Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
И не будет конца этой песне, я знаю, Я умру, оборвав на полслове ее. Так отец мой вручил ее мне, умирая, Так другим передам я наследство свое.
Я в огромном долгу пред тобой неизменно, Я с волненьем сажусь за работу опять, Чтоб тебе о других рассказать вдохновенно И, конечно, другим о тебе рассказать.
За окошком рассветные трели пернатых, Блики горного солнца врываются в дом. Мой земляк, отказался вчера от вина ты. Вот бокалы – давай их сейчас разопьем.
Недостойную сплетню, как тучу ночную, Пронизала луча золотистая нить. Все, что ты рассказал, опровергнуть хочу я. Все, что сказано мною, хочу утвердить.
Присягаю на верность отцовскому краю, Снова песню мою устремляю в полет. Я тобою дышу, я тебе присягаю, О мой малый народ, мой великий народ!
1956
Весточка из аула
1
Немало в жизни писем разных Мне почтой было вручено – И деловых, и в меру праздных, Порой написанных умно.
В тех – похвалы, в других – упреки, А в третьих – боль и горечь слез. В четвертых – строки как уроки, А в пятых – перечень угроз.
Я не чурался писем злобных И с гордостью, не раз на дню, Их изучал, предать способных Меня опале, как огню.
Но сколь таких ни прибывало, Я больше получал других, Дышалось мне легко, бывало, От писем, сердцу дорогих.
Печать столичная ль на марке Или аульская печать, Прощал я почерк, слог, помарки, Коль было что в письме читать.
Порой на марке – то не странно – В орла, в слона иль в короля Впечатывались иностранных Почтовых ведомств штемпеля.
От писем всяк из нас зависим, Читают их в один присест. В стихах и в прозе стаи писем Я получал из разных мест.
От пылких мальчиков счастливых, Лишь оперившихся едва, От стариков неторопливых, Чья поседела голова.
От тех, кто хлебу знает цену, Кому весна твердит: паши! И от людей, избравших сцену Во имя хлеба для души.
Я стихотворцев, в меру вещих, За письма их благодарил. Хранил подолгу письма женщин, Которых я боготворил.
Шли письма разные, как годы, И каждое с собой несло То холод ранней непогоды, То весен раннее тепло.
Собрать бы вместе их, а после, В свою же собственную честь, С улыбкой поздней, с грустью поздней, Открыть, как повесть, и прочесть.
Прошли б событий вереницы, Людские лица, имена, Но гибли повести страницы, И в том была моя вина.
В камин бросал иные письма, Раскрыв над пламенем ладонь, Так уходящий август листья Швыряет в осень, как в огонь.
Другие рвал, как и теперь, я Без ощущения греха. Белели клочья их, как перья Ощипанного петуха.
Не слабости душевной признак, Когда случалось, что в тоске Жалел я о погибших письмах, Как степь о высохшей реке.
Ах, письма, письма! Среди прочих Есть и такие, видит бог, Что не порвешь, – причем тут почерк? – Что не сожжешь – при чем туг слог?
По всем неписаным уставам, Они при мне до одного, Как будто при солдате старом Награды и рубцы его.
Но среди писем, мной хранимых, Есть сокровенное одно, И я богаче всех халифов, Дороже золота оно.
В нем буковки подобье горлиц, Хоть в силу времени само Уж на изгибах чуть потерлось Неоценимое письмо.
Когда б прочли письмо вы это, Не поразило б вас оно, Оставленное без ответа Несправедливо и давно.
В родных горах души не чаю И, глянув времени в лицо, Я с запозданьем отвечаю Поэмою на письмецо.
2
Студентом был я, горский парень, Вдали от гор – земли родной, И осень на Тверском бульваре Листву кружила надо мной.
Хоть слушал лекций я немало – Учителям не всем внимал. Жил в общежитии сначала, А после комнату снимал.
Носил в то время пестрый галстук, Папаху кепкой заменил. Ложился поздно: звезды гаснут, А я еще не приходил.
Любил и мыслил не тщедушно, Достойный юности вполне. И до сих пор еще не чуждо Все человеческое мне.
