62. «Если мне смерть повстречается близко…»
Если мне смерть повстречается близко
И уложит с собою спать.
Ты скажешь друзьям, что Захар Городисский
В боях не привык отступать.
Что он, нахлебавшись смертельного ветра,
Упал не назад, а вперед,
Чтоб лишних сто семьдесят два сантиметра
Вошли в завоеванный счет.
9 августа 1943 {62}
ВЛАДИСЛАВ ЗАНАДВОРОВ
Владислав Леонидович Занадворов родился в 15 сентября 1914 году в Перми в семье инженера-строителя. В 1929 году он окончил в Свердловске школу-восьмилетку и поступил в геологоразведочный техникум, после второго курса уехал в Ленинград, где стал работать в геологоразведочном тресте. В 1933–1934 годах Занадворов участвует в экспедициях на Кольском полуострове, за Полярным кругом, в Казахстане. В 1935 году Занадворов поступил на геологический факультет Свердловского университета. В 1938 году он переезжает в Пермь, где в 1940-м с отличием оканчивает университет и уезжает на работу в город Верх-Нейвинск Свердловской области.
Впервые стихотворения Занадворова появились в печати в журналах Свердловска («Штурм») и Москвы («Комбайн») в 1932 году. В Ленинграде он входил в кружок молодых писателей при журнале «Резец», в этом издании публиковались его произведения. Многие стихи и рассказы Занадворова были посвящены труду геологов, об этом и повесть «Медная гора», вышедшая в 1936 году отдельной книгой. В 1941 году в Перми увидел свет первый сборник его стихов — «Простор».
В феврале 1942 года Занадворов был призван в Красную Армию, в июне закончил военную школу. В звании лейтенанта командовал подразделением минометчиков. Участник Сталинградской битвы, Владислав Занадворов геройски погиб 28 ноября 1942 года в бою у деревни Русаково Ростовской области. Похоронен в братской могиле в станице Чернышевской.
63. Родина
Вот она — лесная родина:
Над рекой падучая гроза,
Наливная черная смородина,
Черная, как девичьи глаза.
А в лесах, за горными вершинами,
Травы стынут в утренней росе,
И березы с лопнувшими жилами
Падают, подвластные грозе.
И навек плененная просторами,
Выбегает узкая тропа.
Дальнее село за косогорами,
В воздухе повисли ястреба.
И потайно за густыми травами
Сказывали парням молодым,
Как по Волге с Емельяном плавали,
Жили с атаманом Золотым.
Над крестами, над моими предками,
Над крутыми строками стиха
Снова машет огненными ветками
Дикая заречная ольха.
И хоть сколько бы дорог ни пройдено,
Ни отмерено далеких верст —
Хлебом-солью повстречает родина,
Улыбнется тысячами звезд.
А меж гор, что с тучами обвенчаны,
Кама силу пробует свою.
Я ни друга, ни отца, ни женщины
Не любил, как родину мою.
1936 {63}
64. «Я искал тебя у вод падучих…»
Я искал тебя у вод падучих
На далекой родине ветров,
У гнездящихся на снежных кручах
Белокрылых северных бродов.
Узнавал я по примятым травам,
По следам, оставленным в росе,
По каким тяжелым переправам
Ты прошла в девической красе.
И кочевника с оленьим стадом
В полдень настигал я на тропе,
С ним делился крепким самосадом,
Спрашивал всю правду о тебе.
И скитался вновь, чтоб тем же летом,
В горе, в одиночестве, в тоске,
Радом с маленьким девичьим следом
След мужской увидеть на песке;
Чтобы за полночь простой охотник,
На медведя ладя самострел,
О тебе сказал бы неохотно,
На меня б спокойно посмотрел;
Чтоб я понял ночью равнодушной,
Как дымятся горы впереди,
Что тебя разыскивать не нужно,
Если ты стучишь в моей груди!
1937 {64}
65. Шлем
В той комнате, где мать
Проводит много дней,
Стоит железная кровать
И шлем висит над ней.
Висит он с выцветшей звездой,
Чуть разошелся в швах,
Он материнскою рукой
Заштопан в двух местах.
Немало лет, за годом год,
Он бережно храним, —
Она и пыль с него смахнет,
И загрустит над ним.
И встанут в памяти те дни,
Тот легендарный год,
Когда походные огни
Пылали у ворот.
Он вскоре выцвел на ветру,
До нитки пропотел:
Отец из шлема пил в жару
И шлемом уши грел.
Отец за озером Ит-Куль
Закончил трудный путь —
Пробила шлем одна из пуль,
Вошла другая в грудь.
А мать с любовью и тоской
В те дни ласкала нас
И шлем дрожащею рукой
Чинила первый раз.
Мы по нему прочли стократ
Преданья бранных дел…
Настало время — старший брат
Отцовский шлем надел
Он честь отца хранить везде,
Прощаясь, клятву дал…
На Заозерной высоте
Он смертью храбрых пал.
Его друзья, где он лежал,
Пробитый шлем нашли…
В сведенных смертью пальцах сжал
Он горсть родной земли.
И снится матери во сне,
Что с нею сын опять.
Но шлем, висящий на стене,
Сама зашила мать.
Она к нему в теченье дня
Подходит много раз.
Потом, задумавшись, с меня
Не сводит долго глаз.
О мать родная! Ведь и мне,
Как брату и отцу,
Не раз испытанный в войне,
Придется шлем к лицу!
И потому, что мне всегда
Простор отчизны мил,
Не опозорю никогда
Я славу двух могил!
А коль со знаменем в руках
Меня убьют враги,
Ты шлем, зашитый в трех местах,
Для внуков сбереги.
<1939> {65}
