знаменитые везде, Как от овец убитых шкуры, Висят уныло на гвозде.
Служанки на резном балконе Сидят и плачут, как одна. Их госпожа, о горе, горе, Куда-то в дом уведена.
В темнице лань холмов альпийских, Не преступая за порог, Сын хана бродит, чуя близко Нежданный лакомый кусок.
И выбирает лишь минуту, Но не пришла еще пора. А между тем Хочбар, опутан, Лежит средь ханского двора.
Лихой абрек лежит в неволе У всех кумухцев на виду, Как сноп ржаной, забытый в поле, Когда уж сложили скирду.
Крепка веревка, держит туго Хочбар открыл свои глаза: – Скажи мне, хан Кази-Кумуха, Ты для чего меня связал? Хан
Таков, Хочбар, у нас обычай, Тебе отвечу, не солгу: Когда разбойник стал добычей, Его – веревками к столбу.
Да и петля уже готова, Наутро вздернем на столбе. Теперь какое скажешь слово? Готовы мы внимать тебе.
Xочбар
Твои веревки, правда, крепки, Но я тебе отвечу, хан, Чтоб голос вольного абрека Услышал целый Дагестан.
Скажу, хоть мой клинок отобран, Висит, бедняга, на крюке, Скажу, хотя с напитком добрым Рог не держу в своей руке.
Скажу тебе поскольку спрошен, А ты не окажись глухим: Пусть будет хорошо – хорошим, Пусть плохо будет всем плохим.
Пусть, час рожденья проклиная, Скрипя зубами в маете, Все подлецы и негодяи Умрут от болей в животе.
Пусть кара подлеца достанет И в сакле и среди дворца, Чтоб не осталось в Дагестане Ни труса больше, ни лжеца!
Хан
Эй ты, болтун, абрек аварский, Давно я слышал эту речь! Теперь рассказывай не сказки, Чтоб голову свою сберечь.
Теперь без болтовни и толком Загадку разъясни одну: Скажи нам, что случилось с волком, Что сам он прыгнул в западню?
Видал я многое на свете, Но не видал таких чудес, Чтоб сам Хочбар в петлю залез. Твоя судьба – в твоем ответе.
Как камень, что сорвался в реку С горы высокой и крутой, Слетит и голова абрека На землю завтра, с плеч долой!
Хочбар
Мне эти речи слышать дико, Я огорчу тебя, увы. Ведь я пока что сам владыка Моей отпетой головы.
Владелец я коня и сакли, Хожу в папахе, при усах. Моя отточенная сабля Не может выспаться в ножнах.
Танцуют туры на утесах, Когда я песню запою, Ты скрипке задавай вопросы, Она расскажет жизнь мою.
И у коня, что заточили В конюшню нукеры твои, Спроси, в каких краях мы были, Какие видели бои?
Как звонкие его копыта Топтали головы врагов, И сколько золота добыто, И сколько было тех голов?
У бурки, что овчиной жалкой Теперь повешена на гвоздь, Спроси, каких красавиц жарких Я, завернув в нее, увез?
Дымок над ханским домом тонкий Всегда ли вьется, не видал, Но из ствола моей винтовки Он виться не переставал.
Меня кидало и носило, Немало выдержать пришлось, Но слово, что сдержать не в силах, Ни разу с губ не сорвалось.
Абреку воля – вся отрада, Горит вверху моя звезда. Усы закручены, как надо. И не повиснут никогда.
Пусть голова моя скатится, Да не склонится все равно. Пусть сердце с песнями простится, Не дрогнет все-таки оно.
Не знал ни отдыха, ни сна я, Повсюду сеял смерть, беду… Но, впрочем, ты Хочбара знаешь, И я напрасно речь веду.
Хан
Гидатль под нашей строгой властью Не находился никогда. Откуда ж мне такое счастье, Знать, кто ты и зачем сюда?
Xочбар
Да, мы не виделись. Однако Наслышан ты. Абрек Хочбар Не раз с Нуцалом из Хунзаха Беседы ваши прерывал.
Мы не встречались – это точно, Но слухи – лучшие гонцы. Мои набеги в час полночный Будили ханские дворцы.
Я враг покоя и услады, Беспечных снов и тишины. Я никогда не знал пощады, Все ханы знать меня должны!
Хан
Ты прав, я о тебе наслышан, Твои пути, Хочбар, круты. Но объясни, как это вышло, Что сам ко мне явился ты?
Как вышло, что Нуцал Хунзахский Доверил дочь свою врагу? Чем взял ты, страхом или лаской, Понять никак я не могу?
Что не случилось ли с Нуцалом? Уж не сошел ли он с ума? Иль, может, вверх ногами встала В горах Авария сама?
На то способны лишь безумцы Да дети малые, прости, Чтоб без охраны, без аульцев Принцессу в дальний путь везти.
Вы про мои засады знали, Вы знали про мою вражду, Вы мне загадку загадали. Рассказывай, Хочбар, я жду.
Хочбар
Обычай ты забыл со злости, Который знаешь хорошо: Три дня не спрашивать у гостя, Кто он, зачем к тебе пришел?
Но я упорствовать не буду, Ты будешь удовлетворен. Хотя умно ответить трудно, Когда вопрос не столь умен.
Все поднесу я, как на блюде, Все рассказать я буду рад. Но чтоб послушали и люди, Ты созови-ка джамаат.
Не для того, чтоб смерть отсрочить, Но чтобы правду знать могли. А после делай что захочешь: Простить вели, казнить вели.
Все волен так и так решать ты, Так отложи же до утра… – На минарете уж глашатай, В аулы скачут нукера.
По узким улочкам картинно, Как будто каждый тоже хан, И по кривым идут тропинкам Старейшины на годекан.
9
Зеваки – кто на плоских крышах, Кто на балконах – смотрят вниз. Иные, кто хотел повыше, И на деревья забрались.
А листья все уже опали, Уже ручьи изнемогли, Уж холоднее серой стали На горы тучи возлегли.
Уже осенние туманы Сквозь арки клочьями летят, В ворота лезут как бараны, Цепляют камни у оград.
При всем собравшемся народе, Почтенно к хану обратясь, Хочбар достойно речь заводит, Как будто сам он тоже князь.
Сперва он рассказал недлинно О трудной жизни, о судьбе И о семье своей старинной, И вместе с этим о себе.
Он рассказал, на хана глядя Глазами горца, не раба, О гордых узденях Гидатля, Что за горами Кахиба.
Поведал он о битвах жарких, И, сняв рубаху, – на, гляди! – Он обнажил рубцы и шрамы – Следы кинжалов на груди.
Все на груди они, не сзади, Спины врагу он не казал. И, наконец, чего же ради Пришел к Нуцалу, рассказал.
– Мне не страшны кинжал и пуля, Погибну, честь не уроня, О вольных, мирных днях аула Одна забота у меня.
За то, что дочь его доставлю Я в Темир-Хан-Шуру, Нуцал Аулу нашему Гидатлю Покой навеки обещал.
На что ж, беря поводья в руки, Была надежда? На народ На то, что здесь, в Кази-Кумухе, Живут мужчины, а не сброд.
Я знал, что горцы здесь по праву В папахах ходят и усах, Я знал, что честь, любовь и славу Не взвешивают на весах.