К стихам друг друга мы бывали Всегда ревнивы и строги. Рождались на Тверском бульваре И настоящие стихи.
Теряться не в моей природе, Я тонких судей почитал, И сам в подстрочном переводе Стихи товарищам читал.
А над Москвою ветры дули И гнали облака не раз Оттуда, где жила в ауле Ходившая в девятый класс.
Мне помнится, что давним летом Мальчишки, как их ни моли, Ее дразнили и при этом В невесты прочили мои.
3
С прилетом ласточек в апреле, Когда письмо я получил, То все недавние метели От сердца словно отлучил.
Гляжу – конверт заклеен мылом, И от письма в преддверье дня Заветным – чем-то сердцу милым – Повеяло вдруг на меня.
И вспомнил, лишь взглянул на почерк, Я девочку в краю вершин, Ей в женихи когда-то прочил Меня мальчишка не один.
На марке штамп цадинской почты. Открыл конверт – и голова Вдруг закружилась оттого, что Вдохнул аварские слова.
Хоть девочка обыкновенно Меня приветствовала в них, Они звучали сокровенно – Слова простые из простых.
Она писала мне о школе И сообщала заодно, Что был сосед всю зиму болен, Но что поправился давно.
Слова письма как птичья стая. И я, взволнованный, прочел О том, что снег в горах растаял И первый дождь в горах прошел.
Потом перо ее, как ястреб, Над стаей строчек сделав круг, Из них – невычурных и ясных – Словечко вычеркнуло вдруг.
Лугов заоблачных кровинка – На радость сердцу моему, – С тремя листочками травинка Была приложена к письму.
Когда-то в поле у лесочка, Таков обычай наших мест, Я сердцевидных три листочка Срывал при «выборе невест».
Забава давняя. И вновь я Читал письмо, в котором мне Желала девочка здоровья, Хоть был здоровым я вполне.
Когда ж подписываться стала, Сорвалась капелька чернил И на две буковки упала, – Их словно камень придавил.
И кажется, я в том повинен И перед девочкой в долгу, Что, как ни силюсь, я поныне Поднять тот камень не могу.
Письму из горского аула Не много ль чести воздаю? О нет, оно перевернуло Всю душу грешную мою.
Под стук колесной перебранки Как будто ехал день и два И на каком-то полустанке Вдруг слез, шальная голова.
И мне в ту самую минуту Отрадную вручили весть. И я, чуть грустный, почему-то Решил в обратный поезд сесть.
И предо мной мелькали весны, Как будто сосны за окном. Себя и мальчиком и взрослым Я ощущал в лице одном.
4
Я, чувств не обижая прочих, Вернувшись к старому письму, Хочу воздать земную почесть Святому чувству одному.
Перо сжимая, отличусь ли, Душ человеческих связной? Я, помнится, об этом чувстве С полночной говорил звездой.
С крутого каменного склона Смотрел я молча в небеса, Пока две капельки соленых Не набежали на глаза.
И подмосковные березы, Как над Гунибом в вышине, Зеленокудры и белесы, О нем нашептывали мне.
Щемило душу чувство это, Но грусть светла моя была: А годы шли: то снова лето, То вновь зима белым-бела.
Не пленником досужей страсти И я по свету колесил, Но каждый раз из дальних странствий Одни раздумья привозил.
Смотрел с вершины Фудзияма На журавлей летящих я, Входил над Гангом в двери храма, Который стерегла змея.
Кормил я чаек в море Красном, По римским улицам ходил. И в Лувре я перед прекрасным Вздыхал и слов не находил.
Но весь я был во власти зова Родной отеческой земли. И откликался чувством снова, Что обостряется вдали.
То чувство жаркое от века Значенье крови обрело И гордо сердце человека Превыше славы вознесло.
Достойней нет авторитета, Оно всегда как высший суд, И пресвятое чувство это Любовью к родине зовут.
Как перед вечным и прекрасным Словами в воздух не стрелял, Так никогда беседам праздным О чувстве том не поверял.
И снилось мне, что ночь минула, Что первый луч сверкнул в ручье. Мне снилась девушка аула С кувшином полным на плече.
